В целом, книгу он пролистал с легким недоумением. О покупке не пожалел, но чем она могла ему пригодиться - было решительно непонятно.

А вот справочник аврора содержал просто море информации, причем далеко не только по боевой магии – различные барьеры, щиты и их модификации, маскирующие заклинания, сигнальные чары и прочие мелочи, которым он ранее не уделял внимания. Чтобы изучить это все понадобятся годы, но если вспомнить, сколько Волдеморта пытались победить в прошлый раз – торопиться было особенно некуда.

Так что, в основном, он налегал на «справочник» и «Темнейшую». Вот эта книга и правда оказалась жутковатой. Никакой мороз по коже у него, конечно, не шел, но приятного в таком чтении было мало. Здесь никаких условно темных режущих уже не было. Заклятия смущения, дезориентации, высасывания жизни, проклятия, пыточные… Непростительные. И всё это будут применять против него. А значит должен уметь и он сам. Хотя бы иметь представление. Врага надо знать в лицо.

Наконец-то, начали приходить письма. Неожиданно много.

Первой прилетела сова с сумбурным посланием от Невилла.

Привет, Гарри.

Рон дал твой адрес.

Пророк пишет ужасные вещи. Ничего, они еще будут перед тобой и Дамблдором извиняться.

На самом деле, многие вам верят, бабушка точно.

Гриффиндорцы не сдаются.

Твой друг, Невилл.

На следующий же день пришла довольно странная записка от Паркс.

Здравствуй, Блэк.

Не думаю, что ты особенно нуждаешься в поддержке или что-то вроде того.

Элис.

Он недоуменно покрутил бумажку в руках. В конце предложения явно напрашивалось «но…» - но его не было. Видимо, девушка сказала именно то, что собиралась.

Потом написал Рон, сказал спасибо за книги и сообщил, что комнату он разгреб, так что Гарри может приезжать. Там же был вкладыш от Полумны (акварельный рисунок, какой-то пейзаж) и еще один от близнецов – муляж волшебной палочки, который, если его схватить, превращался в резинового клоуна.

Над письмом Рона Блэк думал куда дольше, чем над запиской от его девушки.

Оговоренные две недели уже подходили к концу, а что ему делать он так и не придумал. Впрочем, вариантов, кажется, не было. Да и Рон наверняка ему поможет, вдвоем изучение пойдет быстрее. Он довольно долго пытался решить, привлекать ли к их занятиям Гермиону, и так ни к чему и не пришел. С одной стороны – Гарри бы не удивился, узнав, что ей всё это уже известно. Сразу приходила на ум история с барьером тишины.

С другой, ему бы крайне не хотелось, чтобы она участвовала в предстоящих событиях.

С третьей стороны, она всё равно в них участвовала, хотел он того или нет. И так было всегда – если подумать, то такие его мысли могли ее сильно обидеть.

Девушка написала последней, и ее письмо тоже принес Сычик. Гарри довольно долго задумчиво смотрел на совенка, прежде чем развернуть послание.

Значит, Хедвиг не у Гермионы. Тогда где?

Гарри, как ты?

Надеюсь, ты не читаешь Пророк, Рита Скитер совсем разошлась, пишет полную ерунду.

Напиши, пожалуйста, когда ты отправишься к Рону - я приеду.

Была бы рада встретиться раньше, но я улетаю во Францию на пару недель. Я не хотела, но родители говорят, что мы давно не отдыхали вместе (и они правы). Постараюсь писать почаще, не переживай.

Гермиона.

P.S. Рон написал, что вы собираетесь продолжить свои занятия, я вас умоляю, будьте осторожнее.

Блэк немного похмурился, подтянул к себе чистый лист пергамента и обмакнул перо.

Привет, Герм.

Я нормально, учусь потихоньку. Даже с Дарсли, кажется, не ругаемся. Пророк недавно почитал, Рита, похоже, сошла с ума.

В Нору отправлюсь уже на этой неделе, так что жду тебя там.

Хорошо тебе отдохнуть.

Гарри.

P.S. Хедвиг еще не прилетела, так что часто писать не смогу, прости.

Он немного покачал пером в воздухе, раздумывая, писать ли про происшествие на кладбище, и вообще про свое его посещение, но в итоге решил, что такое лучше говорить не в письме, и протянул бумагу Сычику. Тот высоко ухнул, ухватил письмо и скрылся в окне.

Гарри долго думал о том разговоре, который произошел у могилы Арианны Дамблдор.

Профессор Дамблдор убил свою жену. Эта мысль слабо укладывалась в голове. Примерно настолько же слабо, как мысль о том, что у него вообще была жена и есть сын. Хотя нет - куда больше, конечно же. Первым его желанием было аппарировать в Хогсмид, пронестись по подземному ходу и орать на директора пока не порвутся связки. Как он мог? Как он мог сидеть за своим столом с такой мудрой улыбкой и рассуждать про любовь, если… Своими руками.

Возможно, на первом курсе он бы так и поступил. Если бы умел аппарировать. И на втором. На третьем – он бы уже поборолся с собой, но тоже сделал бы именно так. Но теперь…

Флер погибла. Седрик погиб. Виктор погиб. Снейп – тоже погиб.

И Гарри не собирался открещиваться от этих смертей. Да, в них не было его вины – но и была тоже.

Это было далеко не то же самое, что самолично пустить Авада Кедавру. Но это были его ошибки. За которые он порядочно заплатил – шрамами, куском своей улыбки и кругами под глазами от постоянного недосыпа. И продолжает платить каждый день - чтобы подобного больше не повторялось.

Чем платил Альбус Дамблдор?

Возможно, как раз тем, что сидел за столом и улыбался? И рассказывал одному глупому мальчику что такое хорошо и что такое плохо? Чтобы подобного больше не повторялось?

Блэк не знал.

В двенадцать он думал, что Альбус может всё. В тринадцать пришло понимание, что это не так. В четырнадцать и пятнадцать – что это очень сильно не так. Есть силы, с которыми директор не в состоянии справиться.

Теперь он понял, что Альбус Дамблдор может ошибаться. Фатально ошибаться. Настолько, что появляются мертвецы.

Светлый образ директора в его голове не разлетелся на куски просто потому, что этого светлого образа давно не было. Правда была в том, что Альбус Дамблдор был человеком. Таким же как сам Гарри. Не больше и не меньше.

Всё это не значило, что он готов был просто забыть о том, что услышал. Но, по крайней мере, он готов был послушать, что ему скажет сам Альбус. Если скажет. Сам Блэк считал, что уж на эти-то вопросы он имеет право услышать ответ. И вот если он ему не понравится – тогда он начнет думать в этом направлении.

Но разговор с директором придется отложить до школы, а лучше – до ноября. Чтобы решить уже всё и сразу. А до тех пор ему придется пожить с этим маленьким червячком внутри.

Блэк вздохнул и отодвинул книгу в сторону. Ему нужно было проветриться.

В последние дни он довольно много бродил по Литтл-Уиннингу, в основном, по вечерам, когда голова уже окончательно разрывалась от знаний, которые он пытался в нее затолкать в совершенно ненормальных темпах. Оказалось, что городок, в котором он вырос, ему почти не знаком. Гарри знал, где располагается начальная школа, куда он ходил до одиннадцати лет, продуктовый магазин, куда его периодически гоняли (внимательно просматривая чеки после возвращения), и на этом его топографические познания заканчивались. Сначала его не пускали гулять Дарсли, да и не очень-то ему хотелось – велик был шанс нарваться на Дадли и его банду. А потом, когда он отправился в Хогвартс, было уже не до того.

Сейчас же он в экстренных темпах наверстывал упущенное. Оказалось, что неподалеку располагался небольшой парк, в котором Гарри теперь устраивал вечерние прогулки. Здесь же прогуливались и остальные жители как Прайвет драйв, так и близлежащих улиц. Ему регулярно попадались на глаза парочки, в том числе и преклонного возраста, коляски с детьми, просто стайки детей. Одиночки, вроде него самого, встречались редко. Довольно часто мелькала женщина в очках с грустным лицом, да еще серьезный парень чуть старше его самого.

Хорошее место.

И смотря на это всё Блэк, как и в Косом переулке, не мог отделаться от совсем других картин. Взрыв – и скамейки летят в разные стороны. Режущее заклятие – и деревья падают, придавливая собой людей. Или еще проще – массовое смертельное (как следовало из «Темнейшей» - было и такое) и все эти люди просто падают, как куклы, которым обрезали ниточки.