Благодаря драконам Иные вновь впали в спячку для того, чтобы пробудиться через тысячу лет. По крайней мере, к тому времени она сама уже будет мертва, как и её дети и дети их детей. Пусть же живущих тогда беспокоит наступление зимы.
Арья следила за тем, как дядя мальчика поцеловал его в лоб, будучи не в силах не отметить, что их волосы такие же тёмные, как у неё. «Во всяком случае, волосы моего сына того же цвета, что и у его полагаемого отца. Падение львиных близнецов, должно быть, началось в тот день, когда их первенец родился с золотой гривой», — сухо рассуждала она. Затем Арья подошла к ним, даже на мгновение не оторвавшись от этих серых глаз, зеркально отражающих её собственные.
Малыш так сильно походил на своего деда, покойного лорда Эддарда Старка, что время от времени она невольно задумывалась, что бы сказал ей отец обо всём этом.
Боги, как же они были похожи. Арья молчала наблюдала за тем, как мальчик помотал головой, и россыпь тёмных кудрей упала на его серые глаза. Было очевидно, что их сын пошёл в породу Старков.
Как и Арья, как и дядя её ребёнка.
Знакомая боль в животе подступила к ней, когда девушка приблизилась к ним. Её тело уже реагировало на него, на его запах и вид. Она знала этот запах наизусть, он ничуть не изменился за много лет: мужчина пах Севером, пах, как свежий порыв ветра, идущий вровень с зимним штормом, подобный сосновым иголкам и летним снегам, что она так любила, будучи ребёнком. От него пахло домом — тем самым, которого она давно лишилась. Он не отвёл бы от неё глаз, но Арья знала его слишком хорошо, дабы не заметить, что и его тело реагировало на её присутствие.
— Мама! Дядя Джон сказал, что пробудет здесь ещё неделю, чтобы застать мои именины, прежде чем отбудет на стену.
Арья улыбнулась сыну, кивая, прежде чем снова впиться глазами в брата, который больше таковым ей не приходился. Она потеряла его дважды: в первый раз — когда собственные братья предали его и зарезали на Стене, а во второй — когда узнала, что он рождён Старком и Таргариеном. Теперь же девушка не знала, что с ней будет, если она потеряет его и в третий раз.
Мгновение — и она уже начала что-то, что была не в силах остановить, даже если бы захотела.
— Дядя, мне скоро исполнится шесть, и отец пообещал, что я смогу повидаться с тётей Сансой в Долине, когда он вернётся, — радостно прощебетал мальчик перед тем, как соскользнуть с рук и направиться к Нимерии и Призраку, лежащих у входа в Богорощу. Его щенок следовал за ним по пятам, иногда прижимаясь к ноге.
— Ты хорошо выглядишь, — произнёс Джон, отводя глаза в сторону и наблюдая, как её сын делает выпады и размахивает деревянным мечом.
Арья фыркнула, скрещивая руки на груди.
— Нет, но спасибо. Стена тоже выглядит хорошо?
— Арья, я…
— Я просто шучу. Хотя насчёт Стены серьёзно. Так как же поживает она этой зимой?
Девушка отметила, как задумчиво Джон сдвинул брови, становясь ещё более похожим на покойного Эддарда Старка, самого сурового в семье. Тот брат, который ерошил её запутанные, грязные волосы, исчез. А вот любовь, которую он всегда питал к ней, никуда не пропала. Джон не был Ланнистером и, даже будучи отчасти Таргариеном, чувство долга и чести, взращённые в нём Старками, ставил превыше всего.
Арья ненавидела вину и стыд в его глазах, что появлялись каждый раз, когда они занимались тем, чем были известны Таргариены. Он не являлся ни её близнецом, ни братом, но был кузеном, и та часть крови Старков, которую они делили, напоминала о себе.
Джон не ответил, зная, что ей нет дела до того, что он скажет. Слова — только слова, не имевшие веса в данном случае. Арья взглянула на него, на борьбу в его глазах, и вдруг ей надоело ждать. Терпение никогда и не было её сильной стороной.
Она прошла мимо него, снова фыркая, и провела ладонью по его груди, а затем приблизилась к древу, приложив руку к коре. Так их слова имели смысл. Арье не нужно было смотреть на него, чтобы знать: он последует за ней. Они шли вдоль старых деревьев, и узкая тропинка вывела их на полянку, где всё ещё стояло Чардрево, а его белые ветви свисали к источнику, который никогда не замерзал.
Джон стоял позади, но через мгновение прижался к её спине грудью, стараясь быть как можно ближе. Нежно убрав мешавшие волосы набок, он прижался тёплыми губами к её шее. Арья положила ладонь поверх его рук, останавливая его, но не отстраняясь.
«Во всяком случае, он решился, — подумала она сурово. — Он совсем не Таргариен». Девушка чувствовала, что потребность Джона в ней сильнее, чем та близость, которую они делили сейчас, и позволила томному стону сорваться с её губ. Здесь никто не мог их побеспокоить.
Возможно, только Бран знал, он всегда всё знал. Быть может, даже наблюдал за ними сейчас через налитые кровавым соком глаза дерева, но был слишком далеко, дабы сказать им хоть что-то, что могло их остановить.
Арья не могла мыслить здраво, когда его пальцы бежали по её коже, словно оставляя после себя ожоги от поцелуя огнём. Джон запустил руку ей под платье, и с его уст сорвалась брань, едва он нащупал под ним бриджи. Он слегка прикусил кожу на её плече.
— До сих пор носишь мужскую одежду?
Арья собиралась ответить что-то остроумное, но не смогла собрать мысли в кучу, когда рука Джона скользнула к её бедрам. Она потянулась, чтобы спустить бриджи вниз. Арья перестала ощущать землю под ногами, когда его язык проследил линию её ровных зубов и Джон укусил её припухшие губы. Задыхаясь, они упали на мягкую, влажную от талого снега землю.
— Боги, Арья, я не могу прекратить это. Прикажи мне остановиться, — его уста едва отрывались от её, в серых глазах сверкало желание и смятение.
— Нет. Прошу, Джон, — она глотнула воздуха, прежде чем его губы снова накрыли её.
— Я не могу перестать мечтать… о тебе, о твоём теле. Что ты сделала со мной?
Арья не знала, что ответить, потому лишь укусила его за шею. В этом не было её вины, как и в первый раз, когда они это сделали. В этом не было её вины. Она почти зарычала, когда Джон вздрогнул. Он отбросил свою одежду в сторону и высвободил своё естество. Она полностью обнажилась перед ним, прижимаясь ближе. Арья ощутила, как Джон затаил дыхание, последовав её примеру; его глаза жадно скользили по её телу, и всё, что в них проглядывалось, — желание.
Она потянула его за собой к источнику, усаживаясь на большой камень, вода едва доходила ей до колен. Джон нырнул в горячую воду и всплыл прямо перед ней, заключив в объятия и лаская её кожу мозолистыми пальцами, отчего Арья задрожала.
Он поймал ртом её затвердевший сосок, играя с её грудью языком, а рукой прослеживал узоры на её животе и бёдрах. Арья запустила пальцы в его волосы, а затем опустилась к его сильным, жилистым рукам, вниз и вверх водя подушечками по его коже.
Джон снова отстранился, заставив её задрожать из-за потери тепла его тела. Он внимательно посмотрел на неё, и его серые глаза тотчас встретились с её — такими же серыми. Они не могли остановиться, знали, что никогда не смогут.
Джон раздвинул её ноги, ощущая тёплую влагу пальцами. Ещё никогда им не удавалось сделать это на свету, и Арья заметила, как он опустил одну руку в воду, скорее всего, чтобы погладить свою плоть. Она схватила его за плечи, затем за затылок, и Джон наклонился, чтобы поцеловать её губы — внизу. Поцелуй сокрушил её тело. Он улыбнулся, дразняще взглянув на Арью.
Джон обхватил руками её талию, чтобы она не соскользнула в воду. Девушка стонала так громко, что птицы сорвались с ближних веток и улетели. Он ввёл в неё палец, затем ещё один, и Арья начала выгибаться ему навстречу, крича так же громко и непристойно, как в их первый раз.
Арья достигла пика и соскользнула в воду. Её тело горело, но это не помещало ей потянутся к Джону, несмотря на то, что она пошатывалась и была вынуждена держаться за него, чтобы не упасть. Он подхватил её за бедра и вошёл в неё так быстро, что Арья закричала до боли в горле, закатывая глаза от удовольствия. Джон, сжав губы в одну линию, молился, чтобы их никто не услышал.
