– Драконов?

– Ее драконы основали, а после создания альянса и реконструкции зданий сюда стали принимать других существ.

– Ника, я задам, наверное, глупый вопрос, но… Драконы на самом деле существуют? Или они вымерли, осталось только название?

– Вымерли? – Побледневшая Ника хватается за сердце. – Лера, ты так не говори. Драконы всем здесь управляют. Не желай им зла, а то мало ли, услышит кто. Несколько будут с нами учиться. А два из правящего рода выберут невест перед зимними каникулами. Избранных дев – так их называют. Я четвертый раз попытаю счастья. Хотя в прошлый… – Она со вздохом умолкает.

– Что в прошлый раз? И как участвуешь? Разве ты дракониха?

– Нет, что ты. А в прошлый раз до драки чуть не дошло, вот что. Правящий род империи Аран двум наследникам избранных найти не может. Поговаривают, с ритуалом нечисто. Как бы неправящие драконьи семьи из-за этого войну за власть не начали. И участвовать в ритуале выбора может почти каждая одаренная девушка. В этот раз, наверное, всех пустят.

– Так ты же человек. А они же большие… Как с ними это… это… того?..

Щеки начинают гореть. Ника тоже краснеет, опускает взгляд:

– Ты про это?.. Про то, что я думаю?

Представляю процесс…

– Ты чего так побледнела? – Ника подается вперед. – У драконов свадебный ритуал изменяет избранницу, так что она с легкостью выносит здоровых драконят.

– Как изменяет? Девушка, она… драконихой становится? – От ужаса и восторга перехватывает дыхание.

– Не совсем драконихой, – прекращает полет фантазии Ника. – У простой избранной пробуждается родовая магия. А если ты про это переживаешь… Про то, о чем мы думаем, так драконы человеческий облик принимают.

– Да и чего я так разволновалась?

Быстро расправившись с остатками каши, отодвигаю тарелку. И с компотом с чем-то вроде кураги тоже справляюсь в мгновение ока.

Осматриваю свой потрепанный наряд:

– Во что бы мне переодеться?

– Тебе надо получить свои вещи. А пока одолжу свое платье, – критически меня оглядывает. – Есть одно, мне маловато уже, еще подколем его булавками.

Из шкафа Ника достает темно-синее платье с небольшим кармашком и туфли на среднем каблуке.

– Извини, нижним бельем не делюсь.

– Конечно, прекрасно понимаю. – Подхватываю платье и ощупываю плотную ткань. – Туфли велики.

Ника оглядывает мои ноги:

– Да нет же, должны подойти.

Подперев пятку мыском, с трудом стягиваю кроссовку. Демонстративно шевелю пальцами миниатюрной ножки.

– Какие необычные ботинки, мне твоя нога показалась больше. – Ника забрасывает туфли в шкаф.

Платье надевается через голову, поэтому бросаю его на кровать и быстро надеваю кроссовку.

– Отвернись, пожалуйста, я стесняюсь.

– Ой-ой, стесняшка.

Свое изодранное платье кидаю на стул возле секретера. Платье Ники повисает на мне мешком. Один плюс: подол скрывает кроссовки, так что первое явление в новом мире будет без экстремальных сочетаний одежды. Зря, пожалела в лес надеть джинсы, они бы так не обтрепались.

– Руки подними. – Ника зажимает несколько вытащенных из шкафа булавок губами и с удивительным проворством закалывает платье по бокам. – Выглядит вполне пристойно.

– Да, спасибо.

Ника вытаскивает из ящика секретера расческу и протягивает мне с кислым выражением лица:

– Жаль, на тебя магией пока воздействовать нельзя, у тебя такие волосы классные, я бы с удовольствием их уложила. – Она указывает на стоящее на секретере овальное зеркало в золоченой оправе. – Прошу.

Мне тоже жаль, что она не может мне помочь.

Присев на стул возле зеркала, разглядываю отражение: как огурчик. И не скажешь, что голодала, чуть не умерла при переходе и попала в другой мир. И темно-синее платье подчеркивает матовую белизну кожи и хорошо сочетается с зеленым цветом глаз.

Закончив с прической, проверяю, хорошо ли держатся булавки.

– Так, Лера, пойдем, пока профессор Эзалон не приперся и не начал на мозги капать о пользе влажной уборки и необходимости обрабатывать одежду от насекомых.

Оглядываюсь на стол с тарелками и пустым стаканом.

– А посуда?

– Захватим, когда в столовую пойдем. – Ника за руку тянет меня к двери.

Что-то совсем не хочется прямо сейчас встречаться с бодрым старичком с кинжалом. Особенно если он любит капать на мозги.

– Ника, давай я быстренько посуду сполосну, а то засохнет.

– Нет-нет, если он явится сюда, будет хуже. – Она снова меня тянет. – Мы и так задержались.

– Ника, вот зачем ты меня профессором запугиваешь? Мне сейчас с ним разговаривать.

– Да нормальный он, не бойся.

Судя по коронным приемам улучшения межвидового общения, нормальным его не назовешь.

Но выбирать не приходится, вслед за Никой миную коридор со множеством дверей, спускаюсь по лестнице, прохожу через просторный холл с зеркалами.

Предвкушение неизвестности бодрит. Эеран, я пришла! Выхожу на крыльцо и, глядя на знакомую по виду из окна аллею, вдыхаю свежий воздух другого мира…

– Смотри, эта та, которая слюни по принцу пускала. – Высокая блондинка приближается, сверля меня хищным взглядом странных, с большой коричневой радужкой глаз, раздувая ноздри и принюхиваясь.

– Иди куда шла. – Ника встает между нами.

– Следи за языком, Никалаэда! – Девица, вытягивая шею, пытается заглянуть за широкую спину Ники.

Не знаю, на что способна блондинка, но если прогнусь сейчас, дальше будет хуже.

Решительно выхожу из-за Ники и советую:

– Ты лучше за своим языком последи, а то он впереди тебя бежит, не поспевает, как бы не укоротили.

– Лера, стой. – Ника загораживает меня плечом, придерживает рукой.

От колючего взгляда блондинки волосы дыбом встают, но я упрямо смотрю ей в лицо.

Не уступлю.

Блондинка широко раскрывает рот. От ее рыка содрогается все внутри, несколько птиц срываются с деревьев в небо. Но я не отвожу взгляда от сливающихся с карими радужками зрачков.

Когда я была маленькой, на цирковом представлении взбесились львы. Билетерша уверенно ходила между рядами и просила сохранять спокойствие: хищникам нельзя показывать страх, нельзя убегать. И пока дрессировщица отбивалась столиком, а львов от поврежденной сетки отгоняли брандспойтами, простая билетерша спокойным ровным голосом останавливала убийственную панику. А мама и папа прикрывали меня своими руками так же, как Ника сейчас.

Взгляд девицы – взгляд дикого, умного зверя. Даже когда она не рычит – страшно. Сердце чуть не выпрыгивало из груди, а я уже думаю, куда бежать, чем отбиваться в случае чего…

Презрительно фыркнув, девица разворачивается и, широко раскачивая бедрами, удаляется.

Выдыхаю сквозь сведенные зубы. Кажется, пронесло.

Адреналиновый откат накрывает слабостью и дрожью в руках и ногах. Мне ни на одном спарринге – даже со старшими девчонками, даже с парнями – не было так страшно, как от одного взгляда этой блондинки.

Вцепляюсь в плечо Ники и бормочу:

– Спасибо…

– Она не собиралась нападать, я чувствовала.

Хорошо быть менталистом, угрозу чувствовать. А у меня до сих пор коленки подгибаются.

– Лера, ты молодец: не каждая человечка так сможет… – Ника тянет меня за руку. Я неловко спускаюсь с крыльца, но на дорожке между коваными скамейками иду уже увереннее. Ника глухо добавляет: – С этими по-другому нельзя. Но и палку перегибать не стоит.

– С кем это с этими?

Убедившись, что я иду самостоятельно, Ника отпускает мою руку.

– С оборотнями, – тривиально оповещает она меня о существовании фантастического вида. – Они нормальные, но у некоторых… Возрастное у них, контролируют себя плохо, организм перестраивается. Самцы так вообще наглые и безмозглые.

– Они хоть на людей не кидаются?

– Не на людей, а на существ. Невежливо выделять наш вид. А наглость такая – это они из стай, где полно старших и страшных, на свободу выбрались, знают, что за непочтение никто шкуру не подерет, вот и пользуются.