Фергюсон при этом про себя хмыкнул. Поиметь сына Романа самым грязным способом и не раз, о, это очень ему бы понравилось.
— Мне всего тридцать пять, — холодно ответил Роман, — это мой друг и известная модель — Самандриэль Новак. Андри, это Кроули Фергюсон.
— Рад знакомству с Вами. Вы великолепно играли — я наблюдал со стороны, — это была ложь, но лгал Андри так искренне и при этом очаровательно краснея.
— Начинающая модель — он очень скромен ещё, — добавил Роман.
Про себя Ричард уже пел дифирамбы игре Самандриэля, представляя, как завтра Интернет взорвется фотографиями Кроули и неизвестного парнишки.
— Но тебе стоит беречь себя, Дик, — участливо проговорил Фергюсон, не отрывая жадных глаз от Самандриэля. — Ты выглядишь на все сорок. Могу дать телефончик очень хорошего врача. Мальчик мой, — обратился он к Андри. Красные щеки парнишки отзывались внутри и в штанах весьма мощным ответом. — Ты так скромен и мил, что просто радуешь мое сердце своей чистотой и красотой. А тебе есть шестнадцать уже?
— Мне двадцать два, — слабо улыбнулся Андри, — мне лестно слышать подобное в свой адрес от столь импозантного и интересного мужчины, — Самандриэль неловко поднял свой взгляд.
— Ах, мальчик мой, ты льстишь так неумело, но это очень мило, — рассмеялся Кроули, — не хочешь пойти посмотреть что вкусного здесь предлагаю гостям? Например, клубника со сливками — это очень вкусно.
Андри несколько испуганно перевел взгляд на Ричарда, но тот лишь слегка кивнул.
— Не забудь маску, — шепнул он так, чтобы Кроули не слышал, — оставлю тебе водителя на всякий случай, — сказал он громче.
— Боишься, что от клубнички его развезет? — ржущий Фергюсон уже обнимает парнишку, крепко прижимая его к себе. У него еще тело ничего, подтянутое, но излишки хорошей жизни уже начинают сказываться то там, то здесь. — Не переживай, я завезу его домой, в ручки папеньки и маменьки.
— Андри сирота, и поэтому временно живет у меня, — произнёс Роман, — и своему водителю я верю больше, чем тебе — любителю выпивки.
— Я ж и говорил, сыночка себе нашел, — усмехнулся Кроули, серьезнея. — И чего тебе от меня надо? Приводишь тут своих содержанцев, соблазняешь честных людей, — вопреки словам рука Фергюсона уже была на ягодицах Андри. Поглаживал, сжимал.
— Он не содержанец и может соблазнять кого угодно, — Роман еле скрывает свое отвращение, — Андри лишь модель, и я хочу, чтобы он стал лицом моего нового товара. А так я женат, — Ричард развел руками, — и сейчас покину вас в поисках своей жены.
— Ладно, а мы за клубникой, — кивнул ему Кроули и, обнимая Андри за талию, направился с ним вовсе не к столам, а к дверям в глубине зала. Там есть гостевые спальни, где можно себе позволить что угодно. Особенно хозяин дома. Официанту, который подходит к ним перед дверями, он приказывает принести в спальню шампанского и клубники. И шоколада.
В спальне он сразу же расстегивает и сбрасывает с себя пиджак, незаметный официант привозит угощение н небольшом столике и оставляет возле поистине королевского ложа. Когда дверь за официантом закрывается, Кроули садится на постель рядом со столиком и наполняет два бокала шампанским.
— Мой мальчик, — поднимает он уже полный похоти и желания взгляд на парнишку, — можно же тебя так называть? Иди сюда, не бойся. Мы здесь одни, можем наслаждаться шампанским и клубникой сколько захотим.
Андри ловким движением достает изящную маску из внутреннего кармана пиджака. Маска черного цвета, расшита золотом — такие принято носить на маскарад.
— Надеюсь, что вы не против добавить немного таинственности.
Может, Фергюсон бы и насторожился, но желание в смеси с шампанским уже ударяет в голову.
— Иди поближе, — манит он парнишку к себе, уже предвкушая что будет происходить сейчас.
Андри подходит, плавно опускаясь на колени возле Кроули, подобострастно заглядывая в глаза. Он знает насколько хорош в этой позе, прекраснее он выглядит только обнаженным. Самандриэль вспоминает свои фото, что в огромном количестве есть в его комнате, в доме Ричарда. Его член тут же просыпается, а Кроули дозволено думать, что это его мерзкое тело возбудило парнишку.
— Чего желает, мой господин? — его руки скользят по ногам Кроули.
— Мальчик мой, — Кроули проводит рукой по щеке, шее и плечу, ощущая как под пальцами чуть вздрагивает молодое тело, передавая легкую дрожь в его руку. Мальчишка боится, но ждет с любопытством что будет происходить, и уже слегка возбужден. Фергюсону нравиться это осознавать. Мальчишка хочет быть здесь и хочет быть его.
Впрочем, если бы он и не хотел, стоило ему попасть сюда, в спальню, в обществе Кроули, и никакие крики бы ему не помогли. Потом мальчишку бы отвезли домой, вручили немалую сумму, запугали и отпустили. Никто еще не осмеливался гавкать на сенатора.
Кроули берет клубнику обмакивает в сливки и буквально впихивает в рот парнишки. Хочет тот клубники или нет, его не интересует. Он достаточно богат и влиятелен, чтоб каждый делал так, как хочется ему.
— Раздевайся, мой мальчик. Я покажу тебе такие удовольствия, о которых ты даже не представлял, — заявляет Кроули, уже представляя как будет вдавливать парнишку лицом в постель, засаживая ему по самые яйца.
Андри медленно встаёт, принимаясь раздеваться так, словно двигается под музыку, показывая Кроули все изгибы идеального тела. Мысль, что кто-то уже завтра будет дрочить, глядя на фото в интернете и представляя себя на месте Кроули греет. Тот факт, что на него будут дрочить — сомнению не подлежит.
Кроули довольно смотрит на представление, хоть начинает постукивать туфлей от нетерпения. Мальчик слишком старается, слишком хорош, чтоб так оттягивать самое приятное. Когда Андри уже остается почти обнаженным, нижнее белье, стыдливо прикрывающее его уже вставший член, Кроули рывком поднимается и хватает парня за руку, притягивая к себе. Вторая рука тут же нащупывает вполне себе твердый орган.
— Хочешь меня, да, малыш? — усмехнулся Фергюсон, — меня все хотят, — самодовольно добавил он. Он легким движением порвал боксеры и толкнул мальчишку на кровать. — Меня хотят все как Джеймса Бонда, — заявил он, расстегивая ремень и сбрасывая брюки, отпихнул их ногой. — Любишь Бонда? — поинтересовался он, расстегивая рубашку. — Я ж вылитый Пирс Броснан, скажешь, нет? — рубашку он оставил на себе, растегнутую, и медленно стащил боксеры с принтом пистолет и цифры «007» и кинул на кровать перед Андри. — Нравятся? Подарю тебе на память.
И заржал, подходя к кровати. Самандриэль промолчал, лишь предавая своим глазам и лицу восторг. Правда ему не приходилось даже стараться — он подумал о совей недавней фотосессии и о том, как фотограф буквально осыпал его комплиментами. Каждое движение Самандриэля было идеальным — глаза парнишки потемнели, в них появился дурман. Казалось, что он может кончить, только думая о себе.
Кроули довольно хмыкает, кажется, мальчик уже поплыл. Зачерпнул пальцами сливки и второй рукой бесцеремонно перевернул парнишку на живот, подхватывая под низ живота и подтягивая к себе упругую и аппетитную задницу.
— У тебя был кто-то до меня, мой мальчик? — спрашивает он.
— Да, — произносит Андри, — и парни, и девушки, — выдыхает он.
«И я», — добавляет мысленно.
Он комкает пальцами простыни. Они шелковые, но даже шелк проигрывает бархатности его собственной кожи. Самандриэль хочет закусить губу, но портить столь идеальные губы — кощунство, поэтому стон срывается с них.
— Не такой ты и невинный, — фыркает разочаровано Кроули и ляпает прямо на задницу Андри жирные сливки. Размазывает пальцами по анусу, вводит сразу два. Вытаскивает, приставляет ко входу головку и медленно натягивает на свой член еще не растраханнного узкого мальчишку, — сливки с клубничкой. Хотел? Получай, — хмыкает Фергюсон и начинает двигаться, безжалостно сжимая своими грубыми руками бедра Андри, чтоб сильнее и глубже насаживать его.
Андри чувствует боль, ощущает, что скорее всего Кроули может слегка порвать его, но мысли о том с каким восхищением будет смотреть на него Ричард. Как раздавлен будет Фергюсон. И как хорош сам Андри, а уж как хорош на его фоне.
