– Я вас прошу.

Редкие седые брови клерка поползли вверх. Громко сопя, старик раскрыл папку и углубился в заявление.

Я продолжала стоять рядом со свободным стулом. Ремень сумки в руках стал противно мокрым.

– Нет, – служащий отодвинул папку, – я не пойду на такое. Меня же первого и привлекут, если узнают, что подписал бумагу на лечение пожилого безнадёжного…

– Моя сестра, – прошипела я, наклонившись, в его сморщенное, как курага, лицо, – не безнадёжна. Ей нужна терапия. Я уже не прошу бесплатного лечения. Мы будем платить – только дайте такую возможность. Дайте допуск!

– Извините.

Седые пушинки на висках клерка колыхались в такт отрицательным качаниям головы.

– В любом случае, документы заверяет начальница, – будто в оправдание, забормотал он, – все через неё проходят – кабинет триста-бис, прямо по коридору. Высший уровень – гиноид УС-2026, класс "эм-эс-эс". Куда уж нам, человечкам…

Его скрюченные пальцы перебирали бумаги, как ребёнок треплет букет осенних листьев.

– Мы только подписи ставим, – говорил старик, – а её печать открывает все двери в Медикуме. Хотя, конечно, весь анализ заявок на нас, коли подписали – печать шлёпнет автоматом…

Аля. Алька. Алечка…

Воздух со свистом вышел сквозь мои сжатые зубы.

– Они же выбросили мою сестру. Списали со счетов, не дав шанса, когда она стала не нужна. Знаете, каково это? Прожить всю жизнь на вторых ролях? Обеспечивать их, воспитывать детей для них… и быть выброшенным, как робот устаревшей модели!

Кончик архаичной ручки задрожал в сухих пальцах клерка.

– Они уже выбирают, кому и как из нас жить и когда умереть.

Старик смотрел куда-то в сторону. Его угловатые плечи под заношенной кофтой искривила вечная сутулость.

– Разве вы…

Круглая бляха динамика, вмонтированного в столешницу, вдруг исторгла хриплый вопль.

– Внимание работникам! Администрация доводит до вашего сведения следующие изменения, вступающие в силу с сегодняшнего дня.

Плечи старика едва заметно вздрогнули.

– В связи с принятым постановлением о повышении эффективности обработки поступающих от граждан заявок, право сотрудников, не являющихся андроидами либо гиноидами, а именно – относящихся к семейству гоминид, низшая классификация "человек", на подписание заявок и передачу их вышестоящему руководству для утверждения приостанавливается…

Мои пальцы до боли стиснули сумку. Боже…

Динамик разрывался.

– В частности, новое положение запрещает роботам принимать документы с подписями таких служащих – все подписи автоматически аннулируются…

Ровные строчки на бланке расплылись перед глазами. Неужели мы больше ничего не решаем?..

– Обновление прошивки роботов займёт время.

Я подняла голову. Старик впервые смотрел мне в лицо – его выцветшие глаза глядели на меня поверх нетронутого конверта.

– Бегите, – шепнул клерк, и его сухая рука ткнула подписанный бланк мне в ладонь, – возможно, вы ещё успеете. Кабинет триста-бис.

– Ну как они там? – я покосилась на Ника, только что вернувшегося из загона.

– Ничего, – Ник пронес на вытянутой руке железную миску. Стенки миски были вымазаны чем-то серо-розовым, мерзким даже на вид. – Бродят. Есть просят. Как всегда, в общем.

– Им там не темно? Не сыро?

– Может, и сыро, – грязная миска с грохотом отправилась в рукомойник, – они ж разве скажут…

***

Разводить зомби мы начали с месяц назад. Собственно говоря, дело это не совсем легальное, но, что закономерно, прибыльное. Хотя и хлопотное.

– Все говорят – компьютерная графика, грим, костюмы-маски… Да это прошлый век! На кой нам маски, если тут, рядом – настоящие чудища! Бери и снимай, натуралочка, мм! – продавец причмокнул. – Киношники задорого берут, ну оно и понятно. Для демонстраций крупные заказы поступают. В массовку, опять же… Зомбарям-то платить не надо, страховки-договора – ни к чему. Никто не знает, что это. Но все знают, как на этом нажиться.

Ушлый парниша-торговец споренько завернул нам пару подходящих зомбарей в спанбонд, прихватил для верности веревкой и, зыркая из-под бровей, закинул в наш пикап.

– Свеженькие, не сомневайтесь, – подмигнул он, – вчера завезли только.

Я брезгливо рассматривала вялую, с зеленым оттенком кисть, торчащую из пикапа. Кисть слабо шевелила пальцами.

– Почему они такие смирные? – спросил Ник.

– А вы думали? – торгаш ухмыльнулся, – боевичков насмотрелись? Если зомби, так обязательно злобные чудища, пиф-паф, мозги на блюдечке? Да они оружия боятся как огня. На съемках хрен заставишь бегать, если там стреляют! Прикиньте только, идет навстречу зомбак, весь такой из себя жуткий, а вы ему – бах! – и только пятки сверкают зомбиные. Смех один! А вот мозги действительно едят. Ничего не поделаешь.

Затолкав кисть под спанбонд, торгаш кратко объяснил нам правила. Зомби испытывают серьезные проблемы с функционированием собственного мозга. Отсюда их вялость, бледность, утрата способности к речи и вообще потеря большинства когнитивных функций. К планированию и принятию решений не способны, двигаются медленно, нападений на людей не отмечалось.

– Мозгами кормить не обязательно, – успокоил нас парниша, – а вот сырое мясо лопают за милую душу. Кости им давайте говяжьи, пусть грызут, у них зубы будь здоров. Не перекармливайте только, а то могут стать агрессивными. «Гремлинов» смотрели? Вот-вот.

– А размножаются они как? – задала я мучивший меня вопрос.

Продавец заметно посмурнел.

– А вот этого никто пока не знает, – он мотнул головой в сторону пикапа, – вон тем не больше пары дней. Берете двух здоровых зомбарей, сажаете в загон и ждете. Рано или поздно появится третий. Причем сразу взрослый. Готовенький, так сказать, к дальнейшему размножению. Да, кстати, бывали случаи, когда размножались и одинокие особи. Был один – стало два. Как улитки.

– Или грибы, – вслух подумала я.

– Вот-вот, – обрадованно покивал продавец, – некоторые и впрямь считают, что они это… спорами размножаются. Да вы не парьтесь, – он махнул рукой, – кормите и ждите. Гарантирую сто процентов, потомство будет.

***

Мы привезли их к себе, благо дом наш стоял на отшибе, и разгрузили в загон.

То, что можно было счесть агрессией, зомби проявил пока лишь однажды. Я как раз вываливала в кормушку свежую порцию говяжьих ребер, когда смирно стоявший рядом зомбак вдруг схватил меня за руку. Его выцветшие глаза уставились сквозь меня. Ник, драивший стену рядом, рванулся к нам.

Я запаниковала, но питомец так же неожиданно выпустил мою кисть и вдруг смачно чихнул. Ник поморщился, встряхивая рукой.

– Гадость.

– Будь здоров, – машинально пробормотала я, торопливо выбираясь из загона.

С того момента я стала побаиваться наших зомбаков и старалась держаться подальше. От недостатка внимания или питательных веществ в говяжьих костях, но зомби стали бледнеть. Приятный цвет молодой брокколи на их коже сменился оттенком гнилушки.

– Выгуливать их, что ли, – задумчиво сказал как-то Ник, – может, подзагорят чуток.

– Витаминов им купи, – я фыркнула, – в аптеке для зомби.

Ник покачал головой. Но витамины все же привез – правда, не для питомцев, а для нас.

– Выглядишь не лучше зомби, – он цокнул языком, протягивая упаковку ярких пастилок.

– Себя-то в зеркале давно видел? – усмехнулась я.

Но я и впрямь себя неважно чувствовала. Питомцы оказались куда более требовательными к уходу, чем казалось, и я сбилась с ног, заготавливая им корм, прибирая в загоне, чистя миски, меняя воду в поилках… Недели пролетали, а зомби и не думали размножаться.