- Если кто-то еще хочет помолиться этому боженьке, оказавшись с голой *опой, на чужой планете... - Я обвел взглядом оставшихся. - Пусть лучше сам спрыгнет...
Толпа, разом выдохнула и разошлась, оставляя меня у края пропасти одного.
Разумеется, они будут молиться - нельзя выбить рабство за один раз, продемонстрировав наплевизм бога в отношении своей паствы.
Это надо делать каждый раз, когда подобный ублюдок вновь возникнет перед нами.
Судить надо людей по делам их, а не по тому, последние они или, видите-ли, безвинно убиенные, как слабоумный Николашка, боящийся лодочных винтов, из-за того, что они де: "мелкие, юркие и незаметные", канонизированный, вместо того, чтобы быть проклятым, ибо отрекся от престола, бросив свою страну всем ветрам на растерзание.
Впрочем, какой божок, такие и святые, все, как на подбор - бухие, изможденные, врущие и жадные, завистливые, мелочные.
Ничего хорошего православие Руси не принесло.
Лишь гнилой род Романовых, из коих Петр I, что-то значил, а остальных, кто что-то делал - всех сгубила православная черная нелюдь, с крестами на пузе и иконами наперевес.
Поганая кровь царей Российских и смерть им поганая.
Все сполна, по вере их - грехи родителей легли на детей, спалив в горниле революции.
Жаль людей.
А царей - нет.
А российских - вдвойне, втройне.
Повеселившиеся немки, сделали больше, чем собственное семя всего рода Романовых. Впрочем, а оставалось ли там оно, семя это?
Вновь понесло меня в дальние дали.
Стоп.
Я помотал головой, выбивая из нее прошлое.
Завтра мы снова разделимся на три смены и будем валить деревья, очищая место для нашего нового города. Настолько нового, что просто называем его Город и видим в своих снах широкие проспекты и ажурные многоэтажки, тенистые дворы, в которых бегает наша ребятня, наполняя их шумом и полетом мячей, разбивающих огромные окна.
Скривив свое лицо, придержал забившуюся жилку на виске.
Может именно из-за него, моего нынешнего лица, никто и не вступился за тварь, попытавшуюся вновь отнять у нас свободу и начать кормить божка-каннибала?
Может быть.
Но, тогда, я готов снова лечь в калечащее меня стазис поле, чтобы выйдя из него, иметь силу, право уничтожать подобных, без малейшего права на возрождение...
Даже если сам лишусь этого права, лишь бы мой ребенок никогда не читал мерзкой книжонки, в которой боженька требует себе кровь первенца, проверяя веру...
Признаю, прав был Юрьев.
Только так, оставшись с голой *опой, сможем мы начать новую жизнь.
Надо было ему еще договориться, чтобы верующие, религиознутые, воцерквленые, летели на отдельном корабле, отдельно от своих детей и внуков.
Такой корабль по дороге и потерять не жаль!
- Жестоко ты... - Подсевший рядом со мной бригадир моей смены тяжело вздохнул. - "Там" кем был? Мент, вояка или... "ФСБ"?
- Хуже. Компьютерщик. - Усмехнулся я, вспоминая, сколько тайн и секретов доверяли мне мои клиенты, выбалтывая за чашкой чая, пока я "поднимал" их компы.
- То-то я смотрю, ловко у тебя с железками получается... - Бригадир замер. - Слушай... А ты... Компьютерщик, из этих...
Он повертел пальцами над головой, имея ввиду ту часть нашей братии, общаться с которой надо либо через переводчика, либо через пиво. А, еще лучше - держаться подальше.
- А сам, что думаешь? - Я повернулся к нему своей пораженной половиной лица и заглянул в глаза. - Варианты есть?
- Пособие накатаешь? - Бригадир замер, затаив дыхание и игнорируя мою "маску ужаса".
- Только самое простейшее, как понимаю. - Я развел руками.
- Пошли, разговор будет. - В глазах моего бригадира, голубых и словно не подвластных времени, оттого и до сих пор ярких, промелькнули яркие зеленые искры.
Это второй тип поражения стазис-полем.
Все мы, первая волна высадки на нашу новую планету, пионеры и строители светлого будущего, для всех и даром - эволюционно-генетические уроды.
Стазис - наш приговор.
И он приведен в исполнение.
Сколько не крути, а выходной вышел на славу: избавились от мусора, заодно и отдохнув на природе.
Убирать труп никто не стал, оставив на поживу местному зверью.
А лезть ради окровавленного оранжевого тряпья... Так этого добра полные трюмы наших транспортов и смысла нет, бить ноги и рисковать своим здоровьем.
Зверьё тоже отказалось от предложенного подарка, хотя, судя по следам, подходило, обнюхивало и брезгливо закапывало задними лапами, демонстрируя отличный вкус и верное понимание ситуации.
Так и гнил пару месяцев "мессия", пока насекомые не очистили костяк от мяса.
За первые десять дней работы, мы, с большим трудом смогли расчистить от леса, почти сплошь состоящего из странных, бамбукообразных деревьев и папоротниковидных кустов, семь квадратных километров ровной поверхности вдоль реки, заложив набережную и разметив на строгие квадраты, оставляя место под просторные дворы, пяток будущих административных зданий и огромную центральную площадь - все согласно архитектурного плана "городов-передержек" для будущих колонистов.
Неведомые нам архитекторы расстарались на славу, не упустив ни единой мелочи и предусмотрев все, от систем канализации с последующей очисткой, до административного здания с высокой башней, под куполом которой должны были располагаться часы и скрытые динамики громкого оповещения о ЧС.
Не хватало только опыта, вот и затянули мы, обучаясь "по ходу пьесы".
Если верить данным, которыми нас обрадовал большой компьютер ТОК-а, ничем подобным "нейросетям", "искинами" и "законом десяти", в обитаемой части галактики и не пахло. Не пахло и многочисленными сонмами двуногих, двуруких и одноголовых - основной массой разумных были насекомые всех видов и размеров, достигших звездных скоростей намного раньше кидающихся пометом, макак.
Город, предложенный компьютером, состоял из пяти 20-ти этажных построек, на 400 квартир, трех административных зданий, в которых будущие колонисты смогут пройти минимальное обучение и заняться, наконец, общественно полезным трудом.
Комп обещал, по окончанию построек всех пяти городов, в первую очередь разбудить фермеров, крестьян и тех, кто не боится работать, просыпаясь рано и ложась - поздно.
Как ни крути, а в первую очередь, любая колония должна задуматься о собственном выживании и самообеспечении, иначе мы рискуем подохнуть с голода.
Второй волной пойдет промышленность, затем - оборона и лишь в самом хвосте, на задворках сознания, болтаются мысли о шедеврах изящных искусств.
Восседая на мощном дроиде, командующем целой сотней мелких, снующих по раскисшей после прошедшего дождя, почве, вновь прикоснулся к собственному лицу.
Правая половина от границы роста волос и до середины челюсти потеряла всяческую способность управлять мимическими мышцами.
Жевать могу, а улыбаться - больше - нет.
Стоящее напротив меня дерево, метров девяти в обхвате и сорока - в высоту, подрагивало, сбрасывая вниз капли воды со своих ветвей и листьев.
Дроиды дружно обкапывали его, готовясь подхватить и перенести на сотню метров вверх по течению, обсаживая обочины будущей дороги, отделяя ее от жилых домов.
Причудливо светящаяся фигура, вывернувшаяся из разошедшегося по центру куска коры, замерла глядя мне в глаза.
Мы назвали их "друидами" и, раз уж они жили в деревьях, занимая необходимую нам площадь, то пришлось искать общий язык.
И по этой причине, тоже затянулась расчистка - дерево с друидом было одно на 350 кв. метров, но корни его раскидывались - хрен докопаешься!
Не знаю, как Мил договорился с первым замеченным "аборигеном", но в тот день мы прыгали от радости - человекоподобные фигуры, пугали нас своим свечением, сбивали с толку дроидов своим видом и мешали работать, как могли.
