— Никому нельзя столько работать. Особенно в день рождения. Только сегодня — никакой чепухи и никаких документов. Мы вытащим ее из офиса, даже если это будет стоить нам жизни.

— Тебя-то убить не так-то просто, — ухмыльнулся Рон.

В ответ Гарри только закатил глаза.

В честь дня рождения Гермионы они с Роном договорились пригласить ее на праздничный обед и за последнюю неделю специально не отправили ей ни строчки. Сюрприз обещал быть великолепным.

В последнее время выманить Гермиону на прогулку удавалось все реже и реже. Она возглавляла Департамент по надзору за магическими существами и частенько задерживалась на работе на ночь, а то и вовсе пропадала в недельных командировках.

Рон, Гермиона и сам Гарри жили теперь все вместе на Площади Гриммо, и тем удивительнее и непривычнее было ее отсутствие дома.

Черт возьми, в последний раз Гарри видел ее только мельком. Она выскочила из Всевозможных Вредилок Уизли, на ходу бросив что-то о том, что помогала близнецам с каким-то новым проектом. Не успел Гарри ответить, как Гермиона трансгрессировала с громким хлопком.

Тем не менее, Гарри от всей души гордился ею. Несмотря на усталость, Гермиона выглядела сияющей и счастливой. Намного более счастливой, чем ему когда-либо доводилось наблюдать. Целыми днями они то и дело отправляли друг другу записки, летающие между департаментами Министерства с поразительной скоростью. Все письма ее были полны восторга и надежд, возлагаемых на новую работу и будущее. Она казалась… беззаботной. А это слово никогда прежде не ассоциировалось у Гарри с Гермионой Грейнджер.

Замерев возле двери в ее кабинет, Гарри взглянул на Рона:

— На счет три.

— Один… — начали оба. — Два… Три!

Распахнув дверь, Гарри и Рон ввалились внутрь и радостно заорали:

— Сюрприз!!!

Гермиона подскочила на месте, издав какой-то странный сдавленный вскрик.

— Гарри! Рон! — неудачно всплеснув руками, Гермиона смахнула со стола свое изящное деревце бонсай.

Рухнув на пол, глиняный горшок раскололся.

Глаза Гермионы расширились, дыхание было тяжелым. Взгляд ее метался между посетителями, погибшим деревом и опустевшей столешницей.

— Не переживай так, — утешил Гарри.

— Давай-ка без инфарктов. Это же просто горшок с петрушкой, — добавил Рон.

— Репаро, — шепнул Гарри, и невредимое деревце в мгновение ока вернулось на свое законное место.

Собравшись с духом, Гермиона сложила ладони на столе.

— Спасибо. — Кивнула она. — Спасибо. Вам. Гарри. И… Рон. — Каждое слово она произносила очень четко, все более и более выпрямляя спину и чуть дальше откатываясь на стуле от стола. — Что вы здесь делаете? В моем кабинете. Прямо. Передо. Мной.

Закатив глаза, Рон рухнул в гостевое кресло.

— Она еще спрашивает! Сегодня твой день рождения! Мы пришли вытащить тебя на свет.

Внезапно стул Гермионы сам поехал ко столу. Как ни упиралась девушка — все тщетно, стул был неумолим. Гермионе ничего не оставалось, кроме как уступить притязаниям мебели и вцепиться в столешницу, дабы не упасть.

Гарри даже рассмеялся ее неловкости.

— Слушай, прости. Мы вовсе не хотели тебя напугать.

— Да! Вот это сюрприз вышел! — самодовольно ухмыльнулся Рон. — А ты, наверное, подумала, что мы о тебе забыли?

— Так и было, — откликнулась девушка с мученической улыбкой. — Ты меня раскусил.

— Мы забираем тебя отсюда, — сказал Гарри. — Пойдем в какое-нибудь хорошее место. Любое. Какое захочешь.

— Вы такие славные, ребята, — с искренней признательностью отозвалась Гермиона. — Но в этом совсем нет никакой необходимости! — на последнем слоге голос ее сорвался на визг.

Гарри изумленно приподнял брови, в ответ девушка только хрипло и неправдоподобно рассмеялась.

— Отказы не принимаются. Тебе давно нужен перерыв. Мы не видим тебя неделями, — спокойно проговорил он.

— У меня нет ни единой свободной минуты, — возразила Гермиона, глубоко вдохнув. — Мы обязательно выберемся и отпразднуем, но не сегодня.

Кивок головы, видимо, был призван добавить веса сказанным словам, но с ее голосом было что-то… не то.

— Но ты ни чем не занята, — заметил Рон, выразительно оглядев пустой стол.

Поспешно вытянув наугад папку из стопки документов, Гермиона раскрыла ее.

— Я работаю над этим, — напряженно произнесла она. — Здесь столько ошибок, что сегодня!.. — взвизгнув, Гермиона покачала головой, избегая смотреть друзьям в глаза. — Сегодня у меня нет времени на обед.

Краснота расползалась по ее шее, и Гарри обеспокоенно подался вперед.

— Ты в порядке? — он протянул руку, полный решимости потрогать ее лоб. — Ты вся покраснела, — выдохнул он, заметив, что даже ладони девушки стали розовыми.

Гермиона отпрянула назад, прежде чем Гарри успел коснуться ее.

— Со мной все отлично. Просто… замечательно, — сказала она, едва справляясь со сбитым дыханием.

— Мы о тебе волнуемся, — осторожно вклинился Рон. — По-моему, я слышал, что от трудоголизма люди умирают. А ты слишком уж заработалась.

— Точно, — подтвердил Гарри. — Ты ночуешь на работе? Так и заболеть не долго. И, кажется, ты уже немного…

— Не в себе, — подсказал Рон.

— Я в полном… Я в… Боже мой! .. — быстро и сильно выдохнув, Гермиона отвела взгляд. — Не стоит обо мне беспокоиться. — Закусив губу, она сделала длинную паузу. — Я… Я… — руки ее комкали только что вынутые из папки документы. — Мы отпразднуем в субботу. Эту субботу.

— По-моему, тебе все-таки нездоровится, — перебил Рон. — Тебе следует больше о думать о себе, а не о магических тварях.

— Мы проведем весь день вместе, — продолжила Гермиона, не обращая никакого внимания на протесты Рона.

Она нервно расправляла скомканную бумагу, и Гарри не без тревоги заметил капельки пота на ее лбу. А ведь в Министерстве всегда было более чем прохладно.

— Все, хватит. Праздник подождет, нам нужно доставить тебя в больницу.

— Нет, — твердо возразила Гермиона. — Просто дайте мне минуту, хорошо? Вы оба, оставьте меня на секундочку.

Гарри уже почти затворил дверь, когда услышал ее вскрик. Они с Роном тут же обернулись к проему, чтобы удостовериться, что ничего страшного не произошло.

Что и требовалось доказать. Гермиона совершенно точно была больна. И, скорее всего, довольно серьезно, потому что бредила все громче и громче:

— Вот так… Я… Боже. Пожалуйста. Чуть-чуть. Еще чуть-чуть… — ее стул, скрипя, снова двинулся ближе ко столу сам собой. – Да. Вот так. Ну пожалуйста… — тело ее, выгнутое крутой аркой, пробила мелкая дрожь, и гулкое эхо хриплого стона отдавалось со всех сторон кабинета.

Медленно опустив тяжелую голову на ладони, Гермиона прижалась лбом к прохладной деревянной столешнице.

— Спасибо. Спасибо тебе.

Друзья переглянулись, и на лицах обоих отразилось испуганное недоумение. Гарри как можно осторожнее закрыл дверь и молча воззрился на Рона.

— Что за чертовщина? — полушепотом взыл тот.

— Не знаю. Не знаю, — запинаясь, ответил Гарри.

— Она что… Она что?.. Ну, ты понимаешь.

— Нет, — покачал головой Гарри. – Нет, конечно. Она не стала бы… Она же здесь работает, Мерлин тебя побери!

Так они и стояли в немом ужасе на пороге ее кабинета. Оба вздрогнули, когда скрипнула дверь. Гарри даже подпрыгнул от неожиданности.

Сложив руки на груди и мерцая бесоватыми искрами в глазах, из дверного проема появился Фред Уизли.

— Фред?! — воскликнул Рон. — А ты как здесь оказался?

— Как я здесь оказался? — рассмеялся тот. — Сегодня ее день рождения, — добавил он таким тоном, будто ничего очевиднее и быть не могло.

— И что? .. — в недоумении протянул Рон.

Шокированный Гарри прикрыл рот ладонью.

— И то, — широко улыбнулся Фред и провел языком по влажно блестящим зубам.

— Ой. — Прошептал Рон.

— Вот именно, дурачье. Я полагал, что все это весьма недвусмысленно, — сощурился Фред на брата.

Гарри не мог придумать ничего, что сделало бы ситуацию менее щекотливой, и потому молчал. Рона, однако, сомнения в собственном красноречии не мучили: