— Струсил?

— Нет, — да, но я ни в коем случае не собираюсь в этом признаваться. Все происходящее чувствуется странно, немного неудобно и по большей части нереально, учитывая драму, которая так долго существовала между нами.

— Не обманывай меня, мальчик. Я вижу, что это страх, и он прямо там, — он указывает ручкой на мои глаза. — Это страх, — наклонившись вперед, он спрашивает: — Что тебя сдерживает? Возможная неудача? — я не отвечаю, не хочу признавать, что он меня раскусил. — Неудача — это часть жизни. Без неудачи ты никогда не научишься, и есть вероятность ошибиться, когда ты пытаешься что-то сделать. Ну и что? Если не получится, ты попробуешь что-то другое. Из-за боязни не воплотить эту идею в жизнь, не отказывайся от такой возможности

Впервые в моей жизни кто-то, кроме Дейзи, верит в меня. Я вижу это в его глазах. Он решил сделать это для меня. Я так долго сидел в стороне в ожидании шанса и этой возможности, что, когда это наконец-то случилось, мне необходима уверенность от одного человека, который привел меня к реальности и сказал мечтать о большем.

И по его же словам, это то, что он делает прямо сейчас. Он говорит мечтать о большем.

Ну бл*дь… Он говорит мне, нет, он поддерживает меня, чтобы доказать мое существование.

Если это не удар между ног, то я не знаю, что это.

Дейзи

— Думаю, это последняя, — Мэтт стоит и вытирает лоб. — Дейзи, не хочу быть мудаком, но не думаю, что у человека должно быть столько коробок для рабочих принадлежностей.

Заходя в маленькую гостиную, я улыбаюсь.

— Никогда не знаешь, когда к тебе придет вдохновение. Ты должен быть готов, Мэтт.

— У тебя целая коробка с надписью «войлочная ткань».

— Да, и когда я сделаю для тебя на Рождество качественный флаг с эмблемой Бронкс, ты будешь благодарен, что принес сюда эту коробку.

— Ловлю на слове, — он смотрит на меня с улыбкой и обнимает Аманду.

— Дейзи, ты уверена?

Я никогда еще не была настолько уверена.

— Да. Пришло время отдохнуть от нашего трио.

— Слова, которые ненавистны каждому, — дразнит Мэтт, получая шутливый шлепок от Аманды.

— Серьезно, все в порядке?

— Есть только один способ узнать, — взяв вязаную подушку, я бросаю ее в Аманду. — А теперь помоги мне разобрать все это, я не могу жить в таком бардаке.

— Ага, и я уверена, что нам обещали пиццу, — говорит она, уперев руку в бок.

— Да, я помню, что это было частью договора, — говорит Мэтт. — И я чувствую слабость после того, как все это поднимал. Меня нужно накормить и напоить.

Закатив глаза, я опускаю коробку, чтобы открыть ее и достать свой телефон.

— Пицца с колбасой и перцем всех устраивает?

— И грибы, — добавляет Мэтт.

— И немного хлебных палочек, — говорит Аманда.

— Эй, — я указываю телефоном на нее. — Они не были частью договора.

— Не было и трех лестничных пролетов. Возьми хлебные палочки, — говорит она шутливо, но непреклонно.

— Ладно.

— О, — Мэтт плюхается на диван моей бабушки, который мы привезли со склада. — Закажи ее в пиццерии «Папа Джонс»⁸⁴ Пейтона Мэннинга.

— Почему? — я вопросительно приподнимаю бровь.

— Это сделает ее особенной от мысли, что я заказываю в пиццерии, одобренной Пейтоном Мэннингом.

— Это смешно, — я останавливаюсь. — Но я это уважаю.

— Это моя девочка, — Мэтт смеется. — Я хорошо тебя обучил, — он обращается к Аманде, которая разбирает вещи, пока я заказываю пиццу. — Милая, мы уже можем отправить ее в реальный мир. У нее есть все необходимое.

Саркастически, Аманда отвечает:

— Используя Пейтона Мэннинга в качестве шкалы приемлемых вещей? Да, она готова к реальному миру.

Черт, а она права.

Чертовски верно, я готова.

Холлин

Еще немного, еще несколько минут.

Я считаю минуты, пока часы не дойдут до четырех тридцати. Они должны быть здесь, но опаздывают. Мне просто нужно немного больше времени, чтобы побыть с ним в последний раз.

Качаясь взад-вперед, я держусь руками за голову, позволяя моему телу погрузиться в него.

Четыре тридцать два. Еще две минуты я могу быть с ним. На две минуты больше, чем я предполагала. Следующие две минуты могут изменить мое решение.

Я не могу это сделать. Не могу отпустить.

Я слышу стук в дверь. Нет.

Я чувствую подступающую тошноту и слезы.

Пора.

Подняв подбородок и распрямив плечи, я в последний раз вдыхаю запах и иду к двери, неуверенно открывая ее дрожащей рукой.

— Холлин? — приветливо спрашивает мужчина, в сопровождении своего мужа.

Грег и Джереми. Вчера они связались со мной, чтобы посмотреть диван Эрика. Они только что вступили в брак и пытаются обжить свою квартиру. Раскладное кресло Эрика — именно то, что они искали для своей гостиной, и, по их словам, оно прекрасно будет сочетаться с остальной мебелью.

Когда я вчера выставила объявление на «Крейгслист»⁸⁵, то не ожидала получить отклик так быстро. Я надеялась провести в нем несколько ночей, несколько дней, представляя, как он лежал и пил пиво за просмотром игры. Но в скором времени это не останется в моей памяти, как и все остальное.

Глубокий вдох. Шаг за шагом.

— Да. Вы, должно быть, Джереми и Грег. Пожалуйста, проходите.

Взмахнув рукой, я приглашаю двух мужчин в свой дом.

— Джер, оно идеальное, — говорит Грег, глядя на кресло. — У нас будет много споров из-за него.

— Ну, уж нет, — Джереми по-доброму машет пальцем своему мужу. — Это мое кресло. Ты обещал его мне, когда мы приобрели диван у пожилой женщины, живущей недалеко от нас. Это мое кресло.

Качая головой, Грег поворачивается ко мне с улыбкой.

— Могу сказать, что мы будем любить его.

Сжав губы, я чувствую жжение в глазах и стараюсь сдерживаться, но эмоции берут верх.

— Извините, — я вытираю глаза.

— Вы в порядке? — спрашивает Джереми, нежно прикасаясь своей рукой к моей.

— Да, просто тяжелый день. Кресло принадлежало моему покойному мужу.

— О, боже, не думаю, что мы можем забрать его у тебя, — Грэг подходит ко мне.

— Нет, — я качаю головой. — Так надо. Я пытаюсь двигаться вперед. Это один из этапов. Пожалуйста, заберите его и любите, как это делал мой муж. Когда сидите на нем, удостоверьтесь, что болеете за Бронкс, — я шучу, несмотря на падающие слезы.

— Я и не думал болеть за какую-либо другую команду, — Джереми обнимает меня, успокаивая мое разбитое сердце.

Картер

— Чувак, ты издеваешься надо мной с этим сэндвичем? — Фитси разговаривает с набитым ртом, когда соус капает с его губ.

— Ты о чем? — я вытираю руки и жду вердикта.

— Я сейчас умру от такого вкуса, но не могу остановиться это есть. Кто знал, что мясной рулет может быть таким чертовски хорошим, — он снова откусывает и стонет, когда жует. — Этот мой любимый.

— Лучше, чем сэндвич в Черную пятницу?

Это более-менее похоже, так как в нем есть фарш из индейки, яблоки, сельдерей, начинка с клюквенным соусом и жареная зеленая фасоль.

— О, черт. Я забыл про Черную пятницу, — он раздумывает, глядя на огромный сэндвич. — Я не знаю, чувак. Там халапеньо и бекон. Но Черная пятница, как День Благодарения между двумя поджаренными булочками, — подняв руки, он говорит: — Я не могу решить. Мне все нравятся.

Есть еще один, про который я не сказал, потому что как только сделаю это, он назовет меня дебилом, а я не готов к этому. Но он будет фаворитом на Черную пятницу. Напоминает Breaking Bad в «Запрете» — мясной рулет с клюквой, апельсиновым мармеладом и овсяными хлопьями. У меня ушло много времени на улучшение рецепта, прежде чем решить, что это будет справедливо для нее.

— Так и есть, — говорит Фитси, снова с набитым ртом. — Это охренительно.