- Чего ты раскудахтался, как у себя в курятнике. Здесь никто никого не держит, но и просто так не отпускает.
- А вы кто такой? - с дерзостью осведомился Тульчик.
- Господин Пукин, - представился господин Пукин.
- Пушкин? - не расслышал председатель Совета Национальной Безопасности.
- Пукин я, Пукин. Мог бы, и запомнить лицо.
- Что мне кого-то запоминать, пусть меня запоминают, - самолюбиво бросил вновь прибывший.
- Эх, не сносить тебе головы, пастор липовый, - ответил еле слышно Пукин, по лисьи склонив голову набок.
- Не пугайте, я ничего не боюсь, после того, как в детстве с дерева упал. Что я здесь делаю, как мне к делу вернуться?
- Вот и я думаю, чего вы здесь делаете? - заявил в резонанс господин Пукин. Вас же на пост поставили, а вы свалили без спроса, поводья ослабили. А если кони понесут, да с седла вытряхнут?
Между болтавшими вдруг возникла голова юного дарования, и прерывая разговор вопросом: "У вас тут макулатуры нигде нет, товарищи?" - нагло зыркала глазами по сторонам.
- Мы тебе если и товарищи, то очень дальние, и только здесь, - спокойно ответил господин Пукин.
- Вы не правы, товарищ, а если хотите - господин. Все люди братья и сестры, и должны помогать друг другу. Вот и спрашиваю: нет ли здесь макулатуры? Ведь не из простого любопытства осведомляюсь; я, можно сказать, на службе состою.
Какой-то отрезок времени троица смотрела друг на друга, не нарушая тишины (Могелат - не в счёт).
- Молчание надо понимать, как отсутствие... - и Виталик, не договорив, также внезапно исчез, как и появился.
- Дознаются про путь-дорожку вашу на пьедестал, быстро щёки сдуются.
- Меня парламент выбрал, президент утвердил...
- Не валяй дурака, пастор. Тебя я посадил на трон, с помощью подручных, конечно, вот и сиди, болтай ногами, и поменьше языком. Насколько мне известно, ваша докторская диссертация (господин Пукин опять перешёл на уважительное "вы") о теневой экономике и коррупции пошла на пользу... только не обществу. Вы продемонстрировали удачный переход от теории к практике, и если не удалось побороть ни теневую экономику, ни коррупцию, то поставить их под управляемый контроль получилось в превосходной степени. Только этого раздела в вашей диссертации не было, как мне помниться...
- Что старое вспоминать: было - не было. И языком я много не болтаю - это от ума.
- Или его отсутствия...
- На подобные уловки не поддаюсь, не той пси... - и исчез, испарился, пропал, не договорив.
Господин Пукин привычным движением размял руки, и уже собирался обратиться к Могелату с новым вопросом, пользуясь подвернувшимся случаем, как перед ним на четвереньках возникла массивная фигура совсем не спортивного телосложения. Голова повернулась на толстой шее, и произнесла: "Здрасьть-вуйте".
- Ах, это вы снова. Настырный... Спина не беспокоит после броска?
- Никак нет. Никаких ощущений, даже можно сказать, одна приятность от встречи осталась, - и Кирилл Мефодьевич Ракушкин стал приподыматься неуклюжим ленивцем с пола.
- Здесь не здороваются, здесь - вечность, - услышал начальник департамента, но пока поднялся на ноги, не застал господина Пукина - тот выпал из подсознания, чему начальник департамента заметно обрадовался.
Перед ним был только Могелат со своим непроницаемым лицом.
- Я что, действительно нахожусь в вечности? А как же Клава дома осталась?
- В подсознании, - уточнил Могелат.
- Что? Это не одно и то же?
- Это сегмент вечности, связь с ней...
- А как я попадаю в подсознание? И когда обратно домой? - испуганно спросил Кирилл Мефодьевич.
- Вам способствует в этом чрезмерная доза спиртного. Она же и разрушает ваш организм, давая некоторый шанс...
- И что мне делать?
- Отказаться от спиртных напитков.
- Совсем?
- Исключительно в лечебных целях и целебными дозами.
- Это сколько же?
- Пятьдесят-семьдесят грамм.
- И всё? Да я же вымру, как мамонт, от такого ограничения. Лучше уж баб лишите... ваша воля.
- Мамонты здесь ни при чём. А вас ждут серьёзные проблемы, в случае продолжения подобного образа жизни.
- С вашими рекомендациями... ещё и учиться мне идти накажите, а то и в культурный университет погоните...
- Это единственное, что вас может спасти для ценности во Вселенной. Но, похоже, этот путь вам не под силу. И будет ваш фотон вставлен в Мироздание, как использованный вхолостую материал, наполнитель и не более...
Кирилл Мефодьевич боковым зрением уловил, что кто-то стоит у него за спиной и поводит чёрным пятном под носом, похоже, усами. Он встрепенулся и, непроизвольно вскрикнув, вопросил:
- Ты кто такой, что сзади подходишь и прячешься?
- Дужкин Пал Палыч, секретарь вверенного вам департамента, - с готовностью ответить на самый глупый вопрос доложил Дужкин.
- Как здесь оказался, спрашиваю?
- Я всюду за вами. И в огонь, и в воду, всегда за спиной. Такова стезя...
- Вот что, братец, вали-ка ты отсюда, пока... Пока.
- Ваше приказание для меня закон, но не могу оторваться от земли. Ноги идут, голова мыслит, а стою всё там же, как бы не желалось, согласно вашему наказу. Готов понести наказание, но сдвинуться с места не под силу. Вот и сейчас пыжусь, пыжусь и никакого движения.
- Подлец ты, братец. Уж, какой подлец. Начальник сказал - лети, а ты даже руками не машешь. Я ещё хотел тебе зарплату повысить.
"Малокультурный человек никогда не признается в том, что он бескультурен. Малообразованный человек никогда не признается, что он недостаточно образован. Культурный, образованный человек винит себя в том, что он недостаточно образован и культурен", - проговорил Кирилл Мефодьевич и вздрогнул.
Перед ним стояла жена Клава с вытянутым от удивления лицом, и с немым вопросом на сморщенном лбу.
- Это не я сказал. Это мне оттуда... из вечности пришло. Оставьте меня в покое - пить брошу, мамой клянусь!
Лицо Клавдии Семёновны сморщилось, исказилось и потекло обильно влажностью.
- Допился, скотина, доработался. Меня бы пожалел, детей взрослых, срам какой тра-па-пам, - и она заголосила, извергая много всяких не связанных между собой слов отчаяния.
- Пахать буду, как проклятый, - вставил фразу Кирилл Мефодьевич в разразившийся гам.
- Ну, ты это брось, - посчитала нужным ответить на реплику мужа супруга. - Я твои возможности знаю: на "как проклятый" тебя хватит на десять минут, а следом дух весь выйдет и ещё хуже всё пойдёт, так что не бросайся словами зря.
Она мгновенно умолкла, внимательно присмотрелась к мужу, и сообщила об открытии:
- Так ты ж не пьян вовсе, сволочь. Мозгами тронулся!.. - и снова зарыдала навзрыд не жалея усилий.
- Ни то, ни то, - замахал руками Кирилл Мефодьевич.
- Что ни то, а чо?
- Сказать - не поверишь.
- Чего же не поверю - поверю. Бабы, - они проклятые. Ну, это лучшее из бед. Сходи в нашу баню, да хорошенько попарься, чтобы весь гнус долой вышел. А я следом проверю...
- Ах, ты моя репитуля...
* * *
- Что это? - спросил Гай Юлий, недоверчиво покосившись в сторону Гриши Бобра, торжественно положившего несколько исписанных листков бумаги на стол руководителю.
Брать в руки листки Гай Юлий не торопился, так же, как Гриша объяснять то, что легло на стол. Они глядели друг на друга, невольно играя в игру - кто первый моргнёт. Первым не выдержал Гриша: и по рангу, и по заинтересованности изучения того, что он принёс.
- "Воинственность и миролюбие", - произнёс инженер победным голосом. - Моя разработка видения развития у людей агрессивных качеств и их нейтрализация. А так же путь цивилизации к мирному сосуществованию.
- Ух, ты. Может, и читать не будем? Меня уже сейчас предварительный страх разбирает. Если прочесть, вполне возможно, он ещё более усугубится. Вот я и говорю: может не надо?
