- В таком виде мы больше не должны появляться на людях, - сказал Ругон и отбросил на кровать тяжелую каску, - придется тебе Тибон пойти на рынок и подобрать для нас другую одежду. В наряде черных мы будем слишком заметны.

Действительно разгуливать по городу в доспехах было глупо - дворяне носили полное вооружение только во время войны. К тому же, если бы мы на улице столкнуться с настоящими гвардейцами они могли опознать оружие убитых нами воинов. Для того чтобы пробраться в город нам пришлось не только напялить на себя чужие доспехи, но и переодеться в одежду погибших дворян. Черными - королевскую гвардию звали не только из-за цвета оружия, многие в долине чернили кирасы и кольчуги, но еще и потому, что столичные дворяне предпочитали носить вещи одного цвета. Значит, чтобы затеряться в городе, нам нужно было раздобыть новые плащи, штаны и рубашки.

- Эх, жалко, что купца схватили, - сетовал Ругон, - все у него осталось и доспехи любимые и пожитки.

- А кстати на площади я его не видел, - сказал я, - значит, наврал Зугон и торговца не повесили?

- Он назвал его имя, значит идти к купцу в дом нельзя, - ответил старик, - а повесили его или посадили под замок не так уж важно. В любом случае придется искать новых друзей, которые помогут нам пробраться в столицу.

Ругон ушел распорядиться на счет обеда, и мы остались в комнате втроем. Владыка заснул, а мы с Холином присели на широкую лавку, стоящую у окна. Ставни были распахнуты настежь, и до нас долетал шум рынка, выкрики бойких торговок, смех мальчишек и ругань носильщиков.

Возрожденный Паус поразил воображение моего друга. По дороге он чуть шею себе не свернул, разглядывая отстроенный заново торговый квартал. Его тянули к себе широкие светлые улицы и шумные площади, запруженные народом. Казалось, что после тяжелой жизни в степи он не мог надышаться запахами большого города.

- Прости меня, Тибон, - сказал Холин, - не могу я с тобой дальше идти. Мне до смерти хочется на родной дом посмотреть, поискать могилу отца и матери. Может быть, выжил кто-нибудь, может, спасся из огня.

- А, если не найдешь никого?

Я не собирался отговаривать его от поисков. Чем демоны не шутят!? А вдруг и, правда, кто-нибудь из родни Холина уцелел в кровавом водовороте? В конце концов, многие горожане успели покинуть город до того, как стена пала. Если отец с матерью Холина выжили, то рано или поздно они должны были вернуться на пепелище. Возможно, все это время они жили в квартале стражи и думали о том, куда подевался их любимый сын.

- Пойду, прости, - сказал Холин и поднялся.

Скрипнула дверь и из коридора в комнату шагнул Ругон.

- Куда это ты собрался? - спросил он, когда увидел, что Холин вскинул на плечо походную сумку.

- Он дальше с нами не пойдет, - сказал я.

Вряд ли старик обрадуется, когда узнает, что нас решил покинуть последний слуга. Как бы я не относился к Холину, но у Ругона на счет нашей дружбы было свое мнение.

- Понятно, - сказал воин.

Странное дело, он не стал шуметь и не велел Холину остаться. Наоборот старик отошел в сторону, оставляя проход к двери свободным.

- Если надумаешь к нам присоединиться, то приходи к мосту через Суру после удара вечернего колокола, - неожиданно сказал он, - может, сослужишь нам напоследок еще одну службу?

- Конечно, - Холин остановился, - какую?

Когда мы пришли в гостиницу Ругон первым делом убрал наши доспехи в большой походный мешок. Сейчас он протянул его моему другу.

- Захвати эти железки и утопи в реке.

- Тяжелые, - сказал Холин, закидывая баул за спину, - жалко такое богатство в воду бросать.

- Вот тебе пару медяков, найми у хозяина гостиницы ручную тележку, - сказал старик, - и не вздумай предложить доспехи какому-нибудь торговцу - сразу попадешься.

Холин кивнул.

- Хорошо. Прощайте.

Уже на улице я догнал его и сунул в руку несколько серебряных монет. Принимая деньги, Холин поклонился мне до самой земли.

- Никогда не забуду того, что ты для меня сделал, - сказал он, - здесь теперь буду жить. Если понадоблюсь, ищи в квартале стражников. Все мое - твое. Жизнь моя понадобиться - возьми.

После ухода Холина мы с Ругоном спустились вниз в общую залу. Хозяин гостиницы принес жареное мясо, сыр и вино. Нужно было идти за вещами, но на пустой желудок я не мог сделать ни шагу.

- Кафтаны не бери, - поучал меня старик, - сгодятся и эти, а вот плащи, рубашки и штаны возьми. Денег тебе хватит. И главное нигде не задерживайся.

Я, молча, кивал головой. Что я дурной, не понимаю?

От гостиницы до площади было рукой подать. Лавки, в которых продавали одежду для дворян стояли ближе к центру. Здесь торговали и новыми и подержанными вещами. Я подумал, что в новой одежде мы будем слишком заметны, поэтому решил присмотреться к ношенному платью. Торговаться долго не пришлось. С первым же купцом, который не стал заламывать цену, мы ударили по рукам. Переодеваться в лавке я не стал, только накинул потертый зеленый плащ, чтобы прикрыть черную одежду и вышел на площадь в сопровождении мальчишки, который должен был помочь отнести мои покупки. Уже сворачивая на нужную улицу, я услышал за спиной какие-то крики и решил немного задержаться.

- Подожди меня здесь, - сказал я слуге.

Стараясь не терять мальчишку из вида, мало ли что взбредет в голову вороватому захребетнику, я вернулся на площадь. Между палаток и торговых лавок пробирался глашатай. Обычно вестники останавливались у ворот, дули в большой рог и объявляли народу волю короля или городских старейшин, но сегодня почему-то он отправился бродить по торговым рядам.

- Эй, - покрикивал глашатай, - никто тут двух гвардейцев не видал?! Один молодой, другой старый!?

- А зачем они тебе? Случилось чего? - спросила какая-то толстуха.

- Ищут их по важному делу. Если кто увидит или узнает, где остановились сразу бегите к начальнику караула.

Я развернулся со скучающим видом и поскорее вернулся к ожидавшему меня мальчишке.

- Давай сюда одежду, - сказал я, - сам отнесу.

- Но, господин...

- Ступай, говорю.

Когда я ворвался в комнату владыка сел на постели и в страхе уставился на меня.

- Уходить надо, - выдохнул я, - ищут нас.

- Говори, в чем дело, - приказал Ругон и усадил меня рядом на лавку.

Я глотнул вина из бурдюка и рассказал обо всем, что видел.

- Понятно, - сказал старик, когда я закончил, - похоже, они еще не поняли кто мы такие. Наверно думают, что мы из отряда Зугона и хотят узнать, куда подевались остальные. Но медлить нельзя. Вставайте, владыка. Нам нужно уходить.

Фифон тяжело вздохнул и принялся одеваться.

За комнату было заплачено до утра, поэтому о своем уходе предупреждать хозяина гостиницы мы не стали. Сначала вниз спустился Ругон, присел в сторонке, послушал о том, что говорят в зале, потом выбрался на улицу, постоял немного и быстрым шагом направился в сторону реки, а спустя пару минут мы с владыкой вышли следом. Фифон был одет, как мирянин и со стороны могло показаться, что по улице идет почтенный старец, глава какого-нибудь знатного рода, а под руку его поддерживает заботливый внук.

Так мы и дошли до самой Суры. Из-за того, что мы со стариком часто останавливались, Ругон поспел к реке раньше нас. Несмотря на все мои страхи, горожане не признали в дряхлом старце бывшего великого владыку. Да и кто мог бы его опознать? После пожара Паус заселили новые жители, которые в нашем монастыре никогда не бывали и не знали понтифика в лицо. К тому же слухи о том, что владыка погиб от рук кочевников, разлетелись по всей стране и теперь даже тот, кто помнил, как он выглядел, ни за что не признался бы в том, что видел на улице покойника.

Ругон ждал нас на мосту. Он стоял у самого края и с задумчивым видом плевал в воду. Мы с владыкой прошли стороной, старательно делая вид, что с ним не знакомы. Стража проводила нас безразличными взглядами. Мало ли за какой надобностью старик с внуком отправился за город. Теперь после восстановления Пауса множество людей переходило через реку в обе стороны по торговым и личным делам. За всеми не уследишь, да и команды такой не было.