Горя желанием проверить, не поймалось ли чего на крючки, в десять вечера партнеры проехали вдоль буйков. Они сразу же поняли, что лов удался. Прямо под ними в метре от поверхности в снастях металась большая рыба-молот, пытаясь освободиться от крючка, вонзившегося ей в рот. Они подождали до двух утра, а потом Рэй стал выбирать трос. Он подтянул рыбу-молот к борту лодки, где уже поджидал Альваренга с гарпуном. Он подцепил добычу, не давая ей уйти, а Рэй саданул по голове морской гадины самодельной деревянной дубинкой. Когда рыбаки имели дело с тунцом или акулой, они всегда старались умертвить их еще в воде. Другие для этой цели использовали самодельный шокер «Тазер» – незамысловатый прибор, состоящий из автомобильного аккумулятора и двух проводов с клеммами на концах, которые можно было приложить к голове рыбы и нанести ей смертельный удар током. Как и в случае с убоем коров и цыплят, все жестокие сцены были скрыты от глаз потребителей, которые никогда не видели да и представить себе не могли, что происходило до того, как они бросали в супермаркетную тележку банку консервированного тунца или же заказывали в ресторане свежий стейк корифены. Для Альваренги и Рэя было важно убить всякую рыбу, прежде чем затаскивать ее в лодку. Ведь живая акула могла легко откусить рыбаку пальцы на руке или же выдрать кусок мяса из тела. В особенности приходилось быть очень осторожными, имея дело с марлином (рыбой-меч): своим острым носом-клювом она могла нанести серьезные увечья.
Рэй выбирал снасть на протяжении двух часов. Это была тяжелая работа, требующая развитых мышц плеча и предплечья. И снова им улыбнулась удача – добычи было много: корифена, рыба-молот, лисья акула, рыба-парусник. Все это богатство заполнило кофр со льдом доверху, а это значит, у рыбаков теперь было 500 кг свежего товара. Всего лишь за один заброс снасти они наполнили кофр со льдом почти до краев, поэтому идти на второй заход смысла не было. Оставалось только возвращаться. Через пять часов они будут дома. Затем – быстро принять душ, переодеться, поесть, закинуть в лодку новый запас горючего и воды и снова отправиться в рейс. Еще один, последний. Таким образом, две тридцатичасовые смены составят шестьдесят часов почти непрерывной работы. Если все пойдет хорошо, они совершат еще один рейс, а если и в третий раз привезут столько, то это можно будет считать необычайной удачей.
Пока ехали обратно, оба пребывали в состоянии полусна, так как на протяжении последних нескольких дней им удавалось поспать лишь урывками. Оба были не прочь выкурить косячок-другой, но травка вся вышла. Впрочем, вскоре на берегу можно будет восполнить запасы и этого ресурса. Воодушевленные удачей и опьяненные победой Рэй и Альваренга решили сказать своему боссу, чтобы тот пока не расплачивался с ними. Подобно игрокам в покер, они хотели поднакопить, отыграть все что можно в следующем заходе и уже потом забрать весь выигрыш сразу. Если они получат по триста долларов на брата, то с такими деньгами можно будет закатить двухдневную вечеринку с горами марихуаны, морем текилы и пивными реками. Оба ни капли не сомневались, что смогут потратить все деньги за одну ночь. Из всех удовольствий на свете Альваренга больше всего предпочитал еду, особенно лакомства из креветок, подававшиеся на блюде размером с автомобильное колесо. Он мог закатить банкет и сожрать все, что заказал, сам или же вместе с друзьями. Он часто угощал приятелей-рыбаков обедом, а местный банк всегда был готов предоставить ему кредит в случае чего.
Когда они причалили к берегу, Рэй сделал неожиданное заявление. «Мне, – сказал он, – нужно прямо сейчас отправиться в город, чтобы отметиться в местной тюрьме и подписать кое-какие бумаги». (Он был выпущен под залог за вооруженное ограбление и теперь должен был регулярно приходить в полицию.) У Рэя все время чесались пальцы, и он постоянно тянул все, что плохо лежало, поэтому опасность загреметь за решетку постоянно нависала над парнем. За поясом под рубашкой у него всегда был заткнут пистолет, а в патроннике находилась пуля 22-го калибра, о чем – он был уверен в этом – все в поселке знали.
РЭЙ ПОПЫТАЛСЯ ПРЕДСТАВИТЬ СВОЮ ЗАДЕРЖКУ В ВЫГОДНОМ СВЕТЕ. ОН НАПОМНИЛ АЛЬВАРЕНГЕ, КОТОРЫЙ НИКОГДА НЕ ИМЕЛ НЕПРИЯТНОСТЕЙ С ЗАКОНОМ, ЧТО КАЖДЫЙ ПОХОД В ТЮРЬМУ ВОЗВРАЩАЕТ ЕМУ ЧАСТЬ ДЕНЕГ ОТ ЗАЛОГА. «У нас будет больше веселых песо на пирушку», – сказал он, когда напарники готовили лодку к следующему рейсу. «Я просил его, чтобы он меня подождал, – говорит Рэй. – Я положил в лодку что нужно – лед, наживку, все остальное – и отправился в суд. Мы точно знали место хорошего клева, да и момент для ловли был замечательный». Когда Рэй временно выбыл из игры, Альваренга забеспокоился. Он сомневался, удастся ли его постоянному напарнику вернуться хотя бы до полудня, и на всякий случай стал искать временную замену. Альваренга прошелся по пляжу, где обычно собирались поденные рабочие. Десятки праздношатающихся людей бродили по берегу лагуны с парой бутербродов за пазухой, пакетом со сменной одеждой и любимым ножом за поясом. Все они искали поденную работу по ставке 50 долларов наличными за день, которые получали по возвращении на берег.
Альваренга даже нашел одного молодого парня, который согласился поехать с ним: его друг Вулфман постоянно тренировал новичков, и на него всегда можно было рассчитывать при поисках напарника, когда кому-нибудь срочно требовался человек в команду. Вулфман подыскал для Альваренги Иезикиля Кордобу, двадцатидвухлетнего парня по кличке Пината (Неспокойный), который жил на другой стороне лагуны, где был известен как звезда местной футбольной команды. Альваренга и Кордоба виделись мельком несколько раз на футбольном поле, но ни разу не говорили и тем более не работали вместе. Альваренга подозревал, что молодой футболист был совершенно неподходящей кандидатурой. Парень привык к спокойным водам лагуны и ходил в море меньше двух лет. Альваренга знал обо всех проблемах, с которыми ему придется столкнуться, выходя в рейс с новичком. Многие одно время просили его взять их с собой на лов, но большую часть времени такие напарники проводили, лежа пластом на дне лодки и страдая от морской болезни, умоляя при этом поскорее вернуться на берег. Однако время поджимало. Несмотря на то что в первый раз Альваренга отверг спортсмена, в конце концов он уступил уговорам Кордобы и, велев ему подождать у причала, отправился домой обедать.
Длинный деревянный стол, выкрашенный в голубой цвет и расположенный под навесом из листового железа, назывался кафе, хотя здесь не было ни стен, ни окон. По сути это был местный паб для рыбаков, где они ели, пили и делились друг с другом последними сплетнями. На завтрак тут подавали не чай с круассанами, а гору жареной фасоли с яйцами и луком, посыпанную перцем и политую соусом халапеньо. Альваренга пил кофе и слушал краем уха разговоры о надвигающемся шторме. Предупреждение о северных бурях, спускающихся на залив Теуантепек, не слишком сильно повлияло на настроение рыбаков. Как и Альваренга, большинство из них прислушивались к другим аргументам, перевешивающим все предостережения: в море ходят косяки тунца, стаи акул, а на процветающем рыбном рынке в Мехико каждый день с 2:30 утра начинают продавать, покупать и отгружать дары моря на миллионы долларов.
«Я собираюсь в море с новым напарником, но вернусь точно к началу веселья», – сообщил Альваренга своему начальнику Мино за завтраком в кафе. Сальвадорцу напомнили, что он должен принести еду для завтрашней вечеринки. Не забывай, сказали ему, что на твоей совести покупка пятнадцати жареных цыплят для пирушки в честь дня рождения Доны Мины – местной шеф-поварихи, которая была крестной матерью многих рыбаков городка Коста-Асуль.
– Ребята, надвигается буря, – напомнил Уилли, владелец нескольких лодок, хотя по опыту знал: ни напоминание об урагане, ни тяжелое похмелье не были настолько серьезными причинами, чтобы отговорить Альваренгу и многих других, подобных ему, от выхода в море.
Альваренгу больше беспокоила невеселая перспектива выйти в рейс без привычной горсти лимонов и соли, необходимых для приготовления севиче. «Я всегда брал с собой еды с запасом на случай, если нам придется задержаться еще на день. Ну, если вдруг мы потеряемся или же шторм унесет нас бог знает куда. Надо быть ко всему готовым, когда плаваешь на большие расстояния. Я привык находиться в лодке дольше, чем все остальные. Многие, не поймав ничего приличного, обычно возвращались домой с пустым кофром, но только не я. Я оставался, закидывал снасти снова и снова, пробовал забрасывать крючки в другом месте».
