Бен ненавидел, когда планы менялись. Он ненавидел ждать, так что пришлось найти для себя развлечение получше.

Подкараулить у черного входа кантины, подождать, когда кто-нибудь оттуда вывалится. Пьяный, трезвый, избитый — ему было плевать. Главное, чтобы в сознании был.

Такой нашелся несколько часов спустя. Забрак. Обломанные рога, поврежденные, скорее всего, в какой-нибудь драке. Он еле держался на ногах, но Бену это и не было нужно.

— Смотри на меня. — Он потянул шарф вниз и открыл свое лицо, испещренное родинками. — Смотри, — прошептал Бен, и вместе с ним шептала Сила. Остатки ее: грязные, не принадлежащие больше ни Свету, ни Тьме. Серый. Вот такой из него теперь был джедай.

— Смотри...

Пьяные всегда поддавались куда быстрее остальных. Забрак затряс спитой рожей, а затем принялся что-то бормотать себе под нос. Его красные руки тряслись, так и не добравшись до пояса, за которым был спрятан виброклинок, а голос сипел.

Впрочем, в неразборчивом шепоте отлично угадывалась ругань. И кромешный страх.

— Не может того быть... не может... дерьмо, ты же сдох. Я сам это видел.

— Что ты видел? — Бен копался в чужой памяти. Мягкой и вскрытой, точно набуанский орех. Сейчас он смотрел на самого себя (или вернее, не себя) чужими глазами.

Кайло Рен не умер. Такие ублюдки, как он, легко не умирали. Наемников было не меньше дюжины, и все равно они только ранили его. У них был неплохой план, но они не учли того, что их жертва обладала Силой. Так что им не удалось отрезать Рену голову. Только пару раз попасть выстрелом бластера в спину.

Хотя на это ему было плевать — Кайло заслужил каждый шрам, каждую рану, каждое увечье. Больше Бена интересовало другое — лицо брата.

Рассеченное ударом светового меча. Изуродованное. Жуткое.

А в глазах светилась Тьма, налившаяся янтарем.

— Спасибо, — поблагодарил Бен забрака и оставил валяться в пыли, напоследок пнув пару раз по ребрам.

Наверное, каждый на Нар-Шаддаа заслуживал того, что с ним случалось.

С глазами все было не так просто, и Бену пришлось готовить выжимку из сока люминесцентных моллюсков. Этому трюку научил его Люк Скайуокер, когда еще был жив.

Эта дрянь была весьма ядовита и щипала глаза. Выжигала сетчатку, вызывая побочный эффект. И теперь, в полумраке комнатушки, глаза светились, точно как у ситхов.

Бен наклонил голову и посмотрел на себя в зеркало. Вот теперь он был почти один в один с Реном. Не хватало всего одной мелочи. Одной не крошечной детали.

Следовало подготовиться, так что Бен плеснул в стакан какой-то дряни, купленной накануне. Выдохнул и, глотнув залпом, почувствовал, как разлился по желудку огонь.. Отхлебнул снова, и все перед глазами слегка поплыло.

Вот теперь идеально. Главное — как следует набраться, чтобы не было слишком больно.

Бен пьяно ухмыльнулся, отсалютовав своему отражению, а затем прикрыл один глаз и взял в руки вибронож. Надавив на лезвие, медленно погрузил его в кожу и провёл одну алую кривую..

Кровь сыпалась каплями на пол, одежду и замарала руки.

Теперь осталось только одно — ждать.

В темном баре было душно. Воняло потом, кровью и спиртным. Последним больше всего, и казалось, что даже воздух дрожит. Плывет.

Сперва он не мог понять почему.

Хотя нет, это не воздух, пол дрожал от глухих ритмичных ударов в одном темпе с музыкой. Что-то начиналось, и Бен остановился у входа, рядом с такими же любопытными.

Устроился там же, в углу, и, прислонившись к стене, обвёл взглядом весь зал. Ему нужно было привыкнуть к новому зрению, слишком четкому, слишком резкому для человеческого.

Ему нужно было найти ее. Девушку, которая могла вывести на след брата.

— Рей! Рей! Рей... — шептали стены, отбивая эхо чужих голосов. — Рей! — затряслись тонкие стеклянные подвески светильников.

А затем появилась она.

Тонкая, худенькая девушка танцевала на возвышении в центре бара. Она плавно извивалась в такт музыке, в такт ревущим пьяным голосам. И в такт его сердцу.

Рей — ее имя, Бен уже слышал его, но только сейчас до него дошло, насколько оно подходило ей. Она вся напоминала солнце, коллапсирующую звезду, готовую взорваться через несколько секунд. Слишком сильную, чтобы удержаться в человеческой оболочке.

Ее кожа светилась золотом под низким светом ламп, сияла огнем тысяч крошечных блесток, усыпавших плечи, руки. И когда Рей потянулась наверх, раскинув руки, воздух заискрился от мерцающей пыли. Казалось, что у нее вырастают крылья.

Она была почти не одета и все же недоступна. Танцевала в центре зала, выставляя себя напоказ. Ласкала свое тело, запустив руку в трусики. Поглаживала округлости груди, скрытые под прозрачным слоем одежды. Но никто не пытался сделать и шагу к ней: музыка и свет отгораживали ее от остальных. Делали слишком близкой, реальной, но недосягаемой.

Музыка задрожала, и Рей стремительно рухнула вниз, раскрыла ноги, словно предлагая себя. Перевернувшись, распласталась по подиуму. Она выпятила вверх аккуратную задницу, увитую десятком ремешков, заменявших ей трусики, и запрокинула назад голову под восторженный свист. Раскачиваясь, точно змея перед последним броском.

— Рей... — скандировал пьяный зал, а она медленно поднималась, точно ее тянули на невидимых нитках. Изломанная, сияющая неземным светом, она не улыбалась, но лицо ее выглядело безмятежным, а глаза были закрыты.

Она танцует не для них, понял Бен. А для себя. Только для себя.

И возможно — сделает это для него.

Оттолкнувшись от стены, он стал пробираться вперед и остановился возле подиума, на котором продолжала извиваться Рей. Отсюда Бену была прекрасно видна ее грудь и розовый бугорок соска, набухшего под прозрачной тканью. Затем девушка повернулась, поглаживая себя по бедрам, и Бена прошиб пот.

Теперь он понял, почему он хотел ее. Одевшись как шлюха, танцуя как шлюха, Рей все равно напоминала ему древнюю статую. Божество с позолоченной кожей и безмятежным лицом. Мадонну всепрощения.

— Кайло! — Громкая пульсирующая музыка почти забила ее голос, но все равно Бен услышал ее. Рей замерла, прекратив танцевать, и глядела только него. Улыбаясь. А затем, одним движением перемахнув через край подиума, оказалась совсем рядом.

— Ты вернулся, — прошептала Рей ему на ухо, поднявшись на цыпочки. — Наконец... — она потерлась о него всем телом как кошка, а затем впилась губами в его рот, на короткий миг заставив забыть, зачем он тут. И вызывая возмущенный свист и улюлюканье пьяных посетителей.

— Пойдем, — потянула его за собой Рей, и Бен покорно потащился следом, все еще не в состоянии отделаться от вкуса поцелуя на губах. Он пах солью и возбуждением. А еще чем-то, что Бен до сих пор не мог распробовать.

Она затащила его в темную комнатку, кажется, в гримерку, потому что в воздухе пахло пылью, духами и еще больше — горечью алкоголя.

— Рей... — начал Бен. Он пришел сюда, чтобы узнать, где Кайло. Достать из нее информацию любой ценой. Но сейчас не знал, что делать.

— Тш-ш-ш. — Ее палец лег на губы и заставил Бена замолчать. — Потом. Все вопросы потом. Все потом.

Рей улыбнулась и погладила его по здоровой, неизувеченной щеке.

— Я знала, что ты вернешься. Ты всегда возвращаешься.

Ее руки, нежные и прохладные, исследовали каждый дюйм его тела и оставляли золотистый след на коже и одежде. Позолота, которой она была покрыта, сходила, словно ненужная кожа. Открывая ее настоящую.

— Иди сюда. — Рей толкнула его в грудь, вынуждая сесть на что-то высокое и неудобное. Столешница — кажется, это была она. И, двинувшись, Бен почувствовал, как под руками что-то зазвенело и упало.

Под прозрачной тканью и ремешками на Рей не было ничего, и сейчас, освободившись от них, она уселась Бену на колени и сцепила ноги у него за спиной. Легкая, прохладная, как вода, она прижималась к его телу. Ее руки скользнули под рубашку, и прикосновение к оголенной коже напоминало огонь и лед одновременно.