– Вот.

Раин был ошарашен.

– Краски?! Тебе нужны были краски!

– Нет, конечно. Мне ещё нужны кисти. Где-то я их уже видела.

Немного пошебуршив рукой в товарах, она нашла их.

– А вот и они! – она вытащила из-под альбомов упаковку кистей.

– Это всё?! Может, ты ещё захочешь купить себе раскраску или пижаму для подростков?

– Да. Этого будет достаточно,– не вникая в сарказм Раина, она думала о своём.

Раин как джентльмен расплатился за даму в магазине, Фадэра сопротивлялась такому недорогому жесту и всё– таки в кассе продавца оказались его деньги. На выходе из торговой точки, еле сдерживая улыбку, она поблагодарила.

– Не стоило.

– Ты права, в наше время искренность ничего не стоит.

Объявили посадку на их рейс, и спустя ещё полчаса, минуя все проверки билетов и багажа, они поднялись на борт самолёта. Он был практически полностью укомплектован пассажирами. Фадэре было уготовано место у иллюминатора, хотя это её ни радовало, ни огорчало. Снаружи уже стемнело, и, может, это к лучшему, что она не сможет увидеть, город Святых, в котором все стремятся остаться. Раин сел рядом. Симпатичная стюардесса уточнила, побеспокоившись,хорошо ли они расположились. Раин вновь проявил чудеса сноровки, воспламенив сознание девушки до розовых щёкодним ответом: «Спасибо. Всё отлично».

Фадэра смотрела на него изучающим взглядом.

– Удивлена?– радуясьсказал Раин.– Я же говорил, что всё получится.

– Да, твоё умение уговаривать женщин нам очень пригодилось.

Раин от удивления приподнял брови. Он сделал искренний вид, что не понимает, о чём она говорит.

– Не отрицай, ты с ними флиртовал и заигрывал.

Он пытался сдержать улыбку и подавить удушливые смешки, но всё скрылось только наполовину. С издевательской полуулыбкой он произнёс очень тихо прямо ей в ухо:

– С чего ты взяла, что я заигрывал с ними?

– А что же тогда,по-твоему, это было? Может, у вас, у мужчин, это как-то по-другому называется, например «Бесплатный экстаз» или, может…

Он перебил её возмущение фразой откровенно интимной окраски.

– Я заигрывал с тобой.

Волна испуга прошла по всему телу Фадэры за секунду. Она отвернулась от него, сделав вид, что хочет спать, но на самом деле причина была другая: нельзя было, чтобы Раин заметил её нездоровое возбуждение. Фадэра отвернулась, дабы спрятать свои откровенно выкатившиеся глаза.

Самолёт тронулся с места, взяв прямой ускорительный разгон, его фюзеляж начало потряхивать. А Фадэру потряхивали её мысли: «Неужели это правда?! Он надо мной издевается в какой-то уж слишком извращенной манере, ставя меня в неудобные положения». Раз-два-три – и самолёт уже оторвался от земли. «Хотя очень странно, что меня это взволновало».

Убирались шасси, и из перевозного транспорта он превратился в воздушный корабль на аэродинамических волнах, и Фадэру укачивало. Последние слова, услышанные ею перед тем, как полностью провалиться в сон, были слова Раина.

– Через два-три часа мы будем на месте.

«Да будет так».

ҨҨҨ

–Фадэра…

– Что? Что случилось?

Распахнув глаза, она подпрыгнула с места, увидев снова лицо Раина, которое находилось в неприличной близости к ней.

– Может случиться, если мы сейчас же не покинем борт самолёта.

Фадэра протёрла глаза, попыталась что-то разглядеть в промерной темноте иллюминатора. Турбины самолёта не ревели, и вообще не было никакого постороннего знакомого звука. Так что мысль о том, что ей придётся выбрасываться из самолёта на полном ходу, сразу отпала. Всё так же ничего не понимая, она спрашивала:

– Подожди. Мы что, уже прилетели?

– Нет, мы наконец-то долетели. Самолет задержался на целый час из-за погодных условий. Мы просто висели в воздухе, а пассажиры так перепугались, что со страху съели все комплексные обеды и выпили все запасы алкоголя. Поэтому можно сказать, что у тебя был полноценный сон.

«Надо же, какие всё-таки события иногда пропускаешь во время сна, поистине неблагодарное занятие, но вот по поводу полноценного сна я бы поспорила».

Раин достал с верхней полки сумки, взял их в одну руку, а в другую – Фадэру, поскольку та ещё никак не могла прийти в себя от сна над землёй. Всё дальнейшее их продвижение можно охарактеризовать как движение к выходу. Спустя меньше часа они оказались «снаружи». Раин шел впереди и периодически оборачивался, повторяя: «Не отставай».

То, что Фадэра увидела после того, как за ней захлопнулись автоматические двери аэропорта, не поддаётся никакой адекватной оценке. Начнём с того, что её сонное состояние сразу развеялось от клаксонной буффонады многочисленных такси. Придя так быстро в сознание, она не могла понять, нравится ли ей то, что она видит, или нет. Её ожидания по поводу людей в национальных одеждах не оправдались: всё было по-европейски просто и со вкусом. Это значит, что то, что в Европе ты просто покупаешь за деньги, то здесь ты покупаешь всё по арабскому вкусу – деньги с гораздо большими нулями.

Спустя некоторое время, пока Фадэра любовалась видами Дубая, к Раину пошёл мужчина в летнем костюме. Глядя на него, можно было бы предположить, что он уроженец Пакистана или Ирана:такой же смуглый цвет кожи и рост выше среднего, характерные восточные черты в лице. Одно его отличало от настоящих пакистанцев: он улыбался. Если сказать, что он был рад встрече с Раином, то это значит не сказать ничего. Его улыбка сияла белизной дружбы и светом непоколебимой преданности. Раин тоже безмерно был счастлив его видеть. Обменявшись братскими крепкими объятиями, они вдруг заговорили на неизвестном Фадэре языке. Они явно обсуждали что-то смешное и позитивное.

«Ну вот, опять меня обсуждают». Поглядывая то на Фадэру, то на Раина, мужчина с улыбкой понимающе кивал. Затем, когда, видно, речь Раина подошла к концу, он заговорил на английском:

– Мы думали, что ты не успеешь.

– Я опоздал, но всё-таки успел.

– Да, это в твоём духе.

Запрокинув голову, они засмеялись, затем снова по-мужски приобнялись, похлопав друг друга по плечу. После всего выше перечисленного Раин наконец-то представил своего приятеля:

– Фадэра, познакомься. Это мой друг Тома. Он нам поможет добраться до нашего места.

– Очень приятно, Тома, – дружелюбно сказала она.

– Не думал, что остались люди, которым ты ещё ничего не сделал, а им уже приятно.

Фадэра сконфузилась, чем снова рассмешила обоих. В её голове пронеслась мысль:«Зря я надеялась, что Раин один такой».

Улыбнувшись, Тома добавил:

– Всё, нам пора.

Так и не разъединяя объятия, они направились к машине, которая стояла неподалёку от места встречи. Говоря снова на своём ни на что не похожем языке, они совсем забыли про Фадэру, как ей показалось. Она была похожа на маленькую девочку, которая хочет побыстрее вырасти и понимать то, о чём говорят взрослые. В конце концов ей, как маленькой девочке, стало скучно со взрослыми и она углубилась в игру, которую очень любила и уважала,– она закурила.

«Не курить целые сутки! Можно констатировать, что за это время для этой роковой сигареты я превратилась в здоровую девственницу». Распахнулись двери машины, и все разом в неё сели, а Фадэра осталась докуривать сигарету. Тома завёл машину, и они…поехали! Фадэре даже в страшном сне не могло такое присниться, что она останется одна в незнакомом городе.

«Они так заговорились, что забыли про меня!»

И она погналась за машиной. К счастью, кто-то из них двоих обратил внимание на то, что за машиной кто-то бежит: то ли злая собака, то ли перепуганная девушка. Они дали задний ход, чем чуть не сбили Фадэру. Задыхаясь от непереживаемых эмоций, в растрёпанных чувствах и с растрёпанными волосами она влетела в распахнувшуюся дверь авто. Не ожидая от себя такого, она начала ругаться на них обоих. Доведённая до состояния белой горячки Фадэра апеллировала крепким громким словцом, размахивая руками и качая головой. Молодые люди смотрели на этот выход экспрессии удивлённо и заинтересованно. Их взгляд напоминал взгляд туриста, который впервые в жизни видит обезьяну в брачный период в местном зоопарке. И это ещё больше распаляло кубинский нрав Фадэры, который не так часто в ней просыпался. Запас ругательств в её случае был нескончаемым, но всё-таки она остановилась, чтобы перевести дыхание. Как только в её легкие вошел свежий кислород, в её голове наступил момент просветления.