– А если размер дыры не превышает кванта? – возразил я. – Но мне кажется, сначала стоит определиться, что такое чёрная дыра и для чего она служит, а не искать просто ради интереса.

– Софист, – хмыкнул Хрулёв. – Именно ради интереса и стоит. Кстати, о чёрных дырах известно довольно много, как ни странно.

«Угу, – вставил я про себя, – теоретически».

– В основном, конечно, по расчётам и математическим выкладкам. Предположительно, главной особенностью черной дыры является то, что известно как сингулярность, которая и определяет ее центр. Область, где фундаментальные законы физики и самой ткани пространства прекращают свое существование. Сингулярность – это невидимый барьер, называемый горизонтом событий. Он знаменует собой появление внешней границы черной дыры, проявляющимся экстремальным гравитационным притяжением. Точка, откуда нет возврата. Все, что пересекает горизонт событий, даже свет, обречено.

– И как тогда это стыкуется, что сингулярность предполагает бесконечную плотность и температуру материи, но, тем не менее, она не занимает собой пространства? – проворчал Лен.

– А я слышал, что чёрные дыры ведут в иные реальности-вселенные, что они преобразуются в белые дыры, или, что попадая в чёрную дыру, материя может образовывать целые новые галактики в иной реальности, – вставил сержант, с интересом слушавший наш разговор.

– Много чего говорят, – буркнул Лен, и посмотрел на меня: – А что ты сам думаешь, Илай?

– Я думаю, что чёрные дыры – да, проходы, но не в иные реальности – я убеждён, что реальность одна, – а к большому взрыву – центру зарождения мироздания. По теории инфляции Вселенная, после того как появилась, развивалась не постепенно, а разрослась рывком до нынешних размеров. И плоскость её только видимая. Нам.

Хрулёв хотел возразить, но я не дал:

– Точно так же, как мы не можем ощутить, что Земля круглая, из-за ее огромных размеров. И мне кажется – в этом ключ к изучению вселенной. Посредством чёрной дыры оказаться у истоков мироздания едва ли возможно, но вот при погружении в чёрную дыру можно достичь того отрезка или, если хотите, куска пространства, например, той или иной галактики, до которой при наших скоростях и за миллионы лет не доберёшься. По времени они будут отстоять от нашего сегодняшнего дня на целые эпохи, но кто сказал, что вселенную надо изучать только здесь и сейчас?

– Причём тут непостижимость размеров и ключ к изучению? – Даша, оказывается, слушала наш разговор по внутренней связи и решила поучаствовать. – И как быть с возвратом? Даже если получится «нырнуть» в чёрную дыру, выбраться из неё и изучить окружающее пространство, как доставить полученные знания назад? Или это билет в один конец?

– Нет. Как образуются чёрные дыры? При взрывах Сверхновых, при выгорании водорода в ядерной реакции звёзд.

– Ты упрощаешь. И сильно.

– Я знаю. Я хочу сказать, что все чёрные звезды, суть одна-единственная чёрная дыра. Прямой канал с большим взрывом, началом начал. С точкой сингулярности. Недаром сингулярность и означает – единственный. А чёрные дыры – ведущие в него проходы. Вернее, не в него, а из него. И в разные эпохи по времени. И мы обязательно научимся находить нужные.

Даша замолчала, задумалась.

– Ты хочешь сказать, что точка сингулярности живёт и здравствует по сей день? А чёрные дыры – окна на её «теле»? – это уже подхватил Лен. – Не помню точно, по-моему, Делез в своих работах прояснял способ существования множественности и единичности, той единичности, которая сущностно находится раньше абстрактного единства или Единого.

– Ну, согласно тому же Делезу, сингулярность – это событие, имеющее смысл или, другими словами, сам смысл, – сказал Хрулёв. – Само событие, с одной стороны, носит точечный характер, с другой, поскольку оно связано с иными событиями, точку эту можно считать пролиферированной[6], а смысл события остается её характерным понятием. И любой смысл, любое событие, имеющее свой смысл, может быть переинтерпретировано в пределах этой пролиферированной точки, бесконечно модифицировано, а тогда точка события совпадает со всем миром.

– Ещё его Жилем звали, – пробормотала Даша. – Ну, ты и философ, Илай.

– Чего обзываешься? – оскорбился я. – Причём здесь я вообще? – Я обвиняюще посмотрел на Сергея. «Философ» быстро принял позу «я не я, и сингулярность не моя». – Просто и мы, обычные космоработники, читали кой-чего!

– А я вообще не имел ввиду философию, – быстро вставил Хрулёв. – И помимо Делеза хватает наработок. Хокинг, Эллис или, скажем, Аблязов.

Девушка фыркнула.

– Ладно, космодворники, не философы вы, не философы. Нет подумать, что каждая Чёрная дыра – созидание понятий. Иногда физических, иногда семантических. И в каждой Чёрной дыре возникает особое понятие, или значение, или процесс. А, может быть, процесс понятия или назначение процесса? Сознайся, Илай, ты считаешь, что наша вселенная – нарощенная суть на костяке чёрных дыр?

Я машинально кивнул:

– И даже то, что чёрная дыра есть основоформирующая часть континуума со своими постоянными. Как, например, у нас – Планка.

– Сомнительно, – бросил Лен. – Некоторые чёрные дыры находятся не так уж и далеко друг от друга по космическим масштабам и, непохоже, чтобы разнились общие законы. Тем более, такие, как основные константы квантовой теории.

– Например, овеществлённый квант, – вмешался снова Сергей. – Квант, грубо говоря, чёрно-белый одновременно. И точка сингулярности есть квант и разрастающийся до разбегающихся галактик и одновременно опадающий внутрь себя до полного ноля.

Я поморщился.

– Я вообще не о физике. Я говорю о базовых понятиях, которые заложены самим мирозданием.

– То есть, ты считаешь, что жизнь зарождается благодаря чёрным дырам? И вокруг чёрных дыр?

– Не жизнь.

– Ну, хорошо – разум.

– Да нет же! Я имею в виду, зарождение процесса понятия.

– Вселенной?

– Да.

– И какой особый процесс зародился в нашем сегменте?

– Понятие души.

– А в соседнем?

Я вздохнул.

– Откуда я знаю? Может быть понятие жизни. Или нежизни. Смерти. А скорее всего, что-нибудь абсолютно отличное от всего нам известного.

– Почему душа, почему не совесть или сострадание? Агрессивность, наконец? – Лен не желал успокаиваться.

– Потому что все они укладываются в понятие души, а вот душа для них великовата, не умещается.

– Знаешь, как-то обидно. – Это снова Даша. – Получается, что понятие души придумали не люди, что оно изначально родилось со вселенной? Выходит, мы как муравьи, бегающие по кругу от сих до сих!

– Зато когда мы измыслим что-то своё, то обратимся в Творцов, – сказал Хрулёв. – Быть может, именно в этом и есть наше предназначение: выйти за границы, очерченные человечеству мирозданием? И продлить жизнь вселенной?

– Угу, ещё бы знать, что это такое – вселенная, – проворчал Лен. Мы даже не знаем, конечна она или нет.

Он уставился вверх, что-то просчитывая. Герд непонимающе переводил взгляд с него, на меня и Хрулёва.

– Согласно Хокингу – конечна, раз он просчитал её начало, – сказал последний. – А вот если она и не конечна и не бесконечна? Если она одновременно и конечна и бесконечна. Квазиорганизованная нематематическая абстракция. Причём, без динамических процессов, суть – первопричин.

– Знаешь, хоть и придумали Закон о Творчестве, где Человек является основой физической вселенной, способной развиваться духовно сам по себе, он не способен созидать Разум Вселенной.

– Какой закон? – спросил Гердт.

Я нехотя ответил:

– Закон о Высших Мирах. Его ещё можно назвать Законом о Творчестве.[7]

– Слышал я эти заумности, – буркнул Лен. – Только никто пока не дал ответ, что такое жизнь и вселенная. Ни наука, ни каноны церкви, ни эзотерические выкладки. Лучше скажи, если, прости космос, твои фантазии окажутся правдой, как исследовать…то есть, как возвращаться с результатами исследований

Я улыбнулся Дашиному начальству.