от чтения книги и с трудом выбрался из кресла. Это был коренастый мужчина в очках в

проволочной оправе, который улыбнулся и поприветствовал меня с энтузиазмом, когда я

вышла из–за угла.

– Ну, здравствуйте, – сказал он. – Разве вы не очаровательна?

Я поспешила к нему.

– Спасибо, ноя в ужасном состоянии. Я Джессика Грегори. Так замечательно

наконец–то встретиться с вами. Я очень благодарна за то, что вы приняли меня.

– Боб Найт. Пожалуйста, присаживайтесь, – он жестом указал на один из стульев.

– Спасибо.

– Я принесу нам чаю, – сказала миссис Найт.

Боб медленно сел обратно и взглянул на красное пятно на моей блузке.

– Итак, Джессика, расскажите мне о себе. Агнес упомянула, что вы из Индианы.

Я подумала о своей жизни до этого момента, чтобы решить, что сказать. Самым

интересным за двадцать восемь лет жизни был полет до Пхукета. Я положила руки на

колени.

– Да, я из Волкоттвилля. Это где–то в часе езды к востоку от Саут–Бенд. Я училась в

колледже недалеко от родного города и окончила со степенью в области образования, а

потом переехала обратно домой, где работала учителем второго класса, – сказала я ему.

Но хотелось сказать: «Несмотря на то, что я из суматошного города, пролила на себя

томатный сок, забыла обменять свои деньги в аэропорту и не могу мыслить здраво,

потому что я не сомкнула глаз в самолете – ведь я никогда не летала прежде – я клянусь,

что не полная дурочка!»

– Вы первые в Таиланде?

– Да.

– А Ваши родители до сих пор в Индиане?

– Моя мама умерла пару месяцев назад, но мой отец и часть родственников еще, – Я

замолчала и подумала, как мало говорила со всеми, кроме Кэролайн. Вся моя семья могла

бы стоять на автобусной остановке, и нам бы было почти нечего не сказать друг другу,

кроме пары любезностей.

– Соболезную. Ваша мама болела?

Я отрицательно покачала головой.

– У нее случился сердечный приступ.

Он цокнул языком.

– Ну, разве это не ужасно? Мне очень жаль.

– Спасибо, – сказала я. Я говорила с людьми о моей матери за последние два месяца

гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Как самая младшая из девяти детей, я была

больше всего отдалена от моей мамы, как по годам, так и в отношениях с ней. Она была

строгой, сухой женщиной, педантом и ревностной католичкой, которая всегда владела

ситуацией. У нее было слишком много секса, чтобы стать монашкой, и поэтому она

управляла нашим домом как монастырем. Я мельком взглянула на свои руки и подумала,

как сильно она возненавидела бы ярко–синий лак на моих ногтях.

Миссис Найт принесла поднос с чаем.

– Большое спасибо, – сказала я, когда она наполнила наши чашки. – У вас такой

красивый двор. Вижу, вы уже посадили томаты на заднем дворе. Занимаетесь садом?

Она выглянула в окно за мужем.

– Немного, – сказала она.

– Я привыкла выращивать овощи в домашних условиях, так что буду рада помочь,

если вам понадобится.

Миссис Найт улыбнулась мне.

– Я была бы этому очень рада.

Ее муж сделал глоток.

– Так почему вы решили оставить вашу работу в... где, вы говорите?

Я засмеялась.

– Волкоттвилль. Меня уволили. Я была одним из младших учителей, и я попала под

сокращение. На самом деле мой директор и подал мне идею преподавания за рубежом. Он

сам занимался этим много лет назад, – я улыбнулась, вспомнив разговор. Ничто никогда

не давало мне такую ясность как этот разговор с ним о том, как полностью изменить свою

жизнь и учить детей на другом конце мира. – Так или иначе, школы в Пхукете, как вы

знаете, сильно пострадали от цунами, потому это одна из областей, которая все еще

нуждается в помощи. Даже спустя столько лет.

– Вы делаете хорошее дело.

– Наверное, вы хотели бы увидеть свою комнату. Вы, должно быть, устали, –

добавила миссис Найт.

Я вздохнула с благодарностью.

– Спасибо. Я бы очень хотела распаковать вещи и прилечь.

Моя комната находилась в задней части дома, сразу за кухней. Стены были бледно–

коралловыми, в центре деревянного пола лежал сотканный розово–зеленый коврик.

Шкафа не было, только съемная, похожая на книжную, полка и комод. Все было просто,

но уютно.

– Есть красный «Швинн», он стоит за домом, теперь он ваш, пользуйтесь, пока вы

здесь. Мы не позволяем нашим гостям использовать стиральную машину и сушилку в

доме, но есть прачечная вверх по дороге, и раз в неделю вы можете брать автомобиль,

чтобы добраться туда. Однако я могу постирать вашу блузку, если хотите.

Я посмотрела вниз.

– Это очень мило, но не обязательно, я уже смирилась с этим.

– Когда вы будете готовы, я покажу вам места в холодильнике и кладовой,

предназначенные для вас. Мы просим уважать наши вещи и пространство и использовать

только то, что принадлежит вам. Вы будете покупать свою еду и предметы быта.

– Да, мэм, конечно. Спасибо.

Она улыбнулась, мы взглянули друг на друга.

– Приятно познакомиться с вами, Джессика. Мы всегда рады компании, – сказала

она, и закрыла за собой дверь.

Как только я осталась одна, я открыла компьютер и нашла Wi–Fi сеть семьи Найтов.

Мысленно я заметила, что нужно настроить защиту их сети паролем, а затем отправила

Кэролайн письмо, как и обещала:

Кэролайн,

Получилось! В самолете было не так плохо, как я думала, но за весь полет я почти

не сомкнула глаз. Спасибо за снеки. Они меня спасли. Мои хозяева, мистер и миссис

Найт, оказались замечательными людьми и радушно приняли меня. У меня своя

маленькая комната в задней части дома с видом на прекрасный сад.

Мне многое предстоит сделать, и, признаюсь, я немного переживаю насчет того,

как устроюсь здесь, но остальное меня радует. Как только я отдохну, я буду по–другому

смотреть на вещи.

А еще я сожалею о том, как мы расстались. Ты ни с чем не обязана соглашаться.

Но я осознала, что, несмотря на твои многолетние усилия, у тебя не вышло бы сделать

ничего, чтобы мама гордилась мной. У нас не было ничего и не будет. Но ты самый

добрый и бескорыстный человек в нашей семье, и наша семья не существовала бы без

тебя. Всю мою жизнь ты была мне главной поддержкой, и благодаря тебе я смогла

найти в себе мужество уйти. Может быть, однажды ты поймешь, почему мне нужно

было уехать из Индианы, а может, и нет. В любом случае, я люблю тебя больше всего на

свете, и я знаю, что ты любишь меня.

Скоро напишу.

Джесс

Я едва ощущала реальность. Я лежала на полу, головой на своей сумке, в милях от

места, где выросла, в стране, языка которой я не знала, так же, как и не знала, как в ней

правильно одеваться, но я была дома.

Теперь это был мой дом.

Я невольно задавалась вопросом, приняла ли я правильное решение. Даже долгие

недели планирования и предвкушения не могли подготовить меня к тому, что я закрою

дверь в коралловую комнату и буду лежать в одиночестве. Волна страха прокатилась по

мне, такое испытываешь впервые на американских горках – или в самолете. Когда сердце

бьется чуть быстрее, голова идет кругом от попытки высчитать оценить риск. Я закрыла

глаза, но мои нервы взяли верх надо мной. Я боялась, да, но в самом хорошем смысле.

Боялась того, чем моя жизнь стала бы, если бы я не решилась на это.

Из–за разницы во времени, я проснулась полная энергии, но в три часа ночи. Не

хотелось бродить по дому в такой час, поэтому я включила свет и распаковала свои вещи.

На рассвете я открыла дверь и вышла. В доме было тихо, и улицы были пустыми и

спокойными. Я прокралась на задний двор и окинула взглядом запущенный сад. Овощи не