– Подожди! – она пыталась отдышаться, подобно марафонцу.– Я не готова! Это обязательно? Может, полетим куда поближе?! – с наивностью спрашивала она.

Раин мгновенно приблизился к её лицу, заглядывая ей прямо в глаза, чем испугал Фадэру.

– Фадэ, – он так произнёс её имя, что оно, подобно току, прошло от головы до самых пяток. – Почувствуй себя. Ты бежишь от страха, каждый раз увеличивая скорость, и каждый раз удивляешься, почему он тебя догоняет! Перестань убегать. Остановись, ты увидишь, как страх промчится мимо.

Фадэра ушла от его взгляда, спрятав глаза под опустившейся головой. Она чувствовала, что ещё одно слово, ещё совсем чуть-чуть – и из её глаз хлынул слёзы. Не глядя на Раина, она сказала сдавленным голосом:

– Ты говоришь о страхе, как будто знаешь, что это такое.

– Мне слишком знакомы глаза страха.

Все, кто остался в живых после разборок в очереди, начали ополчаться против зачинщиков беспорядка, то есть Раина и Фадэры. Сотрудница отреагировала на эту роковую тишину и беспокойно заторопилась.

– Так вы решили? Вы летите или нет?

Фадэра приняла тот факт, что Раин знает о её страхе. Хоть внешне она не выражала своего отношения к его словам, но в душе ей было радостно, что хоть кто– то понимает, как ей трудно с этим жить. Душевное чувство дало расслабляющий импульс в предплечье, затем в плече, потом всё перетекло в кисть и закончилось на кончиках пальцев. В конце концов она убрала руку с захваченных паспортов, чем обрадовала сотрудницу аэропорта, которая схватила их и быстрыми отточенными годами движениями начала вбивать данные их личностей. Раин в свою очередь заметил влажный след на обложке документов от её ладони. Расплатившись, они услышали заветное «Удачного полёта!».

Как на рекламном плакате перед входом в терминал, девушка с улыбкой протянула им паспорта с вложенными вовнутрь билетами. Раин словно человек, который сорвал большой куш, ловким движениемзабрал свой выигрыш, добавив по-интимному:

– Вамчертовски идёт эта форма.

Сотрудница, потупив взор, судорожными пальцами принялась поправлять аккуратно сделанную причёску. Фадэра сразу смекнула: «Надеюсь, что так она поправляет свои пошлые мысли, засовывая их обратно себе в голову!»

– Вам надо спешить, пока против вас не собралось целое войско.

– Спасибо, что заботитесь о наших жизнях, – он галантно поцеловал ей руку, а Фадэре, как девочке, которая клянчила мелочь, кинул: Пошли.

Двое направились в сторону от кассы. Они сделали это вовремя, поскольку толпа в негодовании могла их раздавить. По мере удаленияслышались возгласы: «Мне нужно», «Почему вы не отвечаете?», «Вы обязаны нас обслужить».

Фадэра обернулась и увидела, как сотрудница провожала Раина пленённым мечтательным взглядом, не замечая орущей на неё толпы.

«Не отрицаю, он обаятелен и привлекателен – этим свойствами обладают все мужчины, когда им это особенно необходимо. Они включают его как брандспойт на полную мощность и начинают заливать! Что ж, хоть что-то в нём есть от обыкновенного мужчины, что поддаётся объяснению».

Раин что-то говорил, улыбался, но Фадэра его не слышала. Она шла, опустив голову, пытаясь о чём-то хотя бы задуматься, лишь бы не ходить с пустой головой, для неё это было слишком уязвимое состояние. Внезапно её что-то ударило в ногу, раздался звонкий шлепок под коленкой, и вместо мыслей пришла…боль!

– Ай! Что происходит?

Сработали защитные реакции организма. Она мгновенно развернулась со сжатым кулаком, чтобы наказать задиру. Но,увы, никого не оказалось. «Неужели люди научились так быстро убегать?» Тут же шлейф её мысли прищемил очередной удар шлепком. Наконец-то Фадэра направила свой взор вниз и увидела своего обидчика – милую девочку трёх лет в жёлтеньком платьице и с грязными ладошками. За ней уже бежала какая-то женщина, которая не могла угнаться за крохой по всему аэропорту. Фадэра присела на корточки, чтобы разглядеть столь интересное божье создание поближе. Было неизвестно, кто за кем наблюдает. Взгляд ребёнка был заинтересованным и лучистым. Девочка приблизилась и обхватила своими крохотными ладошками щеки Фадэры. Этот наивный искренний жест очень ей понравился, прикосновения были трогательные и нежные. Её пальчики двигались быстро. Когда она добралась до волос, было не столь приятно от того, что малышка пыталась то накрутить их себе на ручку, то вырвать, но всё равно смотреть на ребёнка было подобно гипнозу. Крошка даже пыталась к ней принюхаться, вот что Фадэру искренне удивило и растрогало. На всю эту нежную идиллию был потрачен всего миг. Женщина, очень похожая на саму девочку, наверняка приходящаяся ей матерью, подбежала и схватила непослушную хулиганку, чем разрушила связь между ними. Дама, усадив малышку на руки, начала, что-то объяснять рядом стоящему Раину на непонятном языке, по мелодичности очень напоминало русский. Девочка явно не хотела уходить, вертелась у неё на руках и глядела на Фадэру всё так же изучающее. Проговорив извиняющимся тоном пару мгновений, женщина удалилась, унося ребенка. Малышка, сидя в маминых объятьях, смотрела на Фадэру и махала ей ручкой так, как могут это делать только дети: выкидывая вперёд ручку и сжимая пальчики. Улыбаясь, как добрый друг, она всё прощалась и прощалась, а затем скрылась за поворотом вместе с мамой.

– Эта женщина сказала, что она оставила дочку в детской игровой комнате аэропорта, а сама отправилась сдавать багаж, по возвращении она с ужасом обнаружила, что малышка сбежала. Девочка больна, и поэтому ей ни в коем случае нельзя оставаться одной. Только благодаря тому, что её ручки были в краске, по настенным следам она смогла её отыскать,– объяснял Раин, протягивая ей платок.

– Ты знаешь русский?– всё ещё провожая девочку взглядом.

– Нет, я просто понимаю.

Никак не прокомментировав его странный ответ, она задала ещё вопрос.

– Чем она больна?

– Синдром Дауна.

Фадэра не верила своим ушам: «Синдром Дауна! Этого не может быть! Да она же абсолютно нормальный ребёнок! Боже…» Вдруг её пронзило копьё отчаяния, ей хотелось плакать от того, что общество так устроено, что, прикасаясь своей клейкой действительностью к чему-то живому, оно сразу приклеивает ярлык «здоровый– больной», «богатый– бедный», «живой– мёртвый». Но это же неправильно! С точки зрения жизни мы никогда не будем здоровы. Нам всегда всего мало, и поэтому мы не будем богаты. Мы не сможем быть живыми, пока будем верить в смерть… Потекли слёзы от того, что Фадэра понимала, что также, как и та девочка, она «объярлычена»…

Вывел её из этой мысленной темноты внимательный голос Раина.

– Кстати, смотря на тебя, я думаю, что у девочки есть отличные способности к рисованию.

– Что?

Он развернул Фадэру к стеклянной витрине, где та сразу увидела все художества, которые нарисовала на её лице девочка. Она была похожа на сентиментального шахтёра в сине-зелёном мазуте. Рассмотрев себя, как подросток, ищущий угри на своём лице, осмыслив всю свою безумную внешность, с её губ сорвался смех. Раин тоже был доволен такой смене настроения и решил поддержать и засмеялся вместе с ней. Странно, но этот вид натолкнул её на совершенно очевидную мысль.

– Раин,– не теряя весёлого расположения духа, она выхватила из его рук платок и, вытирая лицо от краски, продолжала мысль: Это создание мне кое-что подсказало.

– Что именно? – спросил Раин заинтригованно.

– Недавно я хотела кое-что спрятать на долгое время, чтобы потом спустя время во мне накопилось столько смелости, чтобы я смогла отказаться от этого.

– О чём ты? – он был взволнован не на шутку.

– Пошли.

Она впервые в жизни кого-то вела за собой.

Раин шёл немного позади и наблюдал за её переменой. Она стала смелее, увереннее. Всё-таки женщины умеют превращать любое событие в великое знамение. Пройдя достаточно быстро таможенные заслоны, они оказались в божественном месте беспошлинной торговли – дьюти-фри. Фадэра мгновенно проанализировала пространство. Единственное, за что она зацепилась взглядом, была вывеска «Товары для пассажиров». Фадэра искала определённо нужную ей вещь, но пока Раин не мог разобрать, что именно. Продвигаясь всё дальше, сновав между рядами, заглядывая на все полки, Фадэра всё никак не могла найти необходимое, и вот наконец, перекопав всю полку с надписью «Для детей», она достала внушительную коробочку, довольным тоном произнесла: