========== Кросс Кайен ==========
Кайен Кросс откинулся на спинку кресла-качалки и поплотнее запахнул тёплую шаль. Многих смешила эта его глупая привычка кутаться в шаль, кому-то эта его привычка казалась забавной глупостью и ребячеством, кто-то высказывал различные теории, начиная от того, что эту шаль подарил кто-то важный для него (что, в общем-то, было довольно близко к истине, даже можно сказать, что это было именно так), заканчивая выдумыванием разных заболеваний, из-за которых он мог постоянно мёрзнуть. В силу своего характера Кросс Кайен не отрицал, но и не подтверждал слухи, чем только подливал масло в огонь, потом со стороны наблюдая, как учителя в академии Кросс обсуждают, нет ли у него ревматизма или он просто боится простыть.
Со стороны наблюдать за ними было забавно, глупые и наивные люди, даже не подозревающие о существовании как вампиров, так и гильдии охотников на вампиров, а между тем, и те и другие были очень даже близко, возможно, даже слишком близко. Кое-кто из них сидел за партами в школьных классах.
Сколько же было вопросов, когда пару лет назад он объявил о создании Ночного класса! Учителя шумели, возмущались, кричали, что это глупость и даже самодурство. Где уж им понять, почему он затеял всё это. А причины были — мир менялся и не было больше сил видеть, как две расы истребляют друг друга, а уж тем более участвовать во всём этом самому.
Когда-то он верил в идеалы отца, он шел по его стопам, мнил себя великим борцом с нечистью, гордился своими достижениями. Он был легендой среди охотников на вампиров, но время шло, а он всё так и оставался легендой. Отец состарился и одряхлел, а для него время словно остановилось. В этом было что-то неправильное, так не должно было быть, только не с охотником на вампиров. Это их извечные враги — жуткие и аморальные кровопийцы могли веками сохранять молодость и здоровье, охотники же таким даром не обладали.
Кайен метался, пытался найти ответ. Отец ухмылялся и говорил, что Кайен с детства отличался на редкость крепким здоровьем, даром что ли, ведь даже эпидемия дифтерии, косившая детей в их городе, обошла его стороной, а потом и вдруг пришедшая из соседнего государства оспа. Сам отец на всю жизнь сохранил на лице её следы, глубокие и уродливые рубцы, а Кайену всё было нипочём. Но этот ответ вовсе не удовлетворял его, а только заставлял ещё глубже задуматься.
Вариант, что он вампир отпадал сразу — за столько лет у него были просто обязаны хотя бы прорезаться клыки, но их не было, как не было и жажды крови. Хотя, вот это утверждение было не совсем верным, жажда крови была — он желал убивать, запах крови врагов пьянил его похлеще вина, потому-то он и шел вперёд, стремясь истребить как можно больше сумеречных тварей, наслаждаясь ароматом их крови, текущей по его мечу, глядя, как распадаются их тела в прах, а его уносит лёгким облаком ласковый южный ветер.
Каждый год отображался на лице отца очередной морщиной, руки уже с трудом удерживали кружку чая, чтобы не расплескать и не уронить, а он как герой одной, давным-давно прочитанной им книги, не постарел ни на день, вот разве что у него не было магического портрета, который бы старел вместо него. Вопрос оставался нерешенным.
Жаль, что он не знал имени своей матери, отец говорил, что она умерла во время родов, но почему-то она была похоронена не здесь, хотя отец и прожил всю жизнь в этом маленьком городке, тоже странно, но вполне объяснимо если немного подумать — возможно, мать была из других мест, а отец взял воспитание сына на себя, когда она умерла, каков был смысл перевозить её тело сюда? Вот её и похоронили там, где она жила. Но всё это были только домыслы. Отец молчал как партизан на допросе, лишь в очередной раз подпитывая любопытство сына.
А потом отец умер, уснул в своём любимом кресле и больше не проснулся, хоронить старого и давно отошедшего от дел вояку собралась почти вся верхушка гильдии охотников на вампиров. Все высказывали сыну слова соболезнования, перешептываясь за спиной, обсуждая и осуждая его, подходили к гробу, оставляли живые и яркие цветы, уродливо контрастирующие с землисто-серым старческим лицом, лучше бы вообще ничего не приносили. Его раздражали лживые улыбки и не менее лживые слова, которые произносили эти люди, его вера в непогрешимость охотников трещала по швам, вместе с ней и вера в абсолютное зло вампиров.
Кажется, именно тогда Кросс Кайен перестал быть примером и легендой среди охотников, он уже не рвался убивать всех вампиров подряд, наверное, где-то глубоко в душе он понимал, что ничуть не лучше самих вампиров, ведь он тоже убивает без разбора и что уж таить? Получает от этого странное садистское удовольствие, а поняв это, утратил последние частицы веры в правильность всего того, что он делала раньше.
С тех пор много воды утекло, он слишком много знал и понимал, он больше не хотел участвовать в этой грязной игре, где жизни других — будь то вампиров или самих охотников, — были всего лишь разменной монетой, мелочевкой, которая не имела никакой ценности в борьбе за власть, и охотники тут ни чем не уступали вампирам, та же жажда власти, те же беспринципность и ложь. Нет, это ему категорически не нравилось, так не должно было быть, но где бы найти путь, по которому он захочет идти?
И путь он нашел там, где его совсем не ждал. Всё ещё оставаясь членом гильдии охотников, он получил задание сверхсекретное и не менее же сложное — ему предстояло поколебать основы силы вампиров, выследить и убрать одного из чистокровных вампиров, вообще-то между вампирами и охотниками давным-давно устоялось некое шаткое подобие равновесия в духе «не трогай меня и я не трону тебя», полагалось убивать только провинившихся вампиров, чье участие в убийствах людей, было доказано, но и те и другие периодически исподтишка это правило нарушали. Вот и сейчас ему поступило задание уничтожить вампира, чья совесть и чьи клыки не запятнала кровь людей. Может, оно и несправедливо, но приказ есть приказ.
Ему стоило труда выследить неуловимую Джури Куран. Не один месяц он пытался выяснить, где она скрывается, но он был бы не Кросс Кайен, если бы не нашел её.
Вот она куда-то идёт ночью, она одна и это хорошо, так будет проще, да и свидетелей не будет. Он затаился, поджидая, когда жертва подойдёт чуть ближе, на расстояние удара, чтобы уж точно не промазать. Скорее всего, что у него будет одна-единственная попытка, она же как-никак чистокровная, а он не понаслышке знал, что такое связаться с чистокровным вампиром. Но и она не была бы Джури Куран, если бы не заприметила его на мгновение раньше, чем он атаковал.
Это был самый постыдный его проигрыш, и он должен был бы стать его последним проигрышем, ведь по логике Джури могла и должна была бы его убить, но вот тут что-то пошло не так, по крайней мере, он очнулся в доме четы Куран, сама Джури и её муж, а по совместительству её брат Харука сидели тут же и ждали, когда он очнётся.
Наверное, тот самый день и ещё несколько последовавших за ним, когда израненный, он вынужден был прожить бок о бок с Куранами, стали для него отправной точкой в его поиске себя самого и своего пути в это жизни. Тогда он узнал и понял слишком многое, порой думая, что уж лучше бы не знал и жил себе спокойно дальше. Каково было ему самому узнать, что его мать была вампиршей? Пусть не чистокровной, но из древнего аристократического рода. Где и как она умудрилась связаться с его отцом? И как вышло так, что её имя по ошибке оказалось в списке на уничтожение? Знал ли об этом отец? А если знал, то почему ничего не сделал? Кто же тогда он сам? Несчастное дитя охотника и вампирши, обладатель крови обоих рас. Зато это многое объясняло, очень даже многое, например, его долголетие. Вампир без клыков — это уже не вампир, а пародия на вампира, думал он, да и охотник из него так себе — раз уж в нём течёт кровь его врагов.
Джури была удивительным существом, светлая и жизнерадостная, она умудрялась согревать своим теплом всех вокруг, рядом с ней начинал улыбаться вечно хмурый Харука, рядом с ней ему самому жизнь казалась уже не такой глупой затеей. Ту шаль связала она сама, незадолго до того, как её жизнь так нелепо оборвалась и подарила ему, сказав, что если вдруг её не окажется рядом, то он сможет согреться, закутавшись в эту шаль.
