В’соран гнал своих воинов вперед, в бушующую песчаную бурю, но непонятно почему, звуки битвы постепенно затихали, а не усиливались. Враг отступал, защищенный завесой шторма. Некромант поменял тактику и приказал своим помощникам прекратить бурю. Через несколько минут заклятие разрушилось, но крутящиеся клубы пыли по-прежнему скрывали ноле битвы, из-за чего никто не знал, где находится враг.

Когда пыль наконец осела и открыла равнину, некромант с отвращением выругался. Разетрийцы отступили с удивительной скоростью – им даже удалось увезти катапульты, которые тянули лошади. Вражеская кавалерия сопровождала усталую пехоту, защищая ее от погони.

В'соран угрюмо смотрел на отступающих неехарцев. Он завоевал победу, хоть и сомнительную. Пока враг оставался в живых, он представлял угрозу. Теперь ему придется преследовать их до самой Ливары и, если понадобится, дальше. На это уйдет много ценного времени, и западные города смогут переправить свои войска на другую сторону Горьких пиков.

Некромант проклинал смертных. У подножия склона Архан неторопливо разъезжал на своей костяной лошади среди груд тел убитых врагов, несомненно, в поисках доказательств, которые позволят выставить В’сорана виноватым перед Вечным Царем.

Эта кампания уже становилась слишком длительной и тяжелой.

Глава двадцать шестая

Нашествие костей

Запад Золотой долины., 110-й год Ксара Безликого (–1162 год по имперскому летоисчислению)

Страдающий дух вопил, будто проклятая душа. Он дрожал светящимся нитевидным дымком над челом молодого красивого разетрийца, облаченным в великолепную железную броню, в котором он совсем недавно находился. Высохшая кровь, словно ржавчина, покрывала квадратный подбородок принца и грудную пластину. Из его горла торчала стрела.

Резким движением руки Архан развеял ритуал вызова, возвращая дух принца во владения мертвых. Он исторг еще один поток магических слогов, и окровавленное тело задергалось. Изо рта принца вылетел стон и вылилась струя густой крови. В глубинах замутненных глаз человека замерцал огонек. Мертвец неуклюже поднялся на ноги; лич скомандовал трупу присоединиться к рядам армии Вечного Царя.

Спустя несколько часов после битвы с неехарцами остатки армии нежити все еще находились недалеко от усеянного трупами поля сражения. Архану пришлось дожидаться прихода ночи, чтобы допросить духов убитых врагов. После его неожиданного ухода из Ламии несколько недель назад В’соран не спускал с него глаз.

Даже теперь он сидел в своем нелепом паланкине на расстоянии всего несколько ярдов, наблюдая за работой Архана и украдкой усмехаясь.

Архан мечтал о том, чтобы свернуть некроманту шею и скормить его старые кости шакалам – если бы те позарились на них. Битва с неехарцами подтвердила его подозрения, что В’соран ничего не смыслит в войне. Некромант просто бросал своих солдат на смертных, пока тем вследствие малочисленности не пришлось отступать, – и при этом нес огромные потери. К сожалению, он не знал, как поступят приспешники В’сорана, если он убьет его сейчас, а ведь Архану не удастся руководить этой огромной армией без них. Единственный вывод, который он мог сделать из битвы с Разетрой и Ливарой: чтобы одолеть великие города, ему понадобятся все воины.

Враг подготовился к войне гораздо лучше, чем они полагали, и теперь Архан знал тому причину.

В’соран отвлекся от своих раздумий, когда мимо него на непослушных ногах прошел мертвый разетрийский принц.

– Это восьмой, – сказал он. – Скольких еще ты намерен опросить? Мы теряем ценное время. – Бессмертный указал рукой на юг. – С каждым часом ливарцы приближаются к своему городу еще на милю.

– Об этом можно не беспокоиться, – ответил Архан. – Вся Неехара вооружилась. Каким-то образом они узнали о наших кораблях, еще когда мы плыли по морю. – Он указал на ходячий труп принца. – Они готовились к нашему приходу с самого падения Ламии – на протяжении почти сорока лет. Как такое возможно?

– Невозможно, – уверенно ответил В’соран. – Сама эта мысль абсурдна. Алкадиззар умеет многое, но он не умеет видеть будущее. – Он насмешливо фыркнул. – Наверное, дух обманул тебя.

Архан злобно сжал кулаки:

– Этот ритуал никому не позволяет лгать.

– Тогда он ошибся, – проворчал В’соран. – Какая теперь разница? Неехару нужно захватить, а Алкадиззара отправить в Нагашиззар в цепях. Это приказ Вечного Царя, и мы должны его выполнить.

«Разница большая, если мы идем прямиком в ловушку, глупец», – подумал Архан, а вслух сказал:

– Неехарцы знают о нашем наступлении. А мы и понятия не имели, что они владеют таким оружием и магией. – Он скрестил руки. – У нас больше нет преимущества неожиданности, и сегодняшняя битва доказала, что количеством нам эту войну не выиграть.

В’соран настороженно смотрел на него:

– Что ты предлагаешь?

– У нас все еще есть перед смертными одно большое преимущество: наши солдаты не знают усталости и могут идти дольше и быстрее кого-либо. Разетрийцы и ливарцы пришли, чтобы замедлить наше продвижение, пока города на западе готовят свои войска к битве. Если мы поторопимся, то застанем их врасплох и сокрушим города по одному.

– Как?

– Разделимся. Ты возьми треть армии и отправляйся в Ливару и Разетру, а я двинусь на запад, на Кхемри. Если мне удастся сразу взять Кватар и Врата Рассвета, то я приду в Живой Город через три недели. Когда Алкадиззар будет повержен, остальным городам не устоять.

Некромант покачал головой:

– Ни за что. Ты думаешь, что я буду тратить время на этой стороне Хрупких пиков, пока ты идешь на Кхемри и забираешь всю славу себе?

Архан уставился на бессмертного.

– Нельзя оставлять Разетру и Ливару без внимания, пока мы идем через долину Царей, – проскрежетал он. – Если они войдут в долину за нами, то мы окажемся между молотом и наковальней, у нас там не будет пространства для маневров.

Даже В’соран понимал, насколько опасна эта ситуация.

– Я пошлю четырех своих генералов, чтобы сдерживать Разетру и Ливару, – сказал он. – Это почти треть армии. Больше чем достаточно.

– Хорошо, – неохотно согласился Архан. Он хотел бы держать В’сорана как можно дальше от себя, но на данный момент ему требовалась помощь, чтобы добиться успеха в войне. – Выходим прямо сейчас.

Лич резко развернулся и направился к своей лошади. Если В’соран хочет оказаться в гуще сражения, то это легко устроить… Поле битвы может быть опасным местом для неосторожных.

Народ Кхемри собрался огромной ликующей толпой, чтобы проводить царя и царицу на войну. Последние несколько отрядов армии Кхемри садились на баржи вместе с конницей пустынных племен из Нумаса. Лодки из Зандри прибыли на день раньше; по реке далеко на запад растянулся флот ярко разукрашенных кораблей.

За пределами дворца царская гвардия в своих колесницах ожидала приказа трогаться в путь. Придворные рабы стояли на ступенях дворца; каждому из них дали золотую монету, которую следовало бросить под ноги царю в качестве подношения для Великого Отца Птра, бога солнца.

В назначенный час медные трубы сотрясли воздух, а в ответ им народ Кхемри торжествующе зашумел.

Вскоре царская процессия вышла из дворца. Возглавлял ее Инофр, Главный визирь, одетый в свои лучшие платья; за ним выступали остальные визири, а после них появились царь и царица.

Алкадиззар облачился в золотую броню, полученную в подарок от горных лордов, от чего весь сверкал в солнечном свете. Пастуший посох и скипетр остались на троне Сеттры; вместо них царь нес золотой меч войны. За ним шла Халида, одетая в позолоченный железный нагрудник и тяжелую юбку из железной чешуи поверх хлопкового платья. Головной платок пустынного жителя свободно покрывал ее шею; лук и колчан висели на плече.

Принц Убайд, их младший сын, опустив голову, спускался за своими родителями по ступеням дворца, а когда они повернулись к нему, его красивое лицо раздраженно скривилось.