Литмир - Электронная Библиотека

Из самолета, наконец-то, потянулись недовольные пассажиры. В первых рядах, кто бы сомневался, шли Сашенька и его мама.

Глава вторая:

Настоящий я мужик…

Сережа, видно, подрабатывал волшебником: багаж ему выдали прямо на взлетно-посадочной. Багажник открылся и закрылся благородно, как положено машине такого класса, то есть мягко и нисколько не потревожив пассажиров.

Тронулись плавно, легко набрав скорость и не обращая внимания на обычные предосторожности аэродромных служб. Вот так, что только не увидишь, если прилетаешь не обычным пассажиром.

– Если удобно, называйте меня Ларой.

– Хорошо.

Сказал вслух, а про себя подумал, что пока стоит избегать фамильярности. Юра он для отца, друзей, членов команды и Валдиса. Лариса – работодатель, вот пусть пока ей и остается, и он для нее, хочется верить, пока останется Юрием. А дальше видно будет, во что оно все выльется.

Сейчас Столешников напоминал себе себя же, купленного в Англию. Ни разу не тренировался с командой, даже на поле не выходил, а изволь, раз прилетел, неожиданно выйти и отрабатывать трансфер. Так и здесь: вот вам, Юрий Валерич, стандарт, извольте сразу же забить с углового. Или просто накрутил себя и придумал лишнего?!

Настоящего разговора не получилось: так… общая информация. Лариса донесла, он принял к сведению, поблагодарил. Вопросов пока ни у кого не оказалось. Сережа вот только про местные красоты пытался рассказать, но тоже замолчал. Так и ехали, молча, глядя по сторонам.

Красивые места? Юра согласился: красивые. Море чувствовалось повсюду, то тянулось совсем рядом неровной кромкой, то мелькало где-то на горизонте сине-зеленой бескрайней полосой, исчезало в холмах, улыбалось из-за придорожной полосы деревьев.

В высокой, кое-где прямо по пояс, траве наверняка стрекотали цикады. Столешникову даже казалось, что звуки их металлической песни проникают сквозь плотно закрытые стекла. В бесконечно высоком, без единого облачка, небе лениво кружился ястреб. Даже лиса как-то показалась сбоку, мазнула неярким рыжим пятном и пропала – спряталась.

– А вон там наши виноградники! – довольно пророкотал Сережа, кивнув вбок.

Юра послушно посмотрел. Подвязанные лозы ровными невысокими дорожками разбегались от асфальта в холмы. Он все же не удержался, нажал на плавный спуск стекла.

Юг, словно ждал, ворвался внутрь, ярким многоголосьем. Жарко и сочно пахнуло травой, чуть горьковатый привкус миндаля свежей струей разбавил древесный запах лозы и сладко-тяжелый аромат разнотравья. А потом запахло морем. Столешников почувствовал его прямо на губах и невольно улыбнулся с какой-то детской радостью.

Захотелось вдруг высунуться из машины, раскинув руки и заорать какую-то ерунду, просто так, потому что красиво, солнечно, привольно…

Столешников поднял стекло, извинившись. Лариса не ответила, занятая своими мыслями. Сережа, глянув в зеркало, подмигнул.

Кураж прошел. Стройные шеренги пирамидальных тополей, делавших местные просторы похожими на Испанию, теперь просто проносились мимо. Может, и стоило подурить? Кто знает…

Город они объехали, стараясь не нырять в узкие улочки окраин, явно направляясь сразу к стадиону. Начало трясти, ощутимо показывая различие федеральных и муниципальных трасс. Не привыкать, где только автобусы со «Спартаком» также вот не подкидывало. Главное не это, главное ждало впереди.

Когда же оно, это главное, наконец-то появилось в поле зрения, Столешников присвистнул: на фото все выглядело жизнерадостней.

Чему удивляешься, Юра? Это тебе не премьерка, это ФНЛ, и в ней как повезет. Вон «Оренбург», на что молодцы, и? Никто им стадиона не сделает, как бы ребята не старались… Или «Химки» те же. Прорвемся, все с такого начинали, и он начнет, не страшно. Лишь бы газон был нормальный… ну да, лишь бы газон.

Они остановились.

– Багаж в гостиницу отвезу, сразу в номер, – Сережа обернулся, – не переживайте. Взять что-то нужно из него?

Столешников мотнул головой. Документы и деньги с собой, что ему в первый день понадобится? Прищурился, поднеся ладонь к глазам. Ох и солнце… А очки треснули, уже проверил.

– Тогда пойдемте, – Лариса обернулась к нему, – а очки купите в гостинице. У нас они нужны.

И пошла вперед, высокая, тонкая, какая-то неудержимая и плавная одновременно.

Столешников поймал себя на мысли, что президент клуба ему нравилась. Взгляд не прятала, смотрела прямо, и не было в ее глазах никакого заискивания перед заезжей звездой и любопытной жалости, к которой он успел привыкнуть за последнее время. Нет, хороший был взгляд у президента его клуба. Надо же, он уже мысленно называл этот клуб своим. А с таким настроем отказываться и просто слетать уже тяжело. Надо идти.

– Ритуал? – поинтересовалась Лариса.

– Что? – Столешников, открыв дверь, покосился недоуменно.

– Ну… многие футболисты со своими ритуалами. Посидеть перед игрой, монетку у судьи выцыганить, еще что-то. Вдруг вы всегда ждете, прежде чем выйти?

Смеется? Вроде не похоже.

Столешников шагнул из прохладного салона, шагнул навстречу новому себе, понимая, что никуда сегодня не полетит. И завтра тоже. Характер такой, Валдис даже лучше его знает, потому и отправил Юру сюда. Хорошо.

Сережа тронулся сразу, как щелкнула дверь. Столешников оглянулся вслед отъезжающей машине и почему-то подумал про детство и рано ушедшую маму. Эй, мужик, ты чего? Вот он, твой настоящий шанс, неказистый и недавно латанный… Пусть и не особо красиво. И что? Главное – газон, сам же знаешь. Вперед!

Он поискал глазами Лару. Она ждала чуть поодаль, на дорожке, уходящей вбок от центрального входа. С противоположной стороны к ним приближался кто-то, отчаянно жестикулируя. Лара повернулась к подошедшему, и тот торопливо и крайне озабоченно начал объяснять ей что-то приглушенным голосом.

Столешников, устав ждать окончания делового разговора, двинулся к ним. Как оказалось, вовремя. Госпожа президент, хоть и слушала внимательно, явно притомилась:

– Как по готовности?

Обернулась к подошедшему Столешникову, тонкое лицо дернулось. Кивнула:

– Семен Смолин, директор команды.

Хозяйственно-деловитый директор улыбался приветливо:

– Очень – это громко сказано… директор… – Смолин засмущался, порозовел до самых ушей. – Бухгалтер, да… Скорее, хм… бухгалтер.

Столешников улыбнулся в ответ. Черт, а ведь он, пусть и бывшая, но звезда. Да еще какая, может, проще надо быть, хотя бы внешне? Протянул руку, размашисто, чтобы пожать, так пожать. Не любил вялых куриных лапок при рукопожатии и людей по ним порой сразу для себя определял.

– Юрий.

Интересно, как Семен ему ответит? Прям как разведку провел. И пожал, и чуть надавил, и тут же ослабил, ну-ну, скромник весь из себя, значит.

– Вас и так все знают, – директор-бухгалтер улыбнулся в ответ уже смелее. – Извините, у нас тут не Москва, конечно, но…

Очень часто разговор делают паузы. Крохотные молчаливые моменты бывают красноречивей всяких слов. Столешникову это было хорошо известно. На Ларису старался не смотреть, хотя это и неправильно. Тут все ясно: недовольна госпожа президент, не такой встречи ожидала после своих указаний.

Раздражение, накопившееся от неопределенности во время полета и вроде успокоившееся, встрепенулось. Да-да, давайте еще, Юра Столешников был примерным слишком долго. Ну, что там?

– Не Москва, – повторился Семен, – сервис на троечку, но кое-какое угощение приготовили. В меру сил, конечно…

Ох ты елы-палы… Столешников даже выдохнул внутри, незаметно. Угощение? Он им что, ревизор гоголевский? Пир на весь мир? Он, что, есть-пить сюда приехал? Девочек, может, сразу притащат, показ устроят? Под приморское угощение? Типа, Столешников, это ни хрена не договорняк, но подыгрывать будем, потакая всем желания столичного голеадора.

Раздражение, проглотив наживку, разом вспомнило тетку в самолете, жару, весь чертов прошлый год, покосилось на невысокий стадион, рванулось наружу…

4
{"b":"612947","o":1}