Пасечник с интересом слушал и слегка ухмылялся.

– А сейчас для начала, прям со сцены, на расстоянии, я склею ваши руки, – сказал чернобородый гипнотизер. – Конечно, силы и энергии моего биополя может на весь этот большой зал и не хватить, но человек на тридцать хватит. Итак, поднимите ваши руки кверху и соедините ладони. Вот так, – показал он.

– А сам-то сейчас сможешь ладони расклеить?! – Неожиданно поднявшись, громко и грозно спросил Пасечник и ткнул своим посохом в сторону гипнотизера.

Гипнотизер задергал руками, но… но разъединить ладони не смог. Растерянный, он стоял на сцене с опущенными и «склеенными» руками. Зал зашумел, послышался смех.

– Тише вы! – махнул на зал посохом Пасечник и, повернувшись к гипнотизеру, уже спокойно сказал: – Сейчас я тебе помогу, вот только на сцену поднимусь. А ты пока там постой, подожди.

Пасечник, не спеша, постукивая посохом по ступенькам, поднялся на сцену и, сев на один из стульев, посмотрел на гипнотизера.

– Можешь расцепить руки, – сказал он. – Ну, а теперь выполнишь несколько моих желаний – не зря же народ здесь собрался на тебя посмотреть. Ох, и жарко сегодня, солнце-то как палит! – Пасечник показал посохом в потолок. – А что ты в костюме в такую жару стоишь? Раздевайся до трусов, в речке поплаваешь.

Вытирая со лба пот, несчастный гипнотизер, разделся до трусов и, ободряемый Пасечником, несколько раз пробежался туда-сюда по сцене, размахивая руками в стиле «кроль» и отфыркиваясь. После он проехался на гоночном велосипеде, сидя на стуле. Надев брюки и туфли, спел, на свой выбор, песню «Желтые ботинки» Жанны Агузаровой – причем, очень похожим голосом и лихо станцевал рок-н-ролл. Битком же набитый зал помирал со смеху. Посмеялся до слез и сам гипнотизер, когда Пасечник показал ему свой «очень смешной» указательный палец.

– Все, что тут случилось с тобой, забудь, – под конец «концерта» сказал Пасечник и приложил ладонь ко лбу чернобородого гипнотизера. – Поезжай себе спокойно дальше и в добром здравии.

Он стоял на середине моста и, взявшись руками за холодные железные перила, смотрел вниз. Там, в темно-синей воде, проплывали осколки весенних льдин. Иногда их закручивало в воронки, и они исчезали в них. Осталось только перепрыгнуть через перила, чтобы тоже навсегда исчезнуть в этой ледяной глубине. «Куртка может помешать, – подумал он. – Будет тянуть наверх. Надо снять». Он расстегнул молнию и оглянулся: мимо мчались машины, по мосту шла женщина. Надо подождать, пока она пройдет. Но, пройдя мимо него, женщина через несколько шагов остановилась и оглянулась. Затем медленно подошла к нему.

– У вас что-то случилось? – спросила она.

На вид ей было лет сорок, тонкие выразительные черты лица и большие синие глаза, которые излучали тепло и грусть. И ему неожиданно захотелось рассказать этой женщине всё о своем несчастье, и он ответил: «Да».

– Идемте со мной. Я живу здесь недалеко, за мостом. И вы мне всё расскажите. Меня зовут Татьяна. А вас – Александр, не так ли?

– Как вы узнали? – удивился он.

– Недаром, наверное, меня называют гадалкой, колдуньей. Идемте. Какой сегодня дует холодный ветер.

Спустившись с моста, они свернули в боковую улицу и, пройдя еще немного, подошли к пятиэтажному дому. За все это время они не проронили ни слова. Ее квартира под номером двадцать два находилась на третьем этаже.

– Заходите. Дома никого нет, я живу одна, – сказала она, открывая дверь. – Снимайте свою куртку и проходите на кухню. Я напою вас горячем чаем с вареньем.

– Ну, а теперь расскажите мне о том, что у вас случилось, – сказала она, налив себе тоже чаю и сев напротив него за кухонным столиком.

И он рассказал ей о том, как три года назад случайно познакомился с молодой, очень красивой женщиной, как они полюбили друг друга и как были счастливы вместе. Она жила у своих родителей, у ней был ребенок – дочка, которой было три года. Она уже собиралась переехать к нему на квартиру с дочкой, как вдруг в последние дни стала молчаливой, холодной, замкнутой, а вскоре сказала ему, что выходит замуж – за начальника отдела, где она работала экономистом. Он умолял ее не делать этого, не совершать ошибки – ведь они же любили друг друга! Но она попросила у него прощения и сказала, что с ее стороны это было всего лишь временное увлечение. Он чувствовал, что она говорит неправду, но ничего поделать не мог – она была непреклонна. Они расстались. Дальнейшая жизнь для него превратилась в мучение, ни проходило и дня, чтобы он не думал о ней. Иногда он пытался звонить, но она не хотела с ним разговаривать, а потом и вовсе сменила номер телефона. Вокруг было множество молодых, красивых женщин, но они его не интересовали – он думал только о ней. Это было сущее мучение, каждый день думать о том, что женщина, которую ты любишь, ложится в постель с другим человеком, о том…

– Можете мне не рассказывать о муках безответной любви. Я знаю, что это такое, – перебила его хозяйка квартиры. – И вы решили покончить с собой?

– Да. У меня уже нет больше сил жить так дальше.

– Обычно, в таких случаях, обращаются за помощью к психотерапевтам, психологам, экстрасенсам, бабкам. Вы не пробовали?

– Пробовал, на какое-то время отпускает, а потом снова…и еще хуже… Последний раз я сходил к одной бабке, которая сказала мне, что теперь она станет мне безразличной и, извините за выражение, отвратительной, как дерьмо собачье, но прошло всего лишь несколько дней, и я почувствовал, что это совсем не так.

– Значит, это настоящая любовь, а такую любовь никак не обманешь, никакой молитвой не замолишь, ничем не зальешь. Так, если на какое-то время… Но потом она вспыхнет снова, с еще большей силой.

– Выходит, и вы мне ничем не поможете? Тогда зачем позвали к себе?

– Помогу, но, разумеется, с вашего согласия.

– Как?

– Я удалю ее из вашей памяти, из сердца. Согласны?

Он подумал немного и сказал:

– Если это возможно, то да, согласен. По другому я не смогу жить дальше.

– Я это уже поняла, иначе не стала бы предлагать свою помощь. Убить себя – грех. А меня, надеюсь, Бог простит.

– Когда вы сможете это сделать?

– Если хотите, сейчас.

– Хочу.

Она встала из-за стола и сказала:

– Пройдем в комнату.

Он пошел за ней. Окно в комнате было закрыто шторой, стоял полумрак и чувствовался тонкий, приятный аромат непонятно чего.

– Лягте на диван, – попросила она, а сама села на стул в изголовье.

Он лег на диван.

Она посидела немного молча и сказала:

– Закройте глаза, вам не надо этого видеть.

Он закрыл глаза. Прошла минута, может больше. Холодные капли брызнули ему в лицо – он вздрогнул.

– Не бойтесь, – услышал он ее голос, как будто бы издалека.

– Я не боюсь, – прошептал он.

– Не открывайте глаза. Еще немного, – снова услышал он.

Прошла еще минута, и словно холодный ветер дунул ему в лицо.

– Вот и все, – сказала она. – Можете встать.

– Но я все помню! – воскликнул он, встав с дивана. – Я ничего не забыл!

– Не торопитесь. Завтра утром, проснувшись, вы забудете все, что связано с ней. Вы даже забудете, что были у меня.

– А если я не усну?

– Уснёте, и спать будете крепко. Вот, возьмите с собой эту салфетку, положите ее у себя дома на стол. Если вы завтра не вспомните, откуда она у вас, значит, все получилось. Если вспомните, приходите еще. Только никто до вас еще не возвращался.

– Сколько я вам должен?

– Нисколько. У меня есть деньги, а лишние мне не нужны.

Прошло несколько месяцев. Он стоял в магазине около витрины, разглядывая какие-то сувениры, и держал в руке дамскую сумочку – его девушка Лена примеряла туфельки в обувном отделе.

– Здравствуй, Саша! – остановившись около него, сказала молодая женщина.

– Здравствуйте, – ответил он растерянно, пытаясь вспомнить, где ее видел.