Поэтому он смотрит в ответ, вызывающе, с ненавистью. У него стояк, но он и пальцем не пошевельнет, чтобы она поняла — его так легко не одурачить.

Однажды он приходит с докладом не вовремя. Слишком рано, и его останавливает Хакс, ему преграждают путь преторианцы, столпившиеся снаружи, и все же Кайло идет.

Датапад в его руке всего лишь повод, но он действительно понимает, насколько он не вовремя, когда слышит стоны Рэй, доносящиеся из зала. Она не жалкая в этот раз, никаких раскинутых ног или попыток отомстить ему, она у ног Сноука, отчаянно пытаясь заслужить расположение Верховного своим языком и ртом. И руками, если на то пошло.

То, что Сноук не интересуется людьми, все еще правда, ему и правда никто не нужен, у него ведь есть Рэй. И она постанывает, давится и все же насаживается горлом.

— Ты доволен? — разносятся ее мысли, такие громкие, что добираются даже до Кайло, хоть он и закрыт от посторонних эмоций. — Скажи мне, что ты доволен мной... Я делаю все, как надо? Пожалуйста, я хочу, чтобы ты был доволен...

Он отшатывается, натыкаясь плечом на дверь. Привлекая к себе внимание Сноука и Рэй. Верховный, конечно же, в ярости, ему никогда не нравилось, если его прерывали, но Рэй...

Она выпускает член изо рта с влажным чмоканьем и смотрит на Кайло так, словно он ее предал. Или убил. Выбросил в мусороприемник вместе с ее золочеными одеждами.

Вот так выглядит уязвленная гордость, и несмотря на то, что Кайло получает свое наказание — Тьма заполняет глотку и запечатывает воздух внутри, сжимает легкие до хруста, и больше нечем дышать, не как пошевелиться — он доволен.

Часом позже Рэй возвращается в тренировочный зал, набрасываясь на воздух с утроенной силой. Она молотит ничто, впервые за все время она кричит, кричит во все горло, словно тут никого нет.

Кайло не смотрит на нее, ему больше не хочется видеть ее, знать ее, что-то во всем этом фарсе было с самого начала слишком неправильным. Может, его самонадеянность?

В этот раз ей не хочется трахать себя руками, вместо этого Рэй решает добить его.

Подходит и садится рядом, и от нее пахнет потом, солью, вся золоченая туника в пятнах, хоть выжимай.

Прислоняется щекой к его плечу, но не трется, не ластится, просто держится на этом, чтобы не упасть. Дышит так часто, что Кайло кажется, ее сердце вот-вот выскочит из ее груди.

— Когда ты был маленьким, чего ты хотел больше всего? — она спрашивает в пустоту, не глядя на Кайло, только ее пальцы сжимаются и разжимаются, белые-белые от напряжения, тонкие. — Я хотела быть счастливой. Свободной. Никто никогда не предлагал мне... — Рэй обрывает себя, и вот теперь она само движение, словно та девочка из детства, ядовитая змея, свившаяся в клубок перед прыжком.

Она привстает на коленях, она прижимается к Кайло всем телом, ее вспотевшая шея под его ртом на самом деле на вкус как соль, и от золоченой туники стоит шелест, будто он ломает ей крылья.

— Я помогу тебе, Кайло, — из ее губ его имя кажется еще более нежным и мягким, — я сделаю все для тебя. Посмотри на меня, смотри, — Рэй обхватывает его лицо руками, гладит и гладит, дотрагиваясь до щек, до рта, до крыльев носа, будто лепит облик заново. — Ты станешь великим, ты можешь все... Он не хочет владеть всем, ему ничего не надо, — она даже имя его произносить не хочет — Сноук для нее ничто.

— Ты кровь от крови Скайуокеров, я знаю эту легенду, ты можешь быть кем захочешь. Стать сильнее Дарта Вейдера. Ты же хочешь, — ее лоб прижимается к его лбу, и Рэй показывает Кайло другой мир, великий мир, где он наконец на своем месте. — Я помогу, помогу... слышишь? — ее шепот везде, в ушах, на коже горячечным дыханием, жжется и колется, ее язык размыкает его рот, обрисовывая круг по кромке зубов.

— Я не могу... — он бы и рад отстраниться, отползти, но некуда, лопатки уперлись в стену, а тело ее пригвоздило его к полу. — Хватит, Ки`ра, Рэй... — какое же ее настоящее имя, — хватит!

Сноук спас его, Сноук дал обещанную свободу, больше нет Бена Соло, и Люк мертв, отец мертв, остальные сгинут совсем скоро. А она...

— Ты просишь слишком много, — он видит всю ту же девочку-оборванку, оскалившую зубы, готовую вцепиться в любой момент. — Будь благодарна, что еще жива. С такими мыслями.

— Я благодарна, — кривится Рэй. Разом поднимается на ноги, разрывая прикосновение, и тело ноет, лишившись чужого тепла.

Она уходит, не оглянувшись, но разговор еще не окончен.

Все только хуже, и какую-то часть ее мыслей Сноук знает, видит насквозь. Не ту, где есть Кайло, где ее желание вознести его на трон Верховного.

Ту, где у нее нет цепей, и теперь он измывается над Рэй пуще прежнего. Относится словно к рабыне, а она покорно глотает все. До последней капли.

Больше не смотрит в сторону Кайло, больше не удостаивает его разговорами. Но даже не это становится концом всего.

А то, что место Кайло займет Хакс. Потому что он не оправдал надежд, потому что в нем еще слишком много от маленького Бена Соло, глупого и идеалистичного.

Тьма не может быть добра к кому-то. Тьма беспощадна. Тьма уничтожает, говорит Сноук. А ты поступишь так, как велю я. Ты ведь просто цепной пес.

Кровь Скайуокеров кипит в венах, и ночью Кайло сам приходит в ее покои.

— Я к Ки`ре, — пытается он пробиться через ряд выстроившихся перед дверью преторианцев.

— Тебе нельзя быть здесь, — качает алой головой охранник. — Она принадлежит Верховному Лидеру.

— Она собиралась на тренировку. Передайте ей, что я жду ее там, чтобы накостылять по тощей заднице.

Кайло уходит, зная, что она последует за ним. Сейчас, через минуту, сотню минут, день или вечность, Рэй вернется, чтобы сделать свое предложение снова. И в этот раз он будет согласен.

Оставшись наедине, он отдает ей меч деда, Анакина, это последняя из святынь, оставшаяся у Кайло.

— У нас будет только один шанс, понимаешь? — окидывает он ее взглядом. Ядовитая змея вполовину не так опасна, как Рэй. Ее золоченый наряд облегает худое тело словно вторая кожа, которую не жалко содрать. Ее волосы ощетинились острыми иглами, и ошейник на горле больше не кажется чужеродным, той цепью, что призвана удушать.

Он словно корона, которую ей предстоит однажды надеть.

— Ты справишься, Кайло, — шепчет она прямо ему в рот, закидывает руки на плечи, встает на цыпочки, чтобы дотянуться. Рэй целует жадно и грубо, прикусывая его губы, будто до смерти изголодалась. Тянет на себя, опускаясь на пол, обхватывает его ногами и раскачивается. Трется, возбуждая, и довольно смеется.

— Я сделаю все, как надо. Ты убьешь его, — ее зубы смыкаются на его шее, оставляя синие следы. — Ты станешь новым Верховным. Весь мир будет твоим...

В ее словах нет лжи, но в них нет и ее самой. Где будет она?

— Ты получишь все, что захочешь, Рэй... — прочь ее золоченую кожу, прочь все лишнее. Она все еще худая, тонкая, как те шпильки, что звенят в ее волосах. — Все.

— Поклянись, — она стонет под ним, на нем, она везде, в ушах сбивчивым шепотом, жаром по коже, мягкостью губ, сомкнувшихся на члене.

Кайло дает эту клятву снова и снова, пока не заканчивается дыхание в горле.

А затем они идут обратно, она впереди, как в их первую встречу, и смятое золоченое одеяние шуршит по полу, скрывая сбивчивость мыслей. У них всего один шанс.

Сноук умирает быстро, не успев понять, чей же клинок был первым, синий или алый. Кайло мог бы поклясться, не будь сейбера, Рэй накинулась бы на своего господина с голыми руками.

В этом вся она, запятнанная кровью, растрепанная, растерявшая свои шпильки — парочка из них торчит из шей преторианцев, послужив не хуже вибро-ножа, — в разодранной одежде, не прикрывающей голые колени.

Она стоит и громко дышит, держась за бок — Ваапад все еще с трудом дается ей, а Кайло шарит по складкам одеяния Сноука, отыскивая маленький ключ от ошейника.

Найдя его, он зажимает в кулаке — крохотный кусочек металла острее иглы, вгрызается в ладонь — и Рэй видит это, застыв, подобравшись для новой битвы.