Через три секунды Олег стоял над тремя трупами, и тупо смотрел на свои, затянутые в перчатки мертвого боевого скафандра, руки. Но, при этом легко свернувшие головы двум десантникам и пробившие насквозь, вплоть до задней стенки, шлем третьего.

Мир вернулся к привычному порядку вещей, наполнившись деталями и красками. Исчез «туман войны» скрывавший остальное пространство. А перед глазами вновь появилась надпись:

Произвести анализ боя?

Олег непроизвольно подумал «Да», и спустя некоторое время, он вдруг осознал, что помнит весь бой буквально по миллисекундам. Знает каждое свое движение, силу, с которой они выполнялись, и сколько потратило его тело энергии на всю схватку. При желании он мог просмотреть весь бой в движении с любой скоростью или наоборот, что называется по кадрам. А ещё, он теперь знал, что такое ТК-3А, и как его запустить в ограниченном режиме защиты.

Для запуска в полном объеме требовался код личной активации и сигнал компьютера командования ВМФ России. Но ни того, ни другого у него не было. Первого он не знал, а второго не существовало уже 1930 лет. Ограниченный режим тоже запускался личным кодом, только более низкого уровня. А вот откуда он его знает, Олег так и не понял.

С того момента он не один раз пользовался возможностями ТК, но рассказывать об этом ни кому не собирался. Кусочек чужой памяти хранил также знание о том, что этот комплекс является секретным, и при попытке рассказать о нем лицу без соответствующего допуска, он просто умрет в тот же момент. Программа комплекса сама определяла, когда её секретность подвергалась угрозе. Секретом было даже само существование этого комплекса…

Улыбнувшись Ларисе, Олег прошёл вслед за ней в кабинет и достал из шкафчика бутылку водки.

— Вот смотри, Лара. Для того, чтобы просто отломить горлышко этой бутылки, требуется угловое усилие в 24 килограмма на сантиметр под углом в 85 градусов, — чиркнув ногтем по основанию горлышка, Олег непринужденно его отломил и, поставив на стол отдельно бутылку и отдельно стеклянное горлышко. — Приложенное усилие 92 килограмма на сантиметр угол приложения силы 84 градуса пять минут… Точность выкладок можешь проверить на компьютере.

— Но как?

— На войне научился… — пожав плечами, ответил Олег. — Стопочки то найдутся? Или из ножки стула слепить?

— Не трогай стулья, варвар, в шкафчике рюмки стоят.

— Ну, если ты настаиваешь… — разлив по стопкам водку, Олег присел к столику.

— За что пьем? — спросила Лара.

— За Димкино здоровье… — звякнули рюмочки, и Олег опрокинул напиток в себя. На секунду задержав дыхание и почувствовав, как по груди прокатился огненный ком, он резко выдохнул. Лариса внимательно посмотрела на Олега и, употребив свою порцию водки, спросила:

— Рассказывай уже, что такое у Димки случилось, что он на медведя один попёрся?

— А я знаю? Только и могу, что догадываться. Любовь у него, вот и дурит…

— Это к Ильеной Наташке, что ли?

— К ней… Язве болотной…

— Она же с Витькой крутит… Об этом весь посёлок судачит…

— А ещё она перед Димкой с Игорем хвостом крутит…

— Так поговорил бы с ним.

— Думаешь, он меня слушает? Сразу замыкается, и говорить отказывается.

— Ну, тогда я сама с ним поговорю. Расскажу кое-что из врачебной тайны. Хотя, какая к чёрту тайна на третьем месяце…

— Как так?

— А вот так! Допрыгалась вертихвостка. Позавчера приходила, просила аборт сделать.

— То есть как аборт? Это же десять лет тюрьмы… — Олег изумлённо уставился на Ларису. — Да и не по-людски это…

Дело в том, что ещё в далёком прошлом, когда только-только закончилась ядерная зима, и немногие выжившие люди начали помаленьку выходить из убежищ, обустраиваясь на изменившейся за пятьсот лет земле, были приняты несколько весьма строгих законов. В том числе был принят запрет на прерывание беременности. Приравнявший таким образом аборт к убийству. Причём, это касалось и женщины, решившей это сделать, и врача. Наказание было одно для всех — десять лет тюрьмы строгого режима. И никаких поблажек и исключений. Людей осталось очень мало, и каждый ребенок был дороже всего на свете. Только благодаря этому закону прирост населения увеличился на двадцать процентов. А потом, как-то само собой поменялось и общественное мнение, и женщину, даже замыслившую такое, люди начинали просто-напросто презирать.

— Не ершись, сама знаю. И я ей не завидую. Хотя, где-то даже чуть-чуть понимаю… — Лариса показала пальцами насколько, заставив Олега невольно усмехнуться — волосок не пройдет. — Женщина своего ребенка всегда чувствует, а она дура не от Вити залетела, а от…

— Даже слушать не хочу, сама пусть выкручивается. — Олег поморщился, словно сжевал лимон. Разлив водку по рюмкам, он продолжил. — И вообще, ну ее… на хрен … Выживут ее наши бабы… Зуб даю…

— Как родит, точно выживут… Ладно, бог с ней… Теперь-то за что пить будем?

— За тебя… И не смотри на меня так…

— Как?

— А вот так…

22.01.4079 г. от Р. Х. Таёжный посёлок «Борзые караси».

Олег Борисович Бероев сидел в том же самом кресле около КПП сына, что и без малого год назад. Он с легким нетерпением ждал, когда система отсчитает последние секунды и завершит работу. Вот диаграмма на дисплее полностью окрасилась в зеленый цвет и на экране появилась надпись:

Процедура восстановления пациента завершена.

Генетическое соответствие: 88 %.

Состояние здоровья: 130 % от базового коэффициента.

Рекомендована дополнительная терапия согласно инструкции 23СБ349БИС…

Прошла минута, и закрывавшая Дмитрия плёнка вновь стала прозрачной. Бероев взглянув на открывшуюся картину и судорожно выдохнул. Он хорошо помнил, как выглядел сын, когда его укладывали в КПП. Слава богу, теперь всё в порядке.

Потребовалось ещё какое-то время, чтобы кокон полностью утратил герметичность и Дим открыл глаза.

— Привет бать… Ты только не ругайся… Сам знаю, что дурак… Но, если бы эта бешеная самка мне рогатину не поломала, я бы и… — затараторил, было Дмитрий. Но заметив, как отец невозмутимо показал жестом знак тишины, мгновенно примолк. За что удостоился благосклонного кивка.

— Сына, первое, о чём стоит спрашивать, проснувшись в КПП — это сколько?

— Чего?

— Ты пролежал в коконе одиннадцать месяцев и двадцать шесть дней… И события годичной давности, я давным-давно перепсиховал. Веришь, медведи поселок теперь за пятьдесят километров обходят… — отец тепло улыбнулся сыну и добавил. — Решишь снова ради девчонки выпендриться, придётся набегать километров сто по тайге…

— Бать, ты чего, — опешил от такого напора Дим. — Я же…

— Да ладно сына, нормально всё… Вставай уже, видишь, вон автоматика говорит, что ты здоров как полтора быка. Как раз хватит здоровья, чтобы с честью принять новости. Тем более что не все они такие приятные.

— Ты о чём?

— Да вон сам глянь, что на дисплеи высветилось…

— А что значит соответствие 88 %?

— Позже поймешь… Тебе важнее узнать другое…

Не решаясь огорчать сына, Олег Борисович задумчиво подошёл к окну и несколько минут смотрел на падающий за тройным стеклом снег. Хотя он уже давно репетировал этот разговор, но… Это для всех жителей посёлка прошел год, а для Дима и суток не миновало. Эмоции по-прежнему могли хлестать через край.

А затем, наконец, решившись, повернулся к сыну, который всё это время терпеливо ждал продолжения разговора.

— Наталью осудили…

Дмитрий порывисто выскользнул из кокона и бросился к отцу. Перехватив взбешенный взгляд сына, Бероев невольно попятился. Перед его глазами сами собой всплыли системные сообщения:

Обнаружена активация Полного Тактического Комплекса.

Активирован режим первичной готовности.