- Где тебя носило? – поинтересовался он у своей подруги, поглаживая ее по голове. – Ты в порядке?

Измотанная сова, слабо ухнув, клюнула его за палец, и парень тут же бросился к клетке. Насыпал полную миску корма, залил в поилку воды, ссадил сову и только тут заметил, что Хедвиг вернулась вовсе не с пустыми лапами.

К ее ноге был примотан небольшой деревянный чехол. Гарри немного нахмурился и поспешно его скрутил. Очевидно, она к кому-то летала. Сама? Впрочем, если вспомнить – то Хедвиг была совсем не глупым существом, и поступала так довольно часто. Хотя раньше дистанции никогда не были настолько большими.

В чехле обнаружился официального вида, хоть и без каких-либо подписей, конверт. На сургуче была оттиснута печать – треугольник с крестом внутри и какими-то незнакомыми буквами вокруг. Гарри недоуменно посмотрел на конверт, на Хедвиг, набросившуюся на корм, и сломал печать.

Вытащил письмо и погрузился в чтение.

Уважаемый мистер Блэк.

Полагаю, это письмо вас не удивит. Если я неправ – прошу незамедлительно его сжечь, это значило бы, что я в вас ошибся и продолжать контакт я в таком случае не вижу никакого смысла. Если же нет, то у меня имеется к вам просьба, которую вы, вероятно, не сочтете затруднительной.

Уже почти всем членам волшебного сообщества (и я говорю не только о волшебниках) известна официальная версия событий, произошедших на третьем испытании Турнира Трех Волшебников, однако некоторые, и я в том числе, находят ее довольно неубедительной. В первую очередь потому, что мне, возможно, лучше всех из ныне живущих знакомы свойства Кубка Огня, на что я вам неоднократно намекал (что, к несчастью, не возымело результата).

Однако, никакой иной более-менее достоверной версии событий волшебному сообществу предоставлено не было. Что же касается заявлений Альбуса Дамблдора, о которых вы, скорее всего, сейчас подумали – они не грешат большим количеством подробностей. Я вполне могу понять – почему, однако фактов это не меняет.

В связи со всем вышесказанным, мне (и не мне одному, если мне позволено будет уточнить) была бы крайне полезна история, так сказать, из первых рук. Моя попытка получить ее на месте событий не увенчалась успехом, и потому я и прошу вас изложить ее в ответном письме.

По поводу моих намерений, которые вас, наверняка, беспокоят, могу сказать лишь то, что я, как, смею надеяться, представитель прогрессивной части своего народа, крайне не заинтересован в том, чтобы он был согнан в резервации. Кем бы то ни было.

Полагаю, вы пожелаете обсудить мое послание с Альбусом Дамблдором, однако, я настоятельно прошу пока этого не делать. Решение связаться с вами - моя личная инициатива, и мне бы не хотелось, чтобы она приобрела официальный оттенок, в силу причин, которые, поверьте, не имеют для вас особенного значения.

Искренне ваш, Игорь Каркаров.

P.S. Также прилагаю письмо от ваших друзей, как они себя именуют. Что, на мой взгляд, несколько наивно. Но решать вам.

P.P.S. Ваша сова – удивительно умное существо, заботьтесь о ней хорошо.

Гарри почесал лоб и перевернул бумагу, словно ожидая, что на обратной стороне будет написано «Розыгрыш». Естественно ничего подбного там написано не было. Что это за… Он потряс головой и вытащил из конверта вторую бумагу.

Привет, Блэк.

Это Ангел Тихов, если ты меня, конечно, помнишь. Со всей этой историей я бы не удивился, если бы нет. Тут, видишь, какое дело – я устроился в местный аврорат. Тайны большой в том, что мы были на Турнире нет, и ребята задают много вопросов. Сам понимаешь, газеты пишут Мордред знает что, но – что там на самом деле случилось? Ваш директор говорит правду? Понимаю, что ты бы вряд ли сказал «нет», но все же?

Радка передает привет.

Гарри перечитал оба письма трижды, с каждым разом понимая всё меньше. Болгарский аврорат? И вампиры? Почему ему-то, а не Дамблдору? Ну Ангел - понятно, а Каркаров?

У него голова пошла кругом. Это был немного не его уровень. То есть не «немного» - это был совершенно не его уровень. Его в Орден-то еще даже не приняли. А скоро, может, вообще отправят на какие-то общественные работы. Хотя - они ведь ничего такого особенного не просят – просто рассказать правду. Разве это не то, чего он хотел?

И всё-таки, какое-то непонятное чутье подсказывало ему, что не всё так просто.

- Это ж-ж-ж неспроста – пробормотал он себе под нос и опустился в кресло. И что ему отвечать? «Извините, я еще слишком маленький»? Даже не смешно. Может, ничего не отвечать вообще? Сжечь письмо, как и написал Каркаров?

Дьявол, почему всё всегда происходит одновременно? Арианна, Амос, теперь вот болгары, суд этот. Ему как никогда нужна Гермиона, а ее нет. По идее, она должна приехать сегодня, но покидать Лощину Колдуэлл ему запретил, и это, в принципе, было разумно, пока ситуация оставалась неопределенной. Так что вживую не поговоришь, а писать Гарри не хотел.

В таком задумчивом состоянии его и обнаружил Колдуэлл.

- О чем существуете, мистер Блэк?

Гарри поднял рассеянный взгляд на профессора и отозвался:

- О том, что пятнадцать – отвратительная цифра.

- Неужели?

- Ага.

Гарри покосился на своего… как это называется – человек у которого гостишь? Он, конечно, тоже Дамблдор, но вроде как не Альбус, а вовсе даже Роберт.

Парень молча пододвинул по столу оба пергамента.

Колдуэлл быстро просмотрел письма и хмыкнул.

- На будущее, мистер Блэк. Если кто-то пишет не показывать письмо кому-то одному, он подразумевает – не показывать его никому. Кроме тех случаев, когда речь идет о жене. Тогда письмо нельзя показывать исключительно ей. Тем более, что мне не очень понятно, чего вы от меня хотите.

- Что мне с этим делать? – спросил Блэк.

Но профессор только безмятежно пожал плечами.

- Сами решайте.

- Я даже в Ордене Феникса не состою, – хмуро заметил парень. – А они от меня хотят… как это – международной переписки?

- Вы немного сгущаете краски, – заметил Колдуэлл. – Пока что это просто дружеские письма. А что касается Ордена – никогда не одобрял эту политику по поводу совершеннолетия.

Гарри нахмурился, и профессор поинтересовался:

- Что, неужели, вы одобряете?

- Волдеморт лишил меня нормального детства, – отозвался Блэк. – И мне кажется, что профессор Дамбл… Альбус правильно делает, что не поступает так же.

Профессор фыркнул.

- Во-первых, мистер Блэк, простите, конечно, но вы для таких рассуждений слишком молоды – это смотрится слегка нелепо. А во-вторых… Как там было? Да, справедливый Бог…?

- Оплот невинных, – закончил Гарри.

- Всё-таки, вы не безнадежны. Но, видите ли, Дьяволу, читайте Волдеморту, всё это совершенно не интересно. И какой-нибудь Нотт нисколько не будет беспокоиться о детстве, скажем, мистера МакМилана, когда будет потрошить его родителей.

Гарри передернуло.

- Я в чем-то неправ? Мне казалось, вы должны были это уже усвоить. Мой отец, мистер Блэк, далеко не всегда поступает наилучшим образом. И я бы на вашем месте дважды подумал, прежде чем слепо доверять всем его решениям.

Блэк помолчал и утвердительно произнес:

- Вы его так и не простили. Что там произошло?

Колдуэлл поморщился.

- Я уже сказал – спросите его сами. А что касается прощения - прекращайте мыслить такими категориями мистер Блэк, иначе очень быстро умрете. Что вообще такое «прощение»? Это на развес или в штуках? Я не ненавижу своего отца. Но это не значит, что мы должны взяться за руки и водить хороводы.

Он немного помолчал, а потом медленно заговорил, словно обращаясь к самому себе.

- Когда я только узнал обо всем – естественно, меня это разозлило. Я был готов обвинить его в чем угодно, вплоть до пособничества Гриндевальду. Честно говоря, я даже попытался его убить, что было довольно глупо. Но потом… Дело ведь вовсе не во мне. Дело в том, что он сам себя не простил. Альбус Дамблдор сломался, мистер Блэк. Есть во всем этом что-то ненормальное. И продукт этого – Том Реддл, разве вы не видите? Хотя куда вам. Поймите меня правильно. Я, в определенном смысле, восхищаюсь отцом. Но он уже не из этого мира. Он словно…