— Поттер, а это правда, что оборотни всегда хорошо чуют запахи и у них хороший слух?

— Вы пришли поговорить обо мне или ЗОТИ?

— А мы не будем изучать тебя на твоих уроках?

Я с трудом сдержал рычание. Все же медитация и уроки Снейпа мне помогли.

— Если Вас не устраивает то, что я оборотень, то можете идти, — тихо сказал я, но меня к счастью все услышали.

Гермиона сжала мою ладонь, и я выдохнул. Напряжение так и витало в воздухе.

— Я занимался с учителем на каникулах и во время Турнира. На этом настоял мой крестный, а так как я был младше других по возрасту, то другие Директора не возражали. Я знаю очень много заклинаний из курса ЗОТИ, знаю много заклинаний по Трансфигурации и чарам, которые могут пригодиться в дуэли. Если вы хотите научиться, то я вам помогу, но я не хочу слышать ничего об оборотнях. Поверьте, я знаю об этом намного больше вашего.

Все внимательно слушали и иногда кивали на мои реплики. Гермиона с улыбкой смотрела на меня. Я говорил вкрадчиво и в полголоса, чтобы люди слушали более внимательно.

— Если вы не передумали, то Гермиона даст вам лист, на котором вы должны будете поставить свою подпись с помощью палочки. Если вы расскажете без спроса о наших занятиях, то попадете под неприятное проклятие. Оно, конечно, сойдет через месяц, но приятного будет мало.

Все недовольно зашумели.

— А если вы думаете, что не подпишите и пойдете всем рассказывать, то хочу вас огорчить. Здесь стоят чары неразглашения, так что рассказать вы просто никому не сможете, как и передать свои мысли или написать об этом. Но это только единичный случай. Я не хочу учить тех, кому совсем не смогу доверять. Собственноручно вкладывать в руку врага палочку я не намерен.

Все притихли, понимая, что я прав. Через пятнадцать минут все подписали лист. Все же знания намного лучше, чем незнание.

С Директором мы занимались раз в неделю, вечером субботы. Он учил меня высшей трансфигурации и показывал свои личные разработки в этом предмете, о которых почти никто не знал. Я впитывал знания, как губка, все же Дамблдор был очень хорошим учителем и очень любил свой предмет и что самое главное, он любил учить.

Со Снейпом я занимался дважды в неделю. Мы перешли к темной магии, но занимался я чужой палочкой. Ее мне дал Сириус, сказал, что принадлежала кому-то из Блэков. Она была сделана из клена и когтя дракона, мне подходила не очень хорошо, но за неимением альтернативы, я довольствовался тем, что есть. Заклинания выходили не сразу и не достаточно сильными, но все же, получались. Щиты я учил со своей обычной палочкой, ведь защита не бывает Темным искусством, как пояснил мне Снейп.

А своих учеников я учил в субботу и воскресенье днем. Чтобы они и уроки делать успевали и не сильно переутомлялись. Выходило не у всех, но я был терпелив, к томуже я тренировал на них легиллеменцию, что не ушло от внимания Снейпа и он хвалил меня за своеволие. Гермиона помогала мне на уроках и выступала в качестве моего спарринг партнера. Мы демонстрировали заклинания друг на друге. Хотя я пользовался исключительно щитами, атаку всегда показывала Гермиона, хоть она ни разу и не пробила мой щит, но выходило у нее неплохо. Я же показывал заклинание атаки на манекенах, а потом сам их и восстанавливал.

Амбридж же просто внимательно наблюдала за всеми учениками и часто отправляла письма. Видимо министру. В итоге это привело к тому, что она стала инспектором Хогвартса и стала проверять учителей на профпригодность. Снейп был в ярости, хотя я его прекрасно понимал. Но появился в этой проверке и один несомненный плюс. Она заменила нам преподавателя по истории, и теперь этот предмет нам преподавал волшебник средних лет, друг женщины, которая писала наши учебники по истории. Его, к счастью, нанял Дамблдор, а не Министерство, а то иначе это был бы не урок, а промывка мозгов. Теперь спать на уроке никому не хотелось.

Но тут наступил гром среди ясного неба. Газеты стали опять писать обо мне. Вернее о том, как опасны оборотни и что их надо всех держать в отдельных поселениях и не позволять учиться магии. Судя по всему, эту статью написали с легкой руки нашего инспектора. Я был жутко зол, но Дамблдор не стал спускать эту проблему на тормозах. Он дал интервью пророку обо мне и том, как герой магической Британии принял свою новую сущность и вполне доволен жизнью.

Из-за этих статей мнение учеников разделилось, но мне было как-то все равно, я привык, что все шарахаются от меня. После того, как вышла эта статья, Амбридж стала цепляться ко мне во время уроков. То я недостаточно быстро писал, то слишком быстро, то почерк недостаточно разборчив. В общем, это привело меня на отработку. Я постучался в дверь ее кабинета и услышал, как она разрешила войти. Я открыл дверь, и только выдержка, которую привил мне Снейп, позволила мне не засмеяться. Кабинет профессора ЗОТИ абсолютно не соответствовал ее профессии. Комната была вся розовая, а на стенах висели тарелки с изображениями котов, которые двигались и мурчали. Я спокойно прошел в кабинет и встал перед ее столом. Она внимательно оглядела меня и улыбнулась чему-то, отпив чай розового цвета. Видимо эта женщина была помешана на розовом.

— Мистер Поттер. Ваше наказание будет заключаться в том, что вы напишете мне некие строчки.

Я потянулся к сумке, но она прервала меня.

— Нет, вы будете писать моим пером.

Я пожал плечами и сел на стул. Я взял пергамент и перо, которое она мне протягивала. Стоило мне его коснуться, я тут же отдернул руку. Оно было из серебра. Я с ненавистью уставился на нее и заговорил:

— Профессор Амбридж, Вы, как учитель ЗОТИ, должны знать, что оборотни не могут держать в руках серебряные вещи продолжительное время.

Она внимательно посмотрела на меня и слащаво улыбнулась.

— Тогда Вы сможете прочувствовать всю свою вину.

— И в чем я виноват?

— Вы сами знаете.

Я приподнял бровь, как делает это обычно Снейп.

— Вы не должны здесь учиться. Вам не место среди волшебников. Наше Министерство благодарно Вам, за победу над темным Лордом, но это не отменяте того факта, что вы больше не человек.

— Как интересно. Насколько я знаю закон на моей стороне.

Я достал палочку и с улыбкой на лице вызвал патронуса и отправил его к директору.

— Будьте уверены, мои воспоминания получит председатель Визенгамота. Помимо прочего он посмотрит на Ваше перо. И расскажет Вам о недопустимости телесных наказаний для учеников школы, — я все это говорил с улыбкой, предчувствуя победу.

Дамблдор открыл дверь и вошел в ее кабинет, оглядываясь по сторонам.

— Мистер Поттер, что-то случилось?

— Да, Директор. Мадам хотела, чтобы я писал серебряным пером. К тому же она считает, что я не достоин того, чтобы учиться в Вашей школе.

— Да что вы говорите, мистер Поттер? А воспоминания Вы предоставите?

— Разумеется, профессор.

— В таком случае, можете собирать вещи Долорес. У нас запрещены телесные наказания, и учитель, который их собирался применить - не заслуживает учить волшебников.

— Вы забываетесь, Альбус. Как представитель Министерства…

— Это Вы забываетесь. Встретимся в суде!

Он взмахнул палочкой, и все вещи в комнате собрались в сундук, который появился за мгновение до этого. Затем Дамблдор взмахнул палочкой в сторону камина.

— Я Вас больше не держу.

— Вы пожалеете об этом. Запомните, мистер Поттер, Вы еще поймете, что значит идти против системы.

Я хмыкнул и улыбнулся ей. Она сжала зубы и, схватив сундук за ручку - потащила его к камину, исчезнув в нем. Директор отменил цвет у стен и кабинет стал с обычными каменными стенами. Директор глубоко вздохнул и наколдовал два кресла, указав мне на одно из них. Я пересел на него и посмотрел на Дамблдора.

— Гарри, ты молодец, что сказал мне об этом. Перо я оставил у себя, как улику. Это не просто серебряное перо, это перо для подписи кровью. Оно пишет кровью волшебника, который его использует и оставляет царапины. Если писать долгое время, то останутся довольно глубокие раны. Это темный артефакт, которым могут пользоваться только для подписи договоров, это закон. И она его нарушила. Я рад, что так все вышло, но теперь у нас проблема с учителем.