Но я не ответила. Да, я была цела. На удивление цела. Вот только в доме происходило что–то неладное… Волны страха, отчаяния и безнадёжности исходили оттуда. Я посмотрела на Сьорриша. И встретилась с таким же настороженным взглядом.
Антрацитовый дракон слишком большой, чтобы поместиться в доме. Но я поняла, что мне не показалось. И рванула, паря над землёй, мимо Жана в дом. Дорогу мне преградил беловолосый маг. В прямом смысле. Положил руку на косяк двери, всем своим видом давая понять, что не намерен пускать меня туда.
— Git!
— Neih.
Упрямец! Я же всё равно пройду! Вот только как…
Упрямый взгляд в ледяные глаза. Лёд и пламя.
— Tue git, Lheeonielle!
И не менее упрямое:
— Neih!
Я вплотную приблизилась к проёму двери, где он стоял. И услышала знакомый рык:
— Не смей её сюда пускать!
А он и не дожидался. Прежде, чем фраза была произнесена, Лео сверкнул своим магическим взглядом, свет резко померк, и меня вытолкнули наружу. Но я увидела. Мельком, совсем чуть–чуть, — но этого было достаточно, чтобы зарычать от раздирающей изнутри боли, запрокидывая голову и со всей силы вцепляясь в плечи мага. Он держал меня, а я рвалась в дом, проклиная всех, обвиняя, крича ругательства! Нет, этого не может быть, не должно случиться, ведь он ни в чём не виноват!..
— Hassi, tue narad nei helm!.. Hassi, eihish, Hassi… — он держал ослеплённую меня мёртвой хваткой, уговаривая, успокаивая… «Ты ничем не сможешь ему помочь!.. Хасси, остановись, Хасси»…
— Patrish! Beooorn!!....
Отчаяние, крик, гнев… Я взвела руки к небу, отступив назад, и ударила столбом огня в землю!.. Куда он ушёл, и что произошло дальше — я не видела. Тьма всё ещё стояла перед глазами. Боль, огонь, сжирающий изнутри. И гневные крики мужчин. Кажется, пахло дымом и гарью…
— Жан, иди сюда, я не смогу её долго удерживать!..
— Она исходит кровью, Лео!.. Если я отойду — она не выживет!..
— Драккерийка сссо мной. Я подержшшу. Быссстрее, одна жизнь ушла. Вторую ещё усспеешшшь спасти.
Меня сжало что–то жёсткое, но гладкое, мягкое и тёплое.
— Сьорриш, что происходит? Скажи, что Беорн не умер!..
— Смерть — лишь начало, малышшшшка.
— Нет… Нееет!..
Звон мечей, свист стрел, рёв драконьего огня… Треск пламени, дым, гарь.
Я почувствовала тревогу от дракона.
— Пора уходить. Я смогу забрать лишь тебя.
— Нет, я должна остаться, помочь!
— Просссти.
Порывистый холод, несколько свистящих звуков крыльев, рассекающих воздух. А я всё ещё старалась вырваться из лап Сьорриша. Рыдая, выкрикивая последние два дорогих имени!.. Где–то там горела моя жизнь, мои друзья, мои близкие люди… А я ничего с этим не могла поделать. Ослепшая, обожжённая изнутри физически и морально — и только лапы дракона не дают сдохнуть от холода окончательно. Я выбилась из сил. Слёзы накатывали в очередной раз, но я устала плакать. И гореть перестала давно.
Что с ними? Что там произошло, что Сьорриш посчитал ситуацию настолько безвыходной, что решил унести меня отсюда? Я никак не могла сосредоточиться, чтобы позвать владыку. Это было невозможно в таких условиях. Мы летели ещё какое–то время, и сколько его прошло — один Родан знает… Я замёрзла, меня бил сильный озноб. Но что это в сравнении с тем, что уже произошло? Просто ерунда.
Поздней ночью мы очутились на земле. Только холод, продирающий до костей, и бесконечная тишина. Я позвала дракона. Но он не ответил. Потрясающе! Одна, в незнакомом месте, голышом и слепая! Чего уж — жизнь бьёт ключом. И всё чаще — по голове…
Потеряла счёт времени. Каждая минута казалась бесконечно долгой. Я устала дрожать, и перестала чувствовать что–либо вообще. Только слушала своё хриплое свистящее дыхание. И никаких эмоций. Очень хотелось спать.
На плечи мне что–то легло. Сложно понять, что. Но стало теплее. Ещё несколько манипуляций с ногами — кажется, на меня натянули обувь. Размера так на четыре больше — потому что я из неё чуть не выпала!
— Идти сссможжешшь?
Мотаю головой. Ноги не чувствовались. Да и обувь была, мягко говоря… Великовата. Непривычная темнота давила на сознание. То, что от природы считалось для меня нормальным, теперь казалось даром. Даром, который я не ценила раньше. Да, возможно, это лишь временно. Но насколько временно, я сказать не могла.
— Придётся идти так. Я не смогу тебя нести. Устал. Ранен.
Я повернулась на голос. Нащупала его плечи онемевшими, негнущимися пальцами. Он тащил меня за руку, мы продирались сквозь сугробы с коркой наста. Дыхания не хватало. Я падала и вставала, чтобы идти. И через несколько шагов снова падала. Сьорриш выдёргивал меня из сугроба, и мы шли снова. Пока не пришли в какое–то помещение.
— Здессссь заночуем. Хозяев нет. Дом брошен.
— Я ничего не вижу, Сьор… Как думаешь, это надолго?
— Нет — если ты не испугалась этого. Да — если вцепилась в возможность побыть слепой.
Да? Странно. Но это не важно. Здесь было теплее, чем на улице, и сил идти уже просто не было. Поэтому я села на пол — там, где и стояла. Под ногами было что–то вроде ковра. Время текло, кажется, я даже заснула сидя. Нужно попытаться. Обязательно. Сейчас ведь ничего не мешает. Сосредоточилась и позвала Леонелля.
Ничего. Никакого ответа.
Капелька на груди потеплела, и это придало сил. Снова зов. Нет ответа. Слёзы подступили к глазам. Связи с Жаном я не чувствовала, Лео не отвечал на мои призывы, словно его и не было. Боль распирала обмороженные конечности. Тихие шаги рядом, скрип половиц. И поглаживание по голове. Молчаливое, участливое.
— Сьорриш, я их не чувствую! Ты видел их, когда мы улетали? Почему мы вообще их оставили?!
— Они были живы. Я почуял, что тебе угрожает опасссность. Пришёл. Убедил твоего мужчину. Я видел ту нежить. Он — нет. Только это было не всё. На Общину напали. В дом пробрались убийцы. Месть. Это похоже на месть.
Я сидела на полу. Темнота. Вокруг сплошная темнота. Голоса издалека. А я всё ещё вспоминала ту картинку — окровавленное, бездыханное тело седовласого старца, ближе которого у меня много лет никого не было. Человек, который заставил поверить, что смерть — не единственный путь. Но почему же тогда он сам туда пошёл?! Неужели ничего нельзя было изменить?.. А та нежить была не дурой. Пока она нападала на меня, в Общину, похоже, вошли наёмники. Иначе, кто бы это ещё мог быть?
А ещё… Страх неизвестности. Жуткий, сковывающий. Выжила ли Яирне? И… Выжили ли Жан и Лео… Когда я сама себе задала последний вопрос, меня бросило в жар при одной мысли, что я их больше никогда не увижу!
— Малышшка, надо спать. От тебя пахнет не самыми лучшими эмоциями. Подумай об этом завтра.
— Сьорриш… Неужели ты такой бессердечный? Тебе легко говорить — не твоя деревня сегодня горела, не твои близкие люди погибали! А я так не могу, понимаешь?! Не могу!.. У меня погиб отец! Не по крови, но по духу! Я понятия не имею — выжила ли знахарка, и меня колотит при одной мысли что… Да я даже вслух это произносить не хочу!..
— Спи, — он принёс что–то мягкое, похожее на одеяло. Постелил на пол и позвал. Я легла на край, и была укутана второй частью. В доме было прохладно.
— А ты? Тут есть кровать?
— Кровати нет. Я уйду до рассвета. Нет, не бойся. Тебя сейчас не будут искать.
— Откуда ты знаешь?!
— Она добилась своей цели.
— О ком она говорила? О Жане?
— Проклятый воин. Да.
— Все только и говорят — легенда о проклятом воине! И все такие таинственные, что аж оторопь берет. Ты тоже не расскажешь?..
…Но он рассказал. Про ведьму, что, влюбившись в прекрасного воина и будучи им отвергнута, прокляла его. Ей было обидно, что в него влюблялись все без исключения, стоило ему лишь хоть немного уделить внимания девушке или проявить свой интерес. А ведьма бесилась. Сколько ни пыталась — ласками, уговорами, хитростью, снадобьями влюбить в себя — всё тщетно. Отчаявшись, она вложила всю силу без остатка в своё проклятие, пообещав, что у него не будет ни детей, ни настоящей человеческой любви.
