А вот девчонки мне не понравились: обе чересчур накрашенные, напудренные, жеманные и страшно гордые тем, что пришли с такими крутыми парнями. У обеих – высветленные локоны, коротюсенькие юбочки и глубокие декольте. Я даже подметила одинаковое выражение досады на лицах их кавалеров: наверное, сравнили своих подружек с Изольдой. Та сидела на коленях у Ярослава, слегка опершись локтем на его плечо, пила глинт, опустив глаза, чуть притушив ресницами их блеск.

Блин, я бы тоже так хотела. Если бы Дэн был здесь. А потом уйти об руку с ним…куда угодно.

Четвертый парень сидел в углу, почти не принимая участия в общем разговоре, только изредка вставляя реплики. Забавно, у него были такие же рыжеватые волосы, как у меня. Длинное бледное лицо, глаза чуть навыкате. Изольда сказала, этого зовут Никита, недавно расстался «со своей».

Разговоры, изрядно сдобренные матерщиной, мне тоже не нравились. Хотя Изкин парень почти не ругался. Сначала обсуждали последнюю пьянку на чьем-то дне рождения, потом – какую-то драку и какого-то Костяна, которому, видимо, здорово досталось в той драке. Девчонки восторженно пищали. Байкеры выходили курить. Потом на столе появилась бутылка виски, парни выпили. Юля и…Яна, кажется, тоже не отказались, покраснели, развеселились. Мы с Изкой вышли на минутку.

– Маш, Ярик сказал, ты Никите понравилась. Может, дать ему твой телефон? У него сейчас никого нет…

– Бедняжка, – я едко усмехнулась. Почему-то внутри поднялась волна раздражения пополам с самой настоящей злостью. – Из, а он мне не понравился. И вообще, что это такое: Ярик сказал… Он сам что, подойти не может? Или сказать мне пару слов?

– Ой, Мах, да ладно тебе…Никита хороший парень. Встретишься, поговоришь, узнаешь его получше. Не хочешь?

– Нет, Из, сорри. Может, ты права, конечно, но нет.

Изка тряхнула волосами:

– Я же о тебе забочусь! Будешь с нами на фесты ездить, у Ника машина – зверь! У Ярика, конечно, лучше, – подруга улыбнулась.

– Ты его поэтому выбрала?

– Что ты! Ярик отличный…– Изка прищурила глаза, – красивый, сильный. Целуется офигенно. А ты что, все по Дэну своему сохнешь?

– Я не сохну, Из, – у меня перехватило дыхание, – я, кажется, люблю. Не могу ни о ком другом думать. Извини.

– Маха, Мах…– Изольда обняла меня. – Это ты прости, пес с ним, с Ником, я так. Мах, ну давай мы что-нибудь придумаем? Что же ты мне раньше не сказала?

– Ты не спрашивала. Я пойду спать, Из. Завтра на пикник еду, со Швец-Нагорными.

– А, точно, я забыла. Глинт замечательный, все сказали.

Едва я легла в постель, по щекам побежали слезы. Я сама себе не признавалась в том, что люблю Дэна, а Изке сказала запросто. Можно ли любить человека, которого ты почти не знаешь, не сказать, что уважаешь, и который уж точно тебе не подходит? Но тогда почему мне так плохо без него? За пару месяцев я почти свыклась со своей болью. Объективно – не так уж это и страшно, жить можно. Только не хочется. Ради чего? Наплакавшись, я сама не заметила, как заснула.

Утро было бодрым: я вскочила, как встрепанная, по звонку будильника, бросилась одеваться. Дома никого не было: куда все подевались? Я вспомнила Изкин принцип: не оставлять на ночь своих парней. Наверное, поехали в клуб. И еще подумалось: как ей удается останавливаться самой и останавливать их … на пределе? Моя подруга точно знает, что хочет выйти замуж девственницей. А по-моему, невинность, скорее психологическое понятие, чем физиологическое. В общем, сложный вопрос. Хорошая новость: я перестала чувствовать себя развратницей. Наверное, когда поняла, что люблю. Так просто. Не было «пожара в душе», каких-то откровений свыше. Я люблю. Люблю. Отчего-то стало легче.

Позвонил Коля, объявил пятиминутную готовность. Хорошо, что я заранее собралась и упаковала продукты. В кладовке нашелся старый рюкзак, очевидно, Андрюхин, его и взяла.

Лизкин избранник, нагруженный большим котелком, с рюкзаком за спиной ждал меня у подъезда. Мы побежали на электричку. Оказалось, вся компания уже там, в лесу, только нас ждут. По дороге у Коли затрезвонил мобильник, парень нервно зашарил по карманам. Оказалось, телефон на дне его огромного рюкзака (зачем? Зачем его туда класть?). Пока доставал, звонки прекратились. Пришлось ускориться: электричка уже подходила.

– А народу много будет? – спросила я, снова начиная чувствовать себя неуютно.

– Человек десять собиралось, человек семь будет, – ответил Коля.

Снова раздался звонок.

Коля поспешно щелкнул крышкой мобильного, сделал серьезное лицо.

– Яволь, штандартенфюрер!

Господи, штандартенфюрер какой-то еще.

– А варум? – следующая реплика.

Я заинтересовалась.

– Ну вот, на одного меньше, – сказал Коля. – Я рассчитывал на Макса.

– Почему штандартенфюрер?

Коля засмеялся.

– Штандартенфюрер фон Штирлиц.

Заметив мой непонимающий взгляд, пояснил.

– Мой приятель. Максим Максимович Исаев. Поняла?

Я тоже засмеялась: бывает же.

– Самое забавное, что Макс реконструктор, занимается ВОВ. Блин, так и знал, что он не пойдет. Это значит: я, плюс Тоха, плюс остальные все девчонки. – Коля покрутил головой в притворном сокрушении.

Мы шли по холодному лесу, замершему в предчувствии сильных морозов. Заря еще не отгорела, небо на востоке полыхало золотым и алым. Верхушки деревьев тоже смотрелись позолоченными. Под ногами хрустели замерзшие листья, где-то ритмично долбил по стволу дятел. Скоро я почувствовала дым.

На поляне лежали три толстых бревна, заботливо накрытых одеялами. Трещали ветки в костре, где-то стучал топор. Лиза деловито резала что-то на доске, поминутно дуя на озябшие пальцы. Навстречу нам поднялись две незнакомые девчонки, у одной за поясом было…веретено. Или это прялка? Дощечка с намотанной куделькой, из которой хозяйка быстро и ловко тянула шерстяную нитку, скручивая ее пальцами. Чудеса, да и только!

– Привет, Маш! Знакомьтесь, девчонки, это Маша! – приветливо кивнула в мою сторону художница. – Это Валя, это Лия.

– Приятно познакомиться, – вежливо сказала я.

Из леса вышла еще одна девушка, в камуфляже, высокая, с короткой стрижкой. Она несла в руках охапку сучьев. Бросила их к костру, облегченно выпрямилась. Стало видно, что глаза у нее разного цвета: один зеленовато-коричневый, другой серый. Я такое в первый раз видела.

– А, Лизкина валькирия пожаловала! – она быстро и крепко пожала мне руку. – Я Аня, можно Анка, меня так все зовут.

– Точно! – Лия выпустила свою нитку. – Вспомнила, где тебя видела! А похожа! Ну, супер!

Подошел маленький коренастый парнишка с топором, кивнул Коле, сделал полупоклон в мою сторону, улыбнулся.

– Это Тоша, – представила его Лиза, – наш массовик-затейник, душа компании и мастер на все руки. С ним не соскучишься!

Я уже поняла.

Пикник прошел действительно весело. Для начала выяснилось, что парни забыли взять мясо, которое Лиза замариновала.

– Коль, ну как ты мог?! – возмущалась художница, размахивая руками.

– Я думал, Тоха его взял, – смущенно оправдывался парень.

– А я думал, вы сами возьмете!

– Я есть хочу! – вклинилась Валя.

– Так, без паники! – Анка решительно рубанула воздух ладонью. – Тоша, Коля, дуйте в магаз за сосисками или там, колбасой. Пожарим, будет вкусно. Соус какой-нибудь возьмите!

– А дрова? Прогорит, пока мы ходить будем!

– Сами наколем! Маш, бери еще один топор, пошли. Давайте, одна нога здесь, другая там.

Парни смущенно потоптались на месте, потом отчалили. Мы переглянулись, Валя хихикнула в кулачок, Лиза тоже расплылась в улыбке. Через пару секунд мы все рассмеялись с каким-то облегчением.

– Не в мясе счастье, – изрекла Лия, снова принимаясь за свою кудель.

Я взяла топор и вместе с Анкой пошла за дровами, воодушевленная своим недавним обращением с колуном на Лизином дворе. Новая знакомая внимательно смотрела на меня своими разномастными глазами. Меня она тоже занимала, необычная. Чем-то похожа на Пра. Может, высокой худощавой фигурой, порывистыми быстрыми движениями?