Вода приятно окутала теплом мою холодную кожу, распаривая её и посылая по моему телу тысячу мурашек. Возможно, со стороны я выглядела расслаблено, но внутри была напряжена до предела.

Эдвард бесшумно переместился, присаживаясь на бортик ванной, явно намереваясь помочь мне вымыться. Я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Вампир намочил мочалку, а затем принялся тереть мне шею и спину, заставив меня немного наклониться вперед, чтобы ему было удобнее. За все это время мы не сказали друг другу ни слова. Я чувствовала себя неуютно. Он что-то подозревает? Что он собирается сделать?

— Я знаю, что ты задумала, милая, — внезапно разрезал тишину его голос.

Мои мышцы моментально напряглись, он не мог это не почувствовать.

— О чём ты? — мой голос предательски дрогнул.

Всё, можно считать, что все семь пуль будут выпущены, как выражается Ханна, «в мою вампирскую бошку».

— О том, что ты хочешь обратить Ханну.

Признаться, я почувствовала некоторое облегчение, расслабляя мышцы. То, что я собираюсь обратить её — ерунда, по сравнению с тем, что Дьярви прислал мне чёртову пушку.

Рука мужчины вновь задвигалась, достаточно мягко растирая мою спину мочалкой. Он злится или нет? Кажется, нет.

— Мы не имеем права отнимать у неё жизнь. Она скоро родит тебе ребёнка, — мой голос отразился от стен, а затем комната погрузилась в молчание, нарушаемое лишь шуршанием мочалки.

Смочив её в воде, Эдвард принялся тереть мою поясницу. На этот раз действительно болезненно, но я не дрогнула, решив, что отсутствие движений и эмоций — лучшая тактика. Спасибо, что я сидела к нему спиной, поэтому он не мог видеть моего лица.

— Возможно, ты права. Мы не имеем права. Но она сама выбрала этот путь. Всё, что она могла сделать для нас — это родить, далее её существование бессмысленно. Если бы ей можно было сохранить человеческую жизнь, поверь, я бы так и сделал, но полученные травмы убьют её. Обращать её и создавать нам обузу я не намерен, — на последних словах голос Каллена стал жестким.

Он рывком снял с моей поясницы верхний слой кожи, надавив на мочалку слишком сильно. С моих губ сорвался прерывистый выдох.

Оглянувшись на него, я увидела, что его рубиновые глаза пристально смотрят на меня. Лучше бы я не оборачивалась.

— Эдвард, прояви хоть каплю жалости и милосердия, — выдохнула я, игнорируя легкое жжение в том месте, где мыльная вода касалась раны.

Вряд ли разговоры о нравственности могут что-то изменить, но я должна была попытаться.

На его лице появился знакомый хищный оскал, делавший его безумным. Бронзоволосый покачал головой, передав мне мочалку.

— Жалость — это удел слабых, Белла. Жестокий мир не будет милосерден с тобой, так что ты не должна быть такой мягкой. Но я понимаю, ты ещё слишком молода, и в тебе говорит человек, а не вампир. Нравственность — это чушь, всего лишь способ удерживать людей в определенных рамках. Можешь сказать, что совесть съест меня, после того как Ханна умрёт. Нет, малышка, я давно вышел за эти рамки. Надеюсь, ты тоже отвергнешь их, когда-нибудь, — на губах мужчины появилась печальная улыбка, словно он действительно жалел о том, что я не такая, как он.

Моя попытка воззвать к его совести, как я и думала, провалилась.

Нахмурившись, я уставилась на пену, внимательно рассматривая каждый переливающийся пузырек, словно в них было что-то интересное. Вампир явно смотрел на меня, я это чувствовала, но не хотела поднимать взгляд.

Неожиданно его пальцы крепко обхватили мой подбородок, вынуждая меня посмотреть на него. Эдвард склонился надо мной, в который раз за этот месяц вглядываясь в мои глаза. Что же ты ищешь там?

С трудом выдерживая его тяжелый взгляд, я заерзала, отчего вода всколыхнулась, ударившись о стенки ванны.

На бледных губах возникла слабая улыбка. Вампир склонился, чтобы прижаться к моим губам в мягком поцелуе. Я не двигалась, позволяя ему целовать себя.

— Ты можешь попытаться спасти её. Попробуй, если тебе так хочется, — примирительно выдохнул он, отстраняясь от меня и выпрямляясь.

Он шутит? Недоверчиво посмотрев на него и прищурив глаза, я пробормотала:

— Ты это серьёзно?

Каллен только пожал плечами.

— Почему бы и нет? Дать тебе шанс было бы справедливо. Справишься — хорошо. Не справишься — и чёрт с этим, — хмыкнул он, отвернувшись к зеркалу над раковиной, чтобы взъерошить свои волосы.

Хм, должно быть, в этом был какой-то подвох. Даже если мне удастся обратить Томпсон, то Эдвард, вероятно, прикончит её позже.

— Ты уходишь? — осторожно поинтересовалась я, подтягивая колени к груди.

Каллен немного помедлил, смывая пену с рук и нарочито медленно вытирая их полотенцем.

— Да. Ханна хочет, чтобы в гостиной стояла ёлка. Она обожает Рождество, а оно уже послезавтра, как никак. Поможешь нарядить?

Мне захотелось вылезти из воды и ударить его. Какой же ты мерзкий, Эдвард Каллен. Пять минут назад он говорил о том, что девчонка должна быть непременно мертва, а сейчас он едет покупать чёртову рождественскую ёлку, так как Ханна хочет этого. К чему это всё? Похоже, вампир собирался исполнить последнюю волю приговоренной к смерти. Самое страшное заключалось в том, что Томпсон об этом даже не догадывалась и свято верила, что Эдвард убьёт меня, а не её.

— Вряд ли, — коротко ответила я, делая вид, что очень занята мытьем собственного тела.

Бронзоволосый был уже в дверях, но вдруг задержался, обернувшись на меня.

— Ах, да, совсем забыл сказать, дорогая. До меня дошли слухи, что Джаспера видели в городе сегодня ночью.

Он сообщил об этом скучающим тоном, словно говорил о какой-то ерунде. Я чувствовала, как его взгляд впился в меня, явно намереваясь поймать мои эмоции. Огонь, пожирающий моё сердце, вспыхнул с новой силой. Я была готова разрыдаться и закричать одновременно. Боже, не может этого быть! Неужели Хейл каким-то образом вышел на след Каллена? Пожалуйста, пусть это будет так, сейчас мне были очень нужны его помощь и поддержка.

— Ханна должна вот-вот родить, мы не можем сорваться и уехать сейчас, — я попыталась сделать свой голос серьёзным, словно меня совсем не задело то, о чём он сказал.

Эдвард молча изучал меня, явно оттягивая момент. Ну же, скажи что-нибудь!

— Расслабься, обезьянка, это просто шутка, — в конце концов бросил он, послав мне очаровательную улыбку и скрывшись за дверью.

Мой рот приоткрылся от шока. Что?! Он решил поиздеваться надо мной?

Я хотела вскочить и броситься вслед за вампиром, но совладала с собой, стискивая чертову мочалку, чувствуя, как ткань под моими пальцами стирается в порошок и расплывается по мыльной воде.

Я была готова закричать от отчаяния, страха и боли. Сукин сын! Съежившись и притянув колени к груди, я уткнулась в них лбом, собираясь разрыдаться, как только услышу, что машина вампира отъехала с подъездной дорожки.

Вечером, как Каллен и обещал, они с Ханной занялись украшением ели. Дерево действительно было красивым и идеально вписалось в пространство гостиной. Впрочем, я не собиралась участвовать в этом празднике жизни, так как не видела в нем никакого повода для радости. Прошлое Рождество мы встречали всей семьей, да и мы с Эдвардом еще не разошлись. Прошел целый год, но в нём было слишком много всего. Я чувствовала себя уставшей, но сейчас было не время для того, чтобы жалеть себя и опускать руки. Всё самое ужасное было ещё впереди. Сейчас я могла бы праздновать Рождество с Джаспером где-нибудь в Париже, ведь мы так и не использовали подарок Роуз и Эмметта, которые купили нам билеты во Францию. Дьявол. Интересно, что Хейл сделал с ними? При мысли о том, что он потом полетит туда с какой-нибудь хорошенькой вампиршей, мне стало дурно. Нет, такого не будет. Но в глубине души я знала, что однажды это произойдет. Он думает, что я мертва. Возможно, я действительно в скором времени умру.

Пытаясь куда-нибудь сбежать от мыслей, что разрывали мою голову, я решила спуститься на кухню, чтобы согреть себе крови. Бессмысленный просмотр фильмов о вампирах обретет смысл, если у меня будет еда.