— Я знал... — Это единственное, что он мог сказать сейчас. — Знал... Я знал, Рей... — и Рен ухватил ее за руку и потянул на себя.

Он был большим, здоровенным и теплым. Прямо горячим.

— Я знал... — и руки Кайло поползли туда, где до него ничьи руки не были никогда.

Рей взвизгнула и дала ему пощечину, а потом спохватилась и заулыбалась. Где носит Люка Скайуокера!

— Не здесь. — Лапищи Рена Рей поправила, переложив себе на грудь. В принципе, на это она была почти согласна, да и ладони согревали ее замерзшие и ставшие дыбом соски. — И не сейчас.

— Ага, — согласился Кайло и принялся сжимать ее грудь своими здоровенными ладонями. И это было даже приятно. — Не здесь, — и продолжил лапать ее еще интенсивнее.

Позади замаячило белое пятно. Люк Скайуокер. Бесшумно и аккуратно он поднимался по плитам, не выдавая себя. Ну наконец!

И чтобы так было и дальше, Рей ухватилась за плечи Рена, вынуждая его наклониться, и впилась в губы. Она целовала так, словно от этого зависела его и ее жизнь. И вообще вся судьба мира. Треклятые Скайуокеры!

Прижималась к нему, запуская руки в густые волосы, терлась своим обнаженным телом о его, и, наверное, еще бы запрыгнула на него. Но тогда они бы точно свалились вниз.

— Бумм! — досталось Рену ровнехонько по затылку. Он заморгал, не совсем понимая, что произошло, а потом повалился как подкошенный, заставляя плиты трястись под его весом.

— Рен... — Рей с сожалением вздохнула. — Прости.

И принялась заматывать ему руки. Теми самыми пресловутыми исаламирскими ремнями.

Назад они убирались в спешке, поэтому плащ захватить не успели.

Так что Рей осталась охранять Рена в том же самом виде, как и была до этого. Ну он, правда, старался не пялиться, но взгляд его постоянно соскальзывал с ее лица на практически обнаженную грудь.

— Прости, — еще раз повторила Рей. Хотя не было тут за что извиняться. Ее раздели и выставили так напоказ. Хорошо хоть, Люк тактично отворачивался и отводил свои глаза подальше.

Кайло что-то замычал. Кляп во рту не позволял ему ругаться. Дышать тоже. Или это он по другой причине был все еще пунцовый?

— Я вытащу, если ты не будешь на меня кричать, идет? — тыкнула в него пальцем Рей. — Ну?

Он утвердительно кивнул головой.

Пришлось доставать.

— Это она все придумала? — По его тону было сразу понятно, о ком речь.

Рей закивала.

Он ругался. Долго. На таких языках, которые Рей вообще не слышала, а уж она-то росла среди самых разных отъявленных головорезов. Изощренно. С наслаждением. Припоминая несколько поколений Скайуокеров. А потом вздохнул и откинул голову назад, стукнувшись затылком о переборку.

— Рей?

— М-м-м? — Она посмотрела на него. Выглядел он не как лорд ситхов или воплощение зла. Ей почти хотелось его пожалеть. Это ей-то.

— Ну раз я не смогу вернуться назад... — он замялся, — ты же сказала правду? Да?

Может, он и взял себе имя Кайло Рен и больше всего хотел быть похожим на Дарта Вейдера, а глаза у него были Хана Соло. Глаза того еще хитреца и пройдохи. Но на самом деле очень хорошего человека.

Ну вот и как она могла не сказать «да»?

====== Nocturnal animals (Рэй/ Кайло Рен) ======

Комментарий к Nocturnal animals (Рэй/ Кайло Рен) Сам себе додаватор, вот так вот.

Слегка ООС, потому что Рэй вряд ли бы бросила весь свой скарб на Джакку. Но спишем на спешку и легкий маразм автора)))

От маленьких девочек рано или поздно ничего не остается. Ни плоти, ни даже белых косточек — все пожирает пустыня.

Укрывает мягким одеялом, нежно, заботливо, а затем прижимает к себе, пока не задохнешься, набив легкие песком.

Выживают не цветы с их тонкими лепестками, яркими красками в бесконечном море желтизны.

Выживают только крепкие колючки. Дочерна сгоревшие под светом двух солнц. Жилистые и цепкие. Дикие. И никому не нужные.

А она как раз из таких.

Рэй наклоняется к сиденью спидера, выцепливая ремешок, и подтягивает к себе флягу с водой.

Вода теплая, отвратительная на вкус, но она пьет жадно, захлебывается и кашляет, когда последние капли попадают не в то горло.

Жадность на Джакку не порок, и это — хоть немного — но радует.

В сетке, увязанной с одного бока старенького спидера, столько бесполезной рухляди, что того гляди все выскользнет и рухнет. Но ведь держится. И Рэй, нахохлившись, смотрит на результат своих трудов за сегодня, а в голове бьется только одна мысль — осталось совсем немного.

Еще чуть-чуть потерпеть...

Ход ее мыслей прерывает гул — за день пустыня нагрелась и теперь стонет, перекатывая мягкими боками, а вместе с ней просыпаются гладкие игольчатые тела тех, с кем Рэй лучше не встречаться.

Так оно и есть — в пустыне не выживают люди. Только звери. Забавно только одно, Рэй не знает, к кому причислять себя.

Торопливо увязывает на правый бок спидера свой посох, чтобы не слетел при движении, и забирается на сидение.

А над ее затылком уже пламенеет Младшее Око, Алькум, заслоняя край неба своим негодующим взглядом.

Рен прибывает далеко за полночь, когда небо все ломится от тяжелых звезд.

Рэй всегда знает, когда он придет.

Странное ощущение, будто он подкрадывается к ней издалека. Наступает мягко и тихо, собираясь впиться в уязвимую шею сзади и утащить за собой.

Но нет, Рэй вздрагивает и стряхивает с себя этот жуткий морок, разминает затекшие ноги и спешит навстречу садящемуся кораблю.

От Рена тянет кровью. Солью. И потом.

— Что-то случилось? — от цепкого взгляда Рэй не укрывается и его нервная гримаса на изуродованном шрамом лице, и тревожно дернувшиеся пальцы, сомкнувшиеся в кулак, словно она ему враг.

— Нет, — от него не дождаться нежностей. Или ласки. Рен просто подтягивает ее себе, ухватывая за пояс, и стискивает в объятиях до хруста костей.

Накрывает ладонью ее горло, не давая дышать. И тащит за собой, внутрь корабля.

Он делает с ней все, что захочет.

И каждый раз выстанывая мольбу о пощаде, Рэй закрывает глаза и откидывает голову назад, вытягивается под тяжелым телом, пока не заканчивается воздух в груди.

А на обратной стороне век вспыхивают очертания тонких жилистых сорняков, сумевших вырасти на песке.

Они сплетаются воедино, тянутся все выше и выше, пока не начинают царапать пыльное небо.

— Ты возьмешь меня с собой? — спрашивает она позже, проводя лениво по его расслабленному телу. Даже испещренное шрамами, ожогами светового меча, оно красиво.

Под белой кожей, не знавшей загара, перекатываются мышцы, когда Рен поднимает руку и проводит пальцем по ее подбородку.

— Не в этот раз.

— А когда? — былой покой нарушен. Рэй спрыгивает с лежака, служащего ей, им, постелью.

Одним рывком на ноги, и стоит над ним, разозленная, оскалив зубы.

Хотя даже это не помогает. Рен может валяться в пыли у носков ее сапог и все равно выглядеть так, словно весь этот мир уже его, и даже желание погреть кости на песке — тоже его собственное.

— Потом, Рэй, — отмахивается он от ее злости, словно это ничего не значит. — В другой раз.

Она уходит тут же. Накинув на голое тело накидку.

Хлопает стальной дверью, надеясь, что это прозвучит достаточно громко.

В отличие от ее мыслей.

На самом деле он никогда не обещал забрать ее с собой. Ни тогда, когда она вытаскивала его израненное тело из-под обломков сбитого корабля.

Ни когда выхаживала несколько ужасных дней — один хуже другого, когда он метался в бреду и звал кого-то на помощь. Проклинал и обещал отомстить кому-то другому. Его голос просил о смерти, но тело продолжало сражаться за жизнь словно безумное.

Ни тогда, когда он впервые прикоснулся к ней, заставляя запрокинуть голову и смотреть только на него. Когда заставил Рэй опуститься перед ним на колени и расстегнуть его штаны.

Он никогда не обещал ей ничего, но Рэй была готова заплатить любую цену. Потому что рано или поздно пустыня забирает все. И цветы, сначала цветы, нежные и слабые, а затем и сорняки, какими бы живучими они ни казались.