– Что случилось с любимой стрекозой? К этому платью стоило обнажить шею.

Печально улыбаюсь, вспоминая постигшее в тот день ощущение полной свободы…

– Я её потеряла. Она улетела, решив навсегда остаться в южных краях.

– Жаль, красивая была заколка. Твоя любимая… Она бы завершила чарующий образ.

Прерываемся трелью раздающегося рядом звонка. Собираем необходимое в небольшие клатчи и спускаемся вниз. Страшусь и жадно ожидаю реакцию мужа, не так давно просившего выбрать что-то неброское. Чувствую перекаты ткани по оголенной коже, провожающие мужские взгляды вслед. Гордо поднимаю голову, плавно шагая на его взгляд. Встревоженный, открытый и горящий.

Перемен ожидая разительных,

Осознать стоит четко и ясно:

Жизнь почти что всегда удивительна,

Но достаточно редко – прекрасна.

Э.Севрус.

Мандражируя, подхожу ближе, пытаясь придать себе недостающей уверенности. Соответствовать столь детально очерченному образу.

И всё равно не чувствую себя полноценной, будто объемный пазл, макет для презентации, служащий лишь наброском, которым хочется похвастаться. Прототипом, которым хотели бы стать. Красивой оболочкой, таящей внутри слишком много страха, вытесняющего позитивные эмоции и выжигающего заполняемое им пространство пустотой. Устремляю свое внимание вперед, вырывая блестящую на солнце машину, бережно отполированную Тони, мягким красавцем брюнетом, тридцати пяти лет, восторженно смотрящим на идущую впереди Крис. Ослепительно улыбаясь, выхватываю взглядом каждый штрих. Муж никогда не смотрел на меня так. Досадно морщусь. Завидую? Да, возможно. Мой ненаглядный стоит, прислонившись спиной к машине, нарочито расслабленно запустив руки в карманы темных классических брюк. Расстегнув будто стесняющий движения пиджак, тем самым оголив шею, объятую воротником кристально белой рубашки. Слегка уложил назад непослушно развивающиеся на ветру чуть отросшие волосы. Добавляя в образ мужественности, оставил небольшую щетину, будоражащую мысли, вызывающую желание потереться об неё щекой…

Надел широкие, окольцовывающие запястье статусные часы. Всё в лучших традициях. Не выделяясь на фоне остальных приглашенных. Хозяин жизни, всегда точно знающий, под каким соусом следует себя подать. Сейчас почти соответствую, хотя и чувствую себя голой под этим взглядом. Делаю ещё шаг вперед, ощущая на коже дыхание. Обнимает, кутаясь в спиральных локонах. Опускает руку на бедра, медленно проводя ладонью вниз и возвращаясь наверх, прощупывает подушечками пальцев тонкую ткань. Отстраняясь, ловлю легкую улыбку, заговорщически наполненную искорками хитрости. Отражение мыслей в потемневших глазах. Расширенные пульсирующие зрачки, словно у наркомана, позволившего себе желанную дозу. Довольная произведенным эффектом, пытаюсь слиться воедино с его дыханием… не успеваю, сбиваюсь с ритма. И что бы он ни говорил сейчас, какие бы истинные эмоции ни хотел спрятать за недовольством моей непокорностью – тело не обманешь. Его язык намного красноречивее. И даже в этих попытках вернуть холод глазам я всё же вижу, какой огонь горит на самом дне. Не признает, но ему нравится.

Нравится видеть, как меня облизывают взглядом, а дотронуться может лишь он.

Сжать в руках свою собственность, заклейменную браслетами, издалека бросающимися в глаза. Ощущаю себя так, будто выбиваю искру из холодного камня, желая прогреться его теплотой. Что ему сейчас хочется сделать, когда он изучает мой броский наряд? Переломить на глазах у всех за неподчинение, показав, кто здесь хозяин. Хочется? Возможно и большего… Только ведь не покажет, спрятав взгляд за маской равнодушия. Но иногда жесты и молчание многограннее слов, и ласкать способны сильнее самых изысканных комплиментов. Протягивает перчатки, плавно постукивая подушечками пальцев по слегка выступающим тазовым косточкам. Благодаря моим высоким каблукам, мы практически на одном уровне. Прищурив глаза, смотрит в упор.

– Ты ничего не забыла надеть?

Улыбаюсь, на ощупь отсутствие белья было бы трудно не заметить. Прикусывая губы, с теплотой перевожу взгляд на Кристину, улавливая уже начавшуюся их небольшую перепалку.

– С тобой я ещё поговорю.

– Могу ответить тем же, – плавно подхватывает перчатки, ловко пряча в них мои запястья. Отчаянно выпаливает. – Только попробуй ещё раз обидеть девочку!

Не скрывает улыбки на резкий выпад подруги. От вспыхнувших в памяти картинок мои щеки заливает жгучий румянец, заставляющий потупить взгляд в пол. Усмехается…

– Крис, не смеши. Котенок, защищающий тигрицу. Такого я ещё не видел.

Удивленно поднимаю на мужа глаза, пытаясь разглядеть таящуюся издевку в этой фразе.

Тот в ответ лишь подмигивает, притягивая к себе и целуя горячими губами в висок. Дрожь пронзает всё тело, так жаждущее нечто больше, чем поцелуй.

Пересекаюсь с Тони, поддерживающим подругу легкой улыбкой и нескрываемым весельем в глазах. Бросаю на мужа умоляюще – озорной взгляд.

– Милая, не ведись, это он от страха. Ты ж у меня боевая… кошечка, – перехватывает суровость подруги, тушуясь. – Пантера, милая! Пантера!

Пытаемся сдержать нарастающее веселье, кивая в ответ. Слегка подобревшая Кристина садится в машину и, с улыбкой надув губки, явно решает пока больше не контактировать с моим мужем.

Подъезжаем к изысканным резным воротам, играющим золотыми бликами в свете направленных на главное здание софит, отмечаемся в списке, тормозя у самого входа. Неспешно выходим и передаем персоналу ключи. Лестница наверх украшена ковром цвета индиго, расписанным, будто перекатами морской волны. Утопаю каблучками в его мягкости, аккуратно ступая, взяв мужа под руку. Тридцать ступеней, ведущих к мерцающему огнями, обрамленному белыми колоннами входу. Теплая живая музыка, наполняющая пространство. Подсвеченные цветочные композиции на зеленых газонах. Тающие в сумерках белые паруса яхт, уходящие в сторону горизонта.

Улыбаюсь, вдыхая солоноватый воздух, смешанный с изысканным ароматом специй, блюд, подаваемых внутри. Крепче хватаюсь за руку мужа, начиная восхождение в святая святых. Развевающееся по ветру платье оголяет ноги практически до линии бедер, где удерживается лишь небольшим бантиком, фиксирующим разрез на двадцать сантиметров ниже выступающих косточек.

Пытаюсь рукой хоть немного удержать атлас на положенном ему месте. Тщетно.

Наблюдающий за происходящим муж останавливается, недовольно вздыхая:

– Напомни мне её хорошенько поблагодарить.

Одним движением берет на руки, крепко прижимая к себе, развивая платье, словно парус по ветру, флаг, выкинутый противником. Обвиваю шею, вдыхая родной запах, смешивая его со своим на оголенной коже. Закрываю глаза, уткнувшись в шею алыми губами, будто вернувшись сквозь время назад, в те чувства, эмоции, мечты, одолевшие в день свадьбы.

Из забвения выводит вспышка и щелчок фотокамеры.

Сквозь улыбку недовольный голос мужа:

– Поздравляю, твои ножки вошли в историю.

Всё медленно рассыпается на части. Момент потерян, оставив лишь горькое послевкусие. Аккуратно ставит на площадку перед входом, приторно улыбаемся перед фотографом на парном фото. Вытираю отпечаток своей помады, словно перечеркивая внезапный порыв… Заходим внутрь, ослепленные ярким светом, оглушенные разнообразием акцентов и языков, доносящихся со всех сторон.

Белый зал отражает от стен мягкий свет, иссиня—золотой ковер, поглощающий звуки шагов, аккуратные кристальные резные столики спрятаны за массивными колоннами. Зеркальный потолок повторяет рисунок ковра, словно морская гладь с бурлящей на поверхности пеной. Стулья обрамлены шершавым материалом, будто золотым песком. Ощущаю себя рыбкой, запущенной в огромный аквариум. Прикормили и отпустили в свободное плаванье на съедение хищникам. Голова идет кругом от блеска украшений, щедро развешанных на дамах. Следуем в самую глубь, останавливаясь для приветствия знакомых персон. Устаю улыбаться, но держу лицо, позволяя возможным партнерам по бизнесу с ног до головы облизывать меня взглядом. Покорно сжимаю руку мужа, не давая повода взбудоражить мысль о возможной взаимной симпатии. Словно кукла, выставленная на всеобщее обозрение, нахожусь рядом с хозяином.