Элис же оставалось только одно – сжать зубы и заниматься, доказывая, доказывая… Хотя она сильно сомневалась в том, что ее результаты хотя бы каплю радуют тренера. Ни слова поощрения. Никакой похвалы. Сухая констатация достигнутого результата. Стоило решить задачу, как тут же выдавалась следующая.

Время неумолимо шло, приближались региональные отборочные соревнования. График занятий еще больше уплотнился, Элис проводила теперь уже почти всё время на льду, откатывая программы, работая над прыжками, вращениями, дорожками и другими элементами короткой и произвольной программ. Расписание становилось очень насыщенным, и она регулярно встречала других фигуристов на катке во время занятий. Один раз она пришла чуть раньше срока и увидела прокат произвольной программы Джеймсом Эллиотом, молодым фигуристом из группы Джаспера. Сам тренер вместе с мисс Домингес стоял у бортика, внимательно наблюдая за исполнением.

Джеймс закончил программу эффектным вращением, подкатил к бортику, выслушал несколько добрых слов от Хейла – Элис не сомневалась, что там прозвучали именно добрые слова! – и остановился в стороне. Хейл поднял на нее взгляд и махнул рукой.

Элис шагнула на лед, зазвучала музыка. Она заставила себя забыть обо всем – о коллеге, который катается намного лучше. Об угрюмо-непроницаемом взгляде Джаспера. О его руке, которая лежала на плече Марии и обнимала ее. Обо всем. Были только музыка – и лед. И она сама…

Четыре с половиной минуты – это мало или много? В этот раз для Элис они были и мгновеньем – и вечностью. Но даже эта вечность закончилась. Музыка стихла. Она стояла, не открывая глаз, пытаясь отодвинуть миг, когда она неминуемо услышит холодный тон и равнодушную оценку.

В гулкой тишине раздались аплодисменты. Неужели? Элис распахнула глаза и обернулась. Нет. В ладони хлопал Джеймс.

– Мисс Брендон, вы чудо как хороши! – он стоял у выхода со льда, смотря на нее глазами, полными неподдельного восторга. – Вы так слились с этой мелодией… Я в восхищении, правда! Красивые линии, переходы из элемента в элемент… Слов не нахожу, насколько мне понравилось!

Хлоп! Сейчас от Хейла Элис не досталось и слова. Только звук закрываемой двери.

– Джаспер сказал, что вы на сегодня свободны. Выпьем по чашечке кофе? Пожалуйста? – Джеймс смотрел на нее открыто, чуть дерзко и очень тепло. Как будто противопоставлял себя Джасперу.

Элис не хотелось обижать его, но и настроение для разговоров, а уж тем более для флирта, отсутствовало. Она покачала головой:

– Мистер Эллиот, простите. У меня дела, сразу после тренировки я должна уехать.

– Зовите меня по имени, пожалуйста. Меня зовут Джеймс.

Его добродушная улыбка располагала к открытости и общению. Не улыбнуться в ответ было практически невозможно. Как и продолжать обращаться друг к другу официально. Она протянула руку, отвечая на приветствие:

– Элис.

– Да, я знаю! – в ответ улыбка фигуриста стала еще шире. – Вы уверены, что заняты? Я не собираюсь увозить вас на край света и пугать – всего лишь кофе! – Джеймс смотрел на нее глазами кота из мультика, получалось мило и забавно. И он совершенно не собирался отпускать ее руку.

– Простите. Я действительно занята. Может, в другой раз?

– Ох, знаю я ваше женское «в другой раз»! – от души рассмеялся Джеймс, отпуская Элис. – Но я упрямый. И обещание я запомню!

Элис рассмеялась в ответ и отправилась в раздевалку. Джеймс очень сильно отличался от Джаспера, был мил и любезен. Почему она отказалась? Дел у нее никаких не было…

Следующие дни она не раз сталкивалась с Джеймсом или на катке, или где-нибудь в здании школы. Тот, смеясь, напоминал ей об обещании, осыпал комплиментами. Один раз притащил букет цветов и вручил после проката программы, во второй – принес большого белого плюшевого медведя, заявив, что это пример того, кем не стоит быть на льду.

Элис внимательно наблюдала за Джаспером, в надежде увидеть хоть какую-то реакцию на происходящее, но тот старательно выказывал полное равнодушие.

Накануне региональных соревнований, после тяжелой тренировки, на которой у Элис, наконец, начало всё получаться, а Хейл опять не удостоил ее и словом, Элис взорвалась:

– Мистер Хейл, если вам настолько не нравится то, что я делаю, может, мне все-таки стоит удалиться раз и навсегда? – ей приходилось высоко задирать голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо, безразличное и спокойное. – Я стараюсь, тренируюсь, а вы никак не реагируете! Чем я так провинилась? Как я наблюдала, тот же Джеймс удостаивается похвалы…

– Истерика? – Красивые брови поднялись вверх, но никаких других эмоций не последовало, голос был ровным и бесстрастным. – Не стоит. Идите, отоспитесь. Завтра в семь я жду вас на катке.

Лицо Джаспера выражало лишь легкое недоумение и тень усталости. Договорив, он уже обернулся, чтобы уйти, но Элис схватила его за рукав:

– Это не истерика, это вопрос! Можно хотя бы один раз меня не игнорировать?

– Милая Элис, я вас не игнорирую, – Джаспер смотрел на нее как на ребенка, совершившего безобидную глупость, отчитанного родителями и решившего обидеться в ответ. – Я занимаюсь с вами больше, чем со всеми своими учениками вместе взятыми! А остальное – это просто слова. К чему они?

– Черт, вы не человек, вы – глыба льда! – в голосе уже звучали слезы, но Элис держала себя изо всех сил в руках.

– Ну что вы. До глыбы льда мне, к сожалению, далеко! – усмешка стала злой. – А у нас с вами просто есть задачи. И первая – пройти дальше регионального отбора. Если завтра мы ее решим, то следующий этап – секционный отбор.

Элис развернулась и первой вышла из зала, не видя, что Джаспер провожал ее долгим взглядом, в котором очередной раз застыло странное выражение: то ли сожаление, то ли досада. Но чего точно в этом взгляде было много, так это борьбы с самим собой…

На следующий день все удалось как нельзя лучше. Может быть, год назад соперники оказались сильнее, или всё-таки изменившиеся методики тренировок принесли свои плоды, но результат был на лицо: Элис выиграла с легкостью, с большим запасом по баллам.

Еще до отбора она обещала себе в случае выигрыша сделать подарок. У Элис давно крутилась в голове одна задумка, но до этого момента не было возможности ее реализовать. А тут всё совпало как нельзя лучше, не говоря о том, что обещания, данные самой себе, стоит выполнять…

Ее путь лежал в Нижний Манхэттен, на Стантон-стрит, в один из известных тату-салонов Нью-Йорка. Мать узнала бы – в обморок бы грохнулась, но ее нет рядом. Раз решила – надо делать. Всего лишь буковка на предплечье. Одна-единственная. Зато сделанная мастером. Он один умеет настолько красиво оставлять следы на теле. Так что пусть будет. На память о собственной глупости, наверное.

***

Секционные отборочные соревнования месяц спустя Элис тоже выиграла. Тут итоговый разрыв был уже минимален – малейшая оплошность или просто антипатия кого-нибудь из судей – и прощай надежды участие в чемпионате континента. После короткой программы Хейл не сказал ей ни слова – она шла четвертой. Перед произвольной она услышала только тихое «ты можешь». И она, действительно, смогла! Но добрых слов опять не дождалась. «Тренировка послезавтра в семь» – вместо поздравлений. А она же только что отобралась для участия в чемпионате США!

Элис вылетела на улицу, мысленно уговаривая себя не думать о Джаспере. Поведение тренера говорило о том, что его главная задача – вырастить чемпионку. Как человек она нисколько его не волнует. Но почему-то верить в очевидное не хотелось. А вот натворить каких-нибудь глупостей, выбросив из головы Джаспера хотя бы на время, – с удовольствием.