Ведь чем хорошо знать основные на сегодняшний день теории мироздания. Можно выбрать одну из них и приспособить под свой конкретный случай. Например, меня смущает, что у Рональда слишком много поклонников, все им восхищаются, боготворят и прочее. Я ведь вполне могу, к своему стыду, признать себя одной из его обезумевших фанаток, а могу поступить хитрее. Могу взять за основу ту теорию, которая гласит, что всё происходящее вокруг меня всего лишь плод моего воображения

то есть сознания!

и таким образом получается, что и поклонники его всего лишь вымышлены мной для того, чтобы придать ему дополнительную значимость в моих глазах. А отсюда сам собой вытекает следующий выдающийся вывод – Рональд старается только для меня. Никого кроме нас нет. Может, и его нет тоже, но это неважно. Важно только то, что я хочу

ну, или моё сознание

чтобы он существовал вот такой – восхитительный, безупречный, обожаемый всеми. И принадлежащий мне одной, конечно. Замечательно удобная теория. И это не я свихнулась, эту теорию, между прочим, учёные предлагают, а я всего лишь пользуюсь.

Мне хотелось узнать Рональда лучше, как человека, и я находила в Сети его интервью. Скрупулёзно анализировала каждое сказанное им слово. Мелочей нет. Есть подробности.

Его талант перевоплощения, который я особенно ценила и в себе самой, был очевиден не только в рамках его фильмов, но и в жизни. Давая интервью или принимая участие в вечерних шоу, Рональд тонко чувствует каждого нового собеседника, подстраивается под него, ловит его волну. Легко трансформируется, но при этом остаётся твёрдым в своей манере, он мягок, но несгибаем. Сочетание несочетаемого. И его взгляд… О, этот взгляд! Он кажется удивительно вдумчивым, глубоко заинтересованным и в предмете обсуждения, и в собеседнике, если тот не пренебрёг возможностью затронуть действительно важную и волнующую тему. И в этих случаях в его глазах так много света, он будто сияет изнутри.

Кажется, я могла бы вечно слушать его рассуждения, и слушала бы, если б Рональд вечно говорил, но действительно интересных интервью было не так много. Всё же большинство журналистов – ослы, неспособные подобрать оригинальные темы для разговора с неординарным человеком. Информация в остальных интервью ограничивалась только общими, связанными с его деятельностью вопросами.

– Вы когда-нибудь отдыхаете? – спрашивала очередная журналистка, искренне полагая, что задаёт самый оригинальный вопрос из возможных.

– Когда любишь свою работу, она перестаёт быть работой и становится жизнью, – вежливо отвечал Рональд, хотя я бы на его месте просто встала и вышла из студии. – Разве нужно отдыхать от жизни? Думаю, мы здесь не для того чтобы отдыхать, мы здесь для действий, отдохнём мы все потом.

– Над каким проектом вы сейчас работаете и какой проект будет следующим?

«Вашу мать! – злилась я на очередную ведущую. – Да неужели вам больше поговорить не о чем? Спроси, что он ест на завтрак и каким парфюмом пользуется».

Мне страстно хотелось знать, как пахнет этот мужчина.

Рональд, вежливо улыбаясь, отвечал на дежурные вопросы, но в глазах его разливалась скука.

– Вы весь в работе. Не устаёте от такого количества съёмок?

Конечно, он не устаёт. Тысячу раз уже это говорил и тебе, дубина, другого не скажет.

– Расскажите зрителям о ваших творческих планах.

«Кого интересуют его творческие планы? Спроси лучше, надевает ли он пижаму на ночь или спит голый», – втолковывала я ведущей через экран.

– Вам не страшно выполнять такие сложные трюки на съёмках?

Поразительный идиотизм! Скоро Рональд совсем перестанет давать интервью. Просто скажет: «Поставьте в эфир одно из предыдущих, там всё то же самое!» «Отберите у неё микрофон и дайте его мне, – взмолилась я. – Я точно знаю, что интересно зрителям и как не дать заскучать мистеру Шелтону».

Я прикинула примерный список вопросов.

Вы бреете волосы в интимных местах? Э-э-э… Пожалуй, слишком. Ладно, начнём сначала…

Если скаковым лошадям надеть соломенные шляпки, они начнут их жевать?

Вас раздражают дурацкие вопросы или вы уже смирились с тем, что вокруг полно идиотов?

Вы выбрали профессию актёра, потому что хотели бы прожить несколько разных жизней?

Какие качества в людях могут вас приятно удивить?

Если бы вы не знали ваш возраст, сколько бы вы себе дали?

Если бы вы с самого начала знали, что можно на какое-то время стать по-настоящему счастливым, но потом счастье покинет вас и это принесёт вам много страданий, выбрали бы вы это недолгое счастье или предпочли бы жить спокойно, не зная ни счастья, ни печали?

Вы спите со стороны окна или со стороны двери?

Если бы вам захотелось сделать что-то романтичное, что бы вы придумали?

Вам приходилось убегать от полицейских?

Вам нравятся голубоглазые шатенки?

Случалось ли вам увидеть гениальность там, где раньше видели безумие?

Вы смогли бы полюбить женщину, у которой проблемы с законом?

Вы бы ждали её лет двадцать из тюрьмы, если что?..

Несмотря на то, что я не могла задать ни одного вопроса Рональду лично, это никак не мешало мне узнавать его всё больше и больше. Достаточно было следить за его мимикой, жестами и глазами. Есть единственная часть мозга, которая выступает наружу. Глаза. И глаза очень тесно связаны с ним. Если знать, как именно, то можно считать немало информации по их движениям, можно узнать, врёт человек, вспоминает ли он или пускает в ход своё воображение. Не зря профессиональные игроки в покер во время турнира надевают тёмные очки, даже упорными тренировками сложно подчинить себе эти мелкие рефлекторные движения. В то время, как сам Рональд Шелтон разговаривал с ведущими, его лицо и руки разговаривали со мной, и они говорили мне больше, чем его слова. Его широкая чистосердечная улыбка свидетельствовала о том, что он никогда не причинил бы другому вреда намеренно. Ну какое же всё-таки это изысканное удовольствие – изучать интересного человека.

Я понимала, что со мной происходит что-то очень и очень неправильное, но ничего не могла с собой поделать. Я не могла перестать истязать себя его экранным изображением. Стоило мне совладать со своими эмоциями и захлопнуть крышку ноутбука, как в груди тут же появлялась отвратительная тянущая пустота. Попытки отвлечь себя чем-то с треском проваливались. Его лицо отделяло меня от всего остального мира. Куда бы я ни посмотрела, за какое бы дело ни взялась, везде видела только его.

Я разговаривала с ним, пытаясь представить, как он отвечал бы мне на тот или иной вопрос. Чем лучше я его узнавала, тем более развёрнутыми, информативными становились ответы и он нравился мне всё сильней и сильней. Я разговаривала с ним, и эти откровенные разговоры вслух с двумерным изображением на экране уже не казались мне странными. Так, например, из другого измерения с нами могли бы разговаривать покинувшие тела души близких людей в том случае, если они есть. Нам их не видно и не слышно, а им кажется, что они принимают участие в нашей жизни, общаются с нами.

Роли

«я рад, что у меня есть возможность выбирать те фильмы, в которых я действительно хочу сниматься»

которые он исполняет, очень разные. И те, в которых ему не составляет труда разминировать атомную бомбу, имея под рукой только чайный пакетик, лишь верхушка айсберга. Серьёзные драматические фильмы, комедии, над которыми хохочу даже я, неплохая научная фантастика (где ты был раньше, а?) – он великолепен под любым соусом.

Но было и ещё кое-что.

Изучая его профессиональную деятельность, я с удивлением обнаружила, что Рональд Шелтон не только актёр, но ещё и сценарист, и режиссёр своих собственных независимых фильмов, и эти фильмы не были похожи на обычные голливудские постановки. Скорее арт-хаус. Философские, с глубоким смыслом. Это была его душа, записанная на плёнку. И эти фильмы… дайте мне сил не сойти с ума!