Аклима (быстро прерывает его) Что натворил ты? Что натворил ты?! Страшно, ах, страшно!.. Чудится мне — Ты перед пропастью, чёрной, жадной, И ничего, кроме тьмы непроглядной, Не видят глаза в её глубине… Ты заблудился! Коварным обманом Тебя заманил хитрец Газазил, Дороги твои опасной завесой Он заслонил!.. Кабиль (внезапно) Моя Аклима! Если и вправду жестокие боги Мне эту землю покинуть велят, Если меня беспощадно осудят — Бросят навеки в пылающий ад, Если, смеясь надо мною, станут Моей судьбой играть они, Если кидать в меня азраилы Будут горящие головни, Если в лесах, среди лютых тигров Останусь, страдания жалкий сын, Если в аду, среди жгучих углей Мучиться буду один, один, — Ужель ты не явишься мне на помощь, От этих мук не спасёшь меня?.. Ужель в огне любимого бросишь И утешать не придёшь меня? Пауза. Ты что молчишь?! Ты что молчишь?! Пауза. Ты мне чужая с этого дня? Пауза. А я-то тебя любил… Ах, Аклима дорогая, зачем же Ты так обманула меня? Зачем ты на каждый вопрос лгала? Зачем ты со мною так холодна? Зачем молчишь, меня не жалеешь, Ясная ты моя луна?! (Отходит на дальний край сцены.) Я в тёмной пустыне остался один, Совсем один… Отныне меня Отвергла земля, небеса осудили, Отвергла, бросила вся родня. Братья мои… Страшась моих слов, Они разбежались, трусливы, жалки, Как от рычанья могучего тигра Прочь разбегаются хомяки. Даже моя Аклима обманула, Со мною лежавшая в чреве одном: Я звал, – но руки не дала, отступила, Идти побоялась новым путём. О ты, что, гладя по волосам, Любимым звала меня столько раз, Лживая дева! В пустыни и дебри Один навсегда ухожу от вас… Там спросят птицы: «Где Аклима? Она не с тобою? Что это значит?..» И я расскажу… И, узнав моё горе, Духи заплачут! (Быстро идёт прочь. На миг останавливается.) Аклима (устремляясь к нему) Не оставляй меня, не уходи! Мой золотой! Подожди, подожди! (Рыдает.) Куда ты один? Возьми и меня, Спаси и меня от злого огня!.. (Бросается Кабилю на шею.) Если тебе, о свет моих глаз, Землю покинуть боги велят, Если тебя, издеваясь, смеясь, Бросят они в раскалённый ад, Не изменю я – останусь верна, Пускай в огонь пошлют и меня, В горящих тамугах – адских печах Пускай с тобой сожгут и меня!.. (Восторженно.)
Я буду мольбы к небесам возносить, Вечно рыдая, пощады просить, Любые твои грехи и проступки Слезами сумею смыть! Знай — День и ночь справедливости мудрой У всемогущего буду молить… Кабиль (насмешливо) И он простит?! Нет. Хватит с меня! Пред ним унижаться больше не стану. Теперь я молиться ему прекращу, Теперь не поддамся его обману Он – изверг! И все повеленья его Полны насмешки, лжи и коварства. Сколько в слезах я молился ему, А знал лишь мучения да мытарства. Клянусь: навсегда от него отрекусь, Больше его не хочу признавать я, К нему не вернусь… Гремит гром, вся природа мрачнеет, окрашивается в зловещие тона. Аклима падает на колени, молится. На сцену в смятении выбегают дети Адама. Слышны их испуганные голоса. Голоса Кабиль (посреди сверкающих молний) Проклятье! Проклятье! Проклятье! Проклятье! (Исчезает в горах.) Занавес. Явление третье То же место, занавес открывается под звуки оглушительного грома. Сыны и дочери Адама, стоя на коленях, простирают руки к небу. Среди них и совсем маленькие дети. Из туч гремит голос. Голос Отныне для грешников я распалил Тамуг великий – адскую печь. С нынешней ночи буду Кабиля В пламени вечном жечь!.. Дети Адама (хор) Руки воздев, в небеса взирая, О наш Аллах, мы взываем к тебе. Не мсти, пощади, пожалей Кабиля, Будь милосердным к его судьбе. Адам С седой бородой, преклонив колени, Тебя я молю в этот скорбный час: О наш Аллах, на моё страданье Взгляни хоть раз, один только раз! Один лишь минутный грех допустил я, Один лишь проступок, – и с этого дня Обрушивать горы и горы мучений Ты стал на раба своего – на меня! Сколько тебя умолял я, владыка, Но длятся печали мои до сих пор, — Не сжалился ты над рабом недостойным, Милостивым не стал твой взор!.. Раскаты грома стихают. С седой бородой, преклонив колени, Тебя я молю в этот скорбный час: О наш Аллах, лишь одну мою просьбу Хоть раз не отвергни – сжалься хоть раз! |
