МОУ пошёл на снижение.

Приземлились мы мягко. Снаружи посёлка и чуть поодаль от аэромашины с эмблемой LE, сослуживцев Герда.

– Надо же, – хмуро заметил Лен, – намного быстрей добрались.

– Ты будто не рад? – поинтересовался Герд, вставая.

– Не рад, – подтвердил Лен, отстёгивая ремни. – Два дня назад на высоте бушевали такие смерчи, что приходилось корректировать курс вакуум-выбросами.

Действительно, если вспомнить нашу эпопею на КППМ.

– Атмосфера стала разреженней, – сказал Хрулёв, глядя на свой экран. – Как бы наша работа не угодила псу под хвост!

– Какому псу? – удивилась Даша.

– Марсианскому! – Хрулёв встал и сказал Лену: – Необходимы срочные замеры по всей толщине атмосферы по содержанию водорода.

– Пожалуй, – Лен медленно кивнул. – Извини, Илай, но сейчас не время гоняться в космосе за обломками. Выгружайтесь с Максом, а мы пройдёмся вверх по глиссаде.

– Думаю, лишний глаз не помешает. – Я не собирался покидать модуль. – Считай, что я дал согласие работать в ИКП.

– Ты извини, но так не делается!

– Да какая разница. Хорошо, жалованье и премиальные начнёте с завтрашнего дня начислять, сегодня бесплатно потружусь.

– Может, и мне с вами, – спросил Герд, останавливаясь перед откатной переборкой и поворачиваясь к нам. – Дело-то серьёзное…

– Ты зачем вообще сюда поехал? – поинтересовался Лен. Они с Дарьей что-то быстро вводили в компьютер со светопанели.

– Хотел осмотреть посёлок, может быть, какая-нибудь зацепка найдётся. А то в патруле ребята неопытные. Могут что-нибудь и пропустить.

– А мне показалось, ты не хочешь Илая с Дашей отпускать, – вставил Хрулёв сухо. Он тоже что-то лихорадочно строчил на консоли под разноцветные мигающие вспышки неярких огоньков.

– Ну, и это, – не стал отрицать сержант.

– Ага, ревнуешь, значит, – бухнул толстокожий Хрулёв.

– Я, кажется, не давал повода сомневаться в своей порядочности и профессионализме.

Замечание Сергея Герда явно задело.

Я встал.

– Насчёт профессионализма ничего не скажу, но вот по поводу порядочности кое-кому лучше бы помолчать!

– Что? – Герд резко обернулся в мою сторону.

– Ты чего, Илай? – удивился Лен, но его заглушил Дашин возглас:

– Не надо, Илай!

– А что надо? Женщин бить! Руки им выдёргивать!

Даша попыталась встать, но пристёгнутые ремни не пустили.

– Илай, ты не…

– Вы правы, господин Севемр, – перебил её Герд. Он ссутулился, лицо приобрело нездоровый землистый оттенок. – Я бы очень хотел вычеркнуть из своей жизни этот позор, и понимаю, что госпожа Лайт меня не простит.

– Я вас простила, – сказала Даша холодно.

– Нет, – Герд покачал головой. – Вы сказали, что прощаете, а это совсем другое. Я сломал бы себе руку, если бы это помогло.

– Но не сломал, – сказал я сердито.

– Я и тогда сказала и сейчас повторю: не надо ничего ломать, я тебя прощаю.

– Даша! – Герд вскинул голову.

– Госпожа Лайт!

– Извините. Прошу ещё раз принять мои самые искренние извинения.

Повисло неловкое молчание. Герд постоял какое-то время, потом откатил панель-переборку и вышел. Показалось или нет – Даша облегчённо вздохнула.

– Успокоился? – спросила она меня. – Что ты тут устраиваешь?

– Я ему не верю, – сказал я.

– Зря, – вмешался Лен. – Мы его всё-таки хорошо знаем.

– То есть, вы знали? – спросил я Лена.

Тот немного помялся и ответил:

– Знали. Народу мало, а такое не скроешь. Проглядели, как у мужика синдром агрессивности развился – тогда защита от космического излучения была лишь в посёлках, а Герд мотался по планете, ну и хватил лишку. Не сразу, постепенно. Вылечили, как видишь.

– И что, всё равно оставили в органах правопорядка?

– А у нас таких специалистов нет. Тут тебе не Земля. Такие, как наш сержант, на вес водорода.

– Угу, взрывоопасные.

– Всё! – Лен подвёл дискуссию к концу. – Взлетаем! Дашуль, готова?

– Да.

– Сергей?

– Рассчитал на семнадцать проб до границ экзосферы. Дальше пока не успел.

– Лен, – попросил я, – давай пройдём над центром посёлка. Времени это не займёт, а я кое-что проверю.

Лен хмыкнул.

– Хочешь чёрный прокол найти? Хорошо, но больше никаких отступлений. Слишком серьёзно всё.

– Клянусь! – Я поднял правую руку. Даша засмеялась, искоса поглядывая на меня.

– Ты сейчас на индейца похож, – сказала она.

– Хау, – согласился я.

Даша поднимала модуль под углом, проходя над центром вахтового посёлка – крохотная окружность чёрно-красного прокола на светопанели, задавленная колоссальным плетением стеблей.

Я поспешно вынул нейрочип и поднес и прижал за ухом. Псевдоплоть выбросила едва ощутимые тонкие усики и почти растеклась по коже, оставив чуть ощутимое под пальцем вздутие.

Воображаемый хлопок, который мы с Дашей наблюдали в виртуал-центре, вызвал ответ: где-то глубоко внутри засиял и взорвался клубок света, раскидывая и сжимая пряди крохотных огоньков, которые в свою очередь разбухали и опадали. Меня корёжило: кажется, в конвульсиях бились все внутренние органы и все части тела.

Краем глаза отметил, как вздыбился и рухнул внутрь, сам в себя, участок окружающего центр посёлка поля марпоники, обрывая по кругу стебли и едва не зацепив стоящую чуть поодаль аэромашину отдела правоохраны.

Но нам так не повезло, как модулям посёлка. Скребя трясущимися пальцами по лицу и срывая нейрочип, я ещё увидел, как МОУ, кружа, затягивает вглубь планеты. Перед глазами застыла картина нашего нескончаемого падения, а слух сверлил бесконечный звук.

А затем я осознал, что лежу, пристёгнутый к полке, рядом сидит Даша и гладит меня по щеке, устроив мою голову у себя на коленках. Тут же стоял встревоженный Хрулёв, сжимая в кулаке нейрочип.

Я машинально провёл пальцами за ухом.

– Я его сняла, – сказала Даша. – Успела, к счастью. Ты! – вдруг рявкнула она. – Экспериментатор марсианский! Думаешь, я своему мужику помереть дам? И не надейся! – Она вдруг всхлипнула и, отвернувшись, соскочила с дивана, скинув мою голову с колен. Шагнула к пульту, но сразу вернулась, наклонилась и поцеловала. – Не делай так больше!

– Даша, давай сюда! – позвал её Лен.

Я только сейчас обратил внимание, что корпус МОУ сотрясает дрожь нескончаемых вакуум-выхлопов. Столь беспрерывная работа М-генератора используется при бешеных ветрах, как в верхней атмосфере Юпитера, где скорость их достигает 100 метров в секунду, не говоря уж о давлении больше 20 атмосфер и прочих радостях в виде температуры в 900 кельвинов. Или при работах на выносных меркурианских гелиостанциях вокруг нашего светила.

– Как ты? – спросила Даша, прежде чем отойти к начальству.

– В порядке. – Говорить было трудно, словно не пользовался голосом долгое время. Будто голосовые связки одеревенели. – Надолго я отключился.

– Минут двадцать тут летим, – ответил Хрулёв. Дарья уже устраивалась в кресле пилота.

Интересно, а у меня картина в голове только сейчас сменилась. И как такое возможно? Чтобы глаз не принимал поступающую извне информацию, а застыл на одном полученном виде. Как стоп-кадр.

Я перевёл взгляд на экран наружного обзора.

Такого просто не могло быть. Разумеется, в толще земли есть пустоты и достаточно большие, те же полости карстовых пещер, например. Но встретить под землёй многокилометровый участок пустоты под проросшей сквозь почву марпоникой. Да и какой это участок? С другой стороны, конечно, и океан можно назвать местом для хранения воды.

Плоское небо – небесная твердь – над головой и пустота под ним. Она тянулась во все стороны прозрачными километрами неохватного взглядом пространства. А снизу, параллельно небесной тверди, словно отображался её двойник, твердь земная. Точнее, подземная. Такая же плоская и неохватная, как и сверху. И их постоянно пронизывали зарницы: верхнюю – ярко-белые, нижнюю – приглушённо-багровые. Отблески невидимых бурь в глубине.