-Данные от Елизаветы Андреевны? - посмотрел на меня Николой Иванович.
- И Марченко тоже, - кивнул я.
- Всяко могло быть, но скорее всего это заблуждение, и твоей хозяйки, и, опять таки, Марченко, - сказал Николай Иванович. - А исходит оно, от Твалчрелидзе. Простой вопрос: зачем солдату или солдатам бежать из строящейся Ставропольской крепости в неизвестность. Частные случаи могли иметь место, не исключаю, но чтобы в массовом порядке... Ведь выходя в отставку после двадцатипятилетней службы они селились и в самой крепости или поблизости от неё. Кроме того, существуют достоверные доказательства, что отставные солдаты заложили село Александровское и ещё ряд ставропольских сёл, которые были не только поселениями, но являлись опорными сторожевыми пунктами Азово-Моздокской оборонительной линии.
- А греки, откуда они вообще взялись, из Греции своей приехали, что ли? - неожиданно спросил молчавший до сих пор физрук Паша.
- Нет. - Николай Иванович расправившись с винегретом, пододвинул к себе тарелку с, порезанным кубиками, холодцом. - Дело обстояло так. После русско-турецкой войны начался геноцид греков-христиан в Турции и на территорию Российской империи хлынул поток переселенцев. Правительство России приняло меры по расселению их на Кубани, в частности в Баталпашинском уезде. Греки начали обживаться на новом месте, но в результате притеснения теперь уже со стороны черкесов с одной стороны и казаков с другой, были вынуждены подумать о новом переселении. Но куда? Именно в это время будущий губернатор Ставропольской губернии Георгий Константинович Властов, грек но национальности, дворянин, участник Кавказской войны стал вице-губернатором. И именно он принял личное участие в судьбе своих соотечественников, предложив, одной греческой общине, может быть даже той же, Баталпашинской, послать ходоков для детального обследования места её будущего оседлого проживания. Прошу отметить, был май 1862 года, я подчёркиваю это потому, что село э...Нское в конечном итоге заселила только третья по счёту греческая община и произошло это через три года после того, как в нём уже жили наши предки. Почему? Давайте разбираться. Что могли увидеть ходоки от первой общины, прибывшие на место будущего поселения, которое указали им чиновники. Остатки ногайского стойбища (кстати, ногайцам, по просьбе их старейшин, были нарезаны земли у горы Кинжал для оседлого образа жизни, именно тогда появилось ногайское село Канглы). Бескрайние, бугристые степи. Вот что они увидели, Леса нет, камня тоже нет. А надо было строить жилища. Ходоки обошли местность и пришли к заключению, что она не совсем подходяще для комфортного проживания. Зато неподалёку отсюда, если двигаться в сторону предгорья, они увидели и роскошные леса, и горы-лакколиты, и извилистую полноводную реку со странным названием - Кума. Вот если бы поселиться там?! Но чиновники из межевой комиссии объяснили, что прилегающие к предгорью земли, уже проданы помещикам Орбелианову и Евдокимову, а повыше, так там, вообще, земли немецких колонистов, да и казаки закладывают свои станицы. Рассоветовали они двигаться ходокам и в сторону Пятигорья, а тем более Георгиевска, потому что Георгиевск, в результате размежевания Кавказской области и образования Ставропольской губернии отошёл вместе с Кизляром и Моздоком во владения Терского казачества. И посоветовали с издёвкой посмотреть бывшие Крымгиреевское и Султанское стойбища, мало чем отличающиеся от первого, а Султанское так то и вовсе с преобладанием солончаковых земель. - Николая Ивановича собравшиеся слушали с большим вниманием, а я так, вообще, боялся пропустить хотя бы одно слово.
- Ходокам, естественно, ничего не оставалась, как ни с чем вернуться назад и объяснить соотечественникам суть дела, - продолжал рассказчик. - Не могу утверждать, какая именно, но одна из греческих общин, может быть даже эта, Баталпашинская или другая, на свой страх и риск решила попытать счастья на территории Пятигорского уезда. Время шло к зиме и греки потребовали от местных властей выделить им хотя бы временное жильё, те же казармы и полагающееся при переселении денежное и пищевое довольствие. В свою очередь чиновники, не без издёвки, предложили переселенцам временно пожить в селе Солдато-Александровском с согласия местных жителей, а те милостливо предоставили им даже пропитание. Обживаться же рядом с селом, когда наступило тепло греки особого желания не проявили, - вот если бы где-то в окрестностях Пятигорска, - другое дело.
Теперь мне необходимо внести ясность, которая позволяет объяснить такое поведение греков. Находясь на территории Российской империи они продолжали оставаться турецкоподданными и отказывались принимать российское гражданство, объясняя это тем, что сначала необходимо определиться с местом постоянного проживания. С одной стороны, разумный подход к делу, но такое положение вещей, с другой стороны, давало им возможность, обращаясь с жалобами в губернские административные инстанции, всякий раз заявлять при этом, что в случае неудовлетворения их просьбы они будут вынуждены вернуться назад в Турцию.
Пока шли тяжбы и разбирательства, на Ставрополье стали в массовом порядке прибывать переселенцы из центральных губерний России и Малороссии. Этими непритязательными людьми двигало только одно желание - поскорее определиться с местом, где можно было бы начинать строить жильё и хотя бы краем глаза увидеть целинную землю, которая на правах общинного землепользования будет в течении пяти лет принадлежать тому или иному хозяину-переселенцу. И единственное недоумение, переходящее в ропот, переполняло наших хохлов: почему им не разрешают приступать к строительству жилья у приглянувшихся уже мощных источников чистейшей и вкуснейшей воды, почему чиновники так неторопливо ведут оформление документов, определяясь, сколько прибыло семей, и подсчитывая сколько мужских душ в каждой из них и пр. Им-то и невдомёк было, что греки не говорят ни ''да'' ни ''нет''. А близилась зима, надо было строить мазанки. Да не плохо бы и поднять клин целины под озимь, ведь не привыкли мужики жить за чужой счёт, испокон веков только тем и занимались, что кормили кого-то, помещика ли, священника или чиновника. Белые мухи уже полетели, когда там, на верху дали, наконец, отмашку и поступило долгожданное распоряжение - разрешить! Долгожданная закладка села э...Нского началась.
Каждый год с наступлением тепла прибывали и прибывали новые партии переселенцев, но каково же было удивление первопоселенцев, со временем перешедшее в недоумение, когда одна из партий была представлена исключительно греками в количестве где-то свыше двухсот семей. Чего греха таить, места для расселения хватило бы на всех, но изначально греки заявили, что первыми ходоками, которые присмотрели это место, были их люди. А это значит, что они имеют право на постройку жилищ близ источников воды. Вот тут первопоселенцы воспротивились не на шутку и в их среде начался массовый ропот. ''Даже если это было и так'', рассудили хохлы, то что тогда помешало грекам заселять эти места сразу? Вразумительного ответа на свой вопрос они, естественно, не получили и в категоричной форме заявили, что не горят желанием жить в непосредственном соседстве с греками. Тем, в свою очередь ничего не оставалось, как рыть норы - временное жильё вдоль русла Сухого Карамыка, но если левый берег был куда более сносный для такого жилья, на который ещё надо было как-то переправиться, ведь моста ещё не было, то правобережье практически на всём своём протяжении отмечалось заболоченным грунтом. Дальше - больше. Стали возникать конфликты. Вначале на бытовой почве, позже уже с национальной подоплёкой. Один из таких конфликтов произошёл, по рассказам моего деда, после убийства грека братьями Зеленскими, причём разрешался этот конфликт с участием судебного пристава и следователя, прибывших из Пятигорска в сопровождении эскорта полицейских. Дело в том, что греки по характеру вспыльчивые и неуравновешенные люди, к тому же все мужчины носили постоянно огнестрельное оружие и кинжалы. Если русские мужики в своём подавляющем большинстве были спокойными, не склонными к конфликтам людьми, то переселенцы из Малороссии, среди которых каждый второй причислял себя к потомкам запорожских казаков, не отличались, мягко говоря, спокойствием характера. Перспективы на мирное сосуществование не было никакой. Две, вернее говоря, три нации, исповедующие одну религию, но с разными традициями, нравами, обычаями, словом, с разными менталитетами вряд ли могли ужиться вместе.
