Хотя руку помощи она приняла. Но больше ничего спрашивать не стала. Ей хватало его слегка нервно-бегающего по сторонам взгляда.
Наверное, стоило бы успокоить его. Потому что до того, как войти в Совет, он был на стороне прошлого Кромешника. И теперь при встрече вряд ли Кайло обрадуется предателю.
Что уже говорить про нее, Рэй даже и не знала. Она любила его. Он исчез. Вот и все, конец истории.
— Рэй, наконец ты здесь, — Лея выглядела невыспавшейся. Воспаленные глаза, синяки под ними, ну и добавьте совершенно не выходное домашнее платье. Полный и тотальный кошмар.
— Я думала, что мы тебя не дождемся.
— Интересно, почему? — Рэй протянула это настороженно, оглядывая сидевших за столом друзей. Они же не считали ее предательницей? Или уже да?
Даже По, обычно веселый и милый Дэмерон, флиртовавший как самый настоящий апрельский кролик, глядел на нее хмуро и с упреком. Как будто она лично была виновата в том, что магистр Рен сбежал.
Ну да, была лично виновата. Но они об этом не знали?
— Мы уже все знаем, — мрачно ответил на ее невысказанный вопрос Финн, хотя читать мысли не умел. — Ты все же это не сделала. Хотя я предупреждал!
Он, и правда, предупреждал. И не один раз. Еще когда был человеком, а не новым Ледяным шутником, вместо Бена. Хотя шутить у него получалось плохо, и чаще всего это заканчивалось издевками со стороны Хакса, у которого зубы собирать из-под подушек выходило как-то легче, так что все свободное время тот посвящал довольно обидным шпилькам в адрес Финна.
— Как ты вообще могла так поступить? Ты не подумала, что будет теперь? Когда у нас новый Кромешник? Ах, ну да, ты же все равно сделаешь по-своему.
— Извини, Финн, — Рэй потупилась. И снова он был прав. Она поступила безрассудно. Она просто хотела дать Бену шанс. Вернуть все, как было. — Но я не могла.
Она же не могла подумать, что он сбежит. Чтобы зализать раны и вернуться новым Магистром Кошмаров.
— Все, Финн, хватит, — вступился за нее По. — Мы все виноваты в том, каким он стал. И не забывай, кто справился со Сноуком. Без Рэй тебя бы здесь не было. Нас всех — не было.
Слова Дэмерона подействовали, и Финн заткнулся, обиженно дергая ворот расшитой морозными узорами рубашки. Эта одежда всегда действовала ему на нервы, выставляя, как он сам говорил, придурком. А сейчас у него было полное право сердиться.
— Ну и что будем делать? — Лея спрашивала у всех, но почему-то Рэй показалась, что смотрела она только на нее. Своим фирменным взглядом Снежной Королевы — ты сделала, вот теперь и исправляй.
— Уничтожим его и все. Чего еще думать, — Финн пожал плечами, отрываясь от своей рубашки и скрещивая руки на груди. Очень решительно. Учитывая то, что он даже ледяную дорожку толком не мог заморозить, чтобы не поскользнуться на ней самому.
— Я бы не стал, — внезапно подал голос их Фей.
Хакс поморщился, как будто они все были тотальными придурками, а из них он один с мозгами. И теперь придется разжевывать все снова.
— Тот, кто его убьет, рискует стать новым Кромешником. Тьма так просто не уберется. Ты же вот стал новым Ледяным шутником. Хотя кто бы мог подумать, — Хакс не мог обойтись без издевки. И нервы мог потрепать и без зубной боли.
— Заткнись, ты! Тебя вообще не…
— Так, замолчите оба, — Лея прекрасно знала, что эти двое совершенно не уживаются рядом. И что им следует разбираться с ее сыном, переметнувшимся на другую сторону, а не устраивать бои без правил прямо на Совете. — Вам больше не о чем поговорить? Хакс, какой шанс, что мы сможем победить Бена без новой кровавой бани?
Она все еще звала его Беном. Как будто в том монстре, глянувшем на Рэй во время боя, было хоть что-то от ее сына. Или от человека. В желтых глазах отражался первобытный голод, который Рэй никогда не забудет. И кромешная тьма. Вот почему его звали Кромешником.
Он приходил и разрушал все то, что создавала Рэй. Все ее сны и надежды.
— Я бы не дал и десяти процентов, с учетом того, что мы почти ничего не знаем. Ну, разве что только по словам Дэмерона, а… — что ни говори, а Хакс, как был, так и остался черствым сухарем. Он даже зубки детей собирал с отвращением, аккуратно заталкивая молочные резцы в золоченую шкатулочку только в перчатках.
— А он не уверен, — закончил он свою безжалостную мысль.
— А ты был бы? — Дэмерон глянул на него.
— О, поверь, да. Я достаточно насмотрелся на Сноука, чтобы понять, то ли это проклятье, или мне просто померещилось.
— Так, давайте по порядку. Я же опоздала, поэтому вообще ничего не понимаю, — Рэй встряла между ними. — Что кому померещилось?
— Да ты и сама можешь это увидеть. Держи, — и По наклонил вперед голову, явно намекая на то, что она должна подойти и сама забрать у него остатки сна.
Пришлось подойти.
Рэй встряхнула руками, шевеля пальцами, и сосредоточилась. Чужие сны…
Они всегда были сложными. Неуловимыми. И за них можно было зацепиться, уж тем более Госпоже Снов, которая и приносила их, но только если осторожно. Потому что сны, как известно, слишком хрупкая субстанция.
И тут же поморщилась.
От этого сна тянуло гнилью. Сыростью подвалов, запахом мха и застоявшейся воды. И мраком. Такие сны она точно не могла создать. Но одно из ее творений вполне могло превратиться в нечто подобное, стоило только Кромешнику или его Кошмарам прикоснуться к нему.
Она была в лесу. В заснеженном лесу, заполненном чужими возгласами, шепотом и криками, где-то на самой периферии, то близко, то бесконечно далеко. Над головой простиралась темнота, совсем густая, плотная, без единого проблеска звезд. А из-за каменного выступа, закрывавшего обзор, слышались тяжелые шаги. Кто-то шел на нее.
Эту фигуру она бы узнала из тысячи. Высоченный и широкоплечий мужской силуэт, который оставался большим, даже пригнувшись и занеся над головой алеющий посох Кромешника. Рен.
— Я иду за тобой, По, — пророкотал он низким и безжизненным голосом, в котором оставалось мало от человеческого, и когда он поднял голову, под капюшоном блеснула черная маска. — Я приду и уничтожу все, что она так любит…
Рэй вынырнула из кошмара, одергивая руки и отступая назад. Ей хотелось стряхнуть с ладоней остатки этого ужаса, поэтому она неосознанно принялась тереть их об одежду.
— Рэй! Рэй, успокойся, — Дэмерон был ближе всего, и он же успел схватить ее за плечи и прижать к себе, пока она не пришла в себя.
— Это он, — она могла сколько угодно обманывать себя, но не имела права поступать так с остальными. — Это Бен.
Под этой маской мог быть только он. И знакомую поступь, тяжелую, уверенную, она узнала сразу. Он всегда так ходил, как будто весь мир был у него в подчинении. И даже она.
— Я не знаю, почему он это делает, но это он, — она посмотрела на Лею, как будто та могла дать ответ, хотя все и так было понятно. Бен умер тогда, хватаясь за посох. А то, что теперь жило в его теле, собиралось устроить новую войну. И прийти за ними всеми.
— Мы можем его остановить? Или ты, сможешь сделать это?
— Сначала я должна найти его, — Рэй не льстила себе. Если бы он захотел, то спрятался так, что она вовек бродила по чужим снам, так и не споймав его.
И спросить.
Почему он бросил ее тогда.
Она была Госпожой Снов совсем немного. По крайней мере, осознанно. Хотя все в их деревушке, расположившейся на останках древнего храма пустыни, звали ее ведьмой. Но не пытались изгнать или навредить.
Рэй приносила с собой только хорошие сны. Она умела делать это в своем воображении. Просто думала о чем-то хорошем, и тогда оно превращалось в чужие видения. В китов, плещущихся в море, в звезды, взмывающие в небо вместо того, чтобы упасть. В плоские миры, разрисованные карты и бесконечные сады, полные цветов. Таких драгоценных и редких здесь, в песках.
Но это все не давало ей прав бродить по чужим сновидениям.
Чтобы найти кого-то, ей нужно было кое-что другое. Песчаная Колыбель. Та самая, чьи крупицы времени пересыпались внутри в знаке вечности, и наполняли ее Силой. Внутри заброшенного святилища тех цивилизаций, о которых уже и не помнил никто.
