1
В Москве Александра Петина чувствовала себя несчастной, неловкой, никчёмной неудачницей, хуже того – прощелыгой, не заслуживающей ни счастья, ни хотя бы сострадания. Столица – нелюбимая и всё-таки притягательная, сумбурная, суматошная, неуютная, хмурая, всегда заполненная спешащим народом, как гигантский проходной двор, обманчиво простецкая, распахнутая как будто для всех и каждого – в действительности оказывалась неприступной. Во всяком случае, для неё, маленькой, совсем немолодой женщины. Она искала и не находила в этом каменном лабиринте самого необходимого – своего места в жизни.
На днях в очередной раз тучи сгустились над её головой. Она ездила по заданию редакции интернет-издания antikorrupzia.ru в Верхневолжск для освещения истории об аресте по обвинению во взяточничестве тамошнего мэра Трушина и подготовила материал, который редактор отверг, а вместо объяснений сказал как отрезал: «Так писать нельзя». С этим приговором рушилась её надежда на закрепление в издании, где она была только на испытательном сроке и за месяц подготовила лишь два материала, одобренных редактором. Причем оба представляли собой репортажи о маловажных мероприятиях, и из второго взяли только сделанные ею фотографии, а текст опубликовали другой, хотя и за её подписью.
Александра не могла понять, чем же плох её материал о Трушине. Написан он был с обычным для неё тщанием, с изложением множества обстоятельств дела и цитированием всевозможных источников. Ей удалось даже встретиться с женой арестованного и осветить событие глазами этой несчастной женщины, потрясённой случившемся, убеждённой в невиновности мужа и достойной безусловного сочувствия. Правда, при написании статьи она допустила некоторую передержку, слишком горячо, пристрастно настаивая на версии защиты о заказном характере уголовного дела и сходу отметая улики против бывшего мэра как сфабрикованные. Но разве это дело – не ещё одно поле борьбы двух партий, либералов и консерваторов, и разве не должна она, журналист, открыто поднять свой либеральный стяг и выступить в защиту Трушина с партийной позиции? Тем более – в либеральном СМИ?
Примером для неё было любимое радио «Слухи Москвы», на котором даже анонс воскресной программы для малышей и их родителей ведущая со сдобным голосом заслуженной кормилицы завершала словами: «За наше и ваше будущее!», перефразируя знаменитый лозунг польских инсургентов: «За нашу и вашу свободу!». А уж в своей знаменитой передаче «Тайны Кремля» блистательная Полина Бреус по-настоящему бралась за превращение слушателей в революционеров, не боясь показаться пристрастной и не упуская ни одной возможности лягнуть ненавистный режим. Совершая экскурсы в прошлое разных государств, она проповедовала необходимость для просвещённого меньшинства взять судьбу отечества в свои руки вопреки мнениям отсталого большинства. Александра всей душой желала участвовать в делах революционного меньшинства, хотя затруднилась бы с ответом на вопрос о том, почему так уверилась в необходимости радикальных перемен в стране. Ни её относительно благополучное прошлое, ни даже не слишком успешное настоящее не объясняли как будто такого ожесточения.
Александра родилась и выросла в Ордатове, в семье рядовых инженеров, в школе училась средненько, проявляя склонность не к литературе и истории, как приличествовало будущему журналисту, а к математике, и поступила потому в местный университет на специальность «прикладная математика», где освоила начала программирования. По окончании вуза она поработала немного в местном проектном институте программистом, а когда зарплату там стали задерживать, легко сорвалась с места и уехала в Москву, где стала рекрутером в кадровом агентстве.
В рекрутеры она попала по милости человека, с которым у неё вскоре возникли романтические отношения, – Михаила Обожина, открывшего в Москве рекрутинговое агентство «Рандеву». Он был романтиком рынка, каких в ту пору было много, и смело ринулся в неизвестную ему сферу деятельности, выбранную только потому, что она представлялась сравнительно несложной и не требовала значительного начального капитала. Михаил и приглянувшаяся ему молодая и симпатичная Александра, а также ещё две девушки-сотрудницы вместе изучали азы рекрутинга по одним и тем же учебникам и тут же пытались применить полученные познания на практике.
Довольно скоро Михаил и его сотрудницы убедились в том, что в России ещё не сложилась практика регулярного обращения работодателей в рекрутинговые агентства и что серьёзную конкуренцию рекрутерам составляет интернет, при помощи которого работодатели и соискатели рабочих мест находят друг друга без посредников. Они узнали также, что и внутри их отрасли высока конкуренция, что многие заказы на услуги рекрутеров проходят через тендеры, что зачастую над одной вакансией работают несколько агентств, и оплата достаётся лишь тому, которое быстрее остальных находит дельного специалиста. А разве преуспеешь в этом, если ты не психолог и не знаешь, как оценить психологические характеристики кандидата на вакансию – его мотивацию, гибкость и способность адаптироваться в коллективе? И ещё сложнее с оценкой профессионального уровня соискателей. А если нужный кому-то специалист спокойно трудится где-то и не даёт о себе знать? Как выйти на него?
Кого основатель «Рандеву» нашёл точно, так это своих возлюбленных. Сначала он полюбил Александру, и она ответила взаимностью. Дело шло как будто к свадьбе, но когда Александра забеременела, Михаил резко охладел к ней и полюбил другую сотрудницу. Александре пришлось ехать в Ордатов и делать аборт, после которого она стала бесплодной. Затем заболела её мать, и Александра, ухаживая за ней, застряла в родном городе почти на десять лет.
По возвращении в Ордатов Александра решила попробовать себя на новом поприще: стала сотрудницей «Ордатовских новостей». На новом месте она вошла во вкус прежде незнакомой ей журналистской работы и сошлась с трудившимся в той же редакции Дмитрием Камориным. Недовольная правкой своих материалов редактрисой Анжелой Чермных, Александра затем перешла в «Ордатовскую неделю», где не ужилась по той же причине. После чего она уехала в Москву с намерением работать в столичной журналистике.
Амбициозные стремления Александры не слишком соответствовали её объективным данным. И дело было не в отсутствии журналистского образования и даже не в недостатке грамотности, из-за чего, к примеру, в предлоге «несмотря» она писала «не» раздельно. Её отличала тяга к пышному, многословному стилю с обилием красочных выражений, метафор, сравнений и реминисценций, что мало подходило для большинства изданий, в особенности тех, где многие публикации были заказными, платными и каждый квадратный сантиметр полосы подлежал строгому учёту. Но главная беда была в её преувеличенном мнении о своих способностях, из-за чего она слишком полагалась на свою интуицию при выяснении сути описываемых событий и слишком рьяно отстаивала свои сомнительные словесные «перлы», когда те не нравились редакторам. При всём том журналистское дарование, пусть небольшое и необработанное, у неё всё же имелось. Она подошла бы для маленькой местной газеты с терпеливым редактором, лучше всего немолодым мужчиной, но её тянуло в столицу, в большую журналистику. Уступая упорству странной сорокалетней дебютантки, её принимали на работу в третьестепенные столичные СМИ, внештатную или с испытательным сроком. Но добиться того, чего она больше всего желала и с чем связывала главные свои надежды на успех в столице, – аудиенции у «великой» Полины Бреус и попадания в штат «Слухов Москвы», – ей так и не удалось.
А между тем именно Полина Бреус была её кумиром, именно по её примеру она хотела выступать перед большой аудиторией на острые политические темы. Бреус поразила её тем, как вольно и дерзко можно говорить даже о первых лицах государства, называя их власть, то ли в шутку, то ли всерьёз, «кровавым режимом», и при этом быть уверенной в том, что ничто не заглушит её голос, проникающий под каждую кровлю в бесчисленных российских градах и весях, и что ничего ей за это не будет. Александра поверила не столько в то, о чём говорила Бреус, сколько в то, как она говорила, – с ехидной, полублатной интонацией то ли прожжённой плутовки, всезнающей базарной бой-бабы, то ли девочки-оторвы из подворотни, с характерным смачным причмокиванием губками и резкими, глумливыми выражениями в адрес власть предержащих. Ведь Александра сама сознавала себя такой или, вернее, хотела быть такой и сама любила ввернуть при случае крепкое словцо.
