— Когда Вождь узнал о том, что я собственными руками перебил больше полсотни орков, он спросил, где обучают таких славных воинов вроде меня. Я сразу же рассказал ему о «Противостоянии». Как оказалось, в ту ночь, я остался последним выжившим солдатом «Северных теней». Могучий Нок’Тал гордо посмотрел на меня… Я даже вздрогнул, поймав его взгляд… Затем он встал. Закрыв глаза, и сделав глубокий вдох, орк гордо задрал подбородок вверх и вручил мне свой эбонитовый арбалет. Он сказал, что это оружие должен носить более достойнейший воин, чем он сам.

— Ох… Так значит, Архимаг умер, и ты теперь последний живой солдат из «Противостояния»?

— Ну конечно нет! — возразил Сарэн. — После смерти Вардеса, несколько Хранителей огня, вместе с Вильямом и Нок’Талом все же заключили договор на поставки орочьего эбонита из Рофданхема. Через месяц, власть Темнотверди возглавлял уже другой Архимаг. А спустя несколько лет возродилось и «Противостояние». — Сарэн наконец облегченно вдохнул.

— А ты решил остаться с Вильямом. — предположил Эренвин.

— Да. Я больше не видел будущего в Темнотверди без «Северных теней». А к моменту, когда узнал об их возрождении, мне и так хорошо жилось. После битвы при Железной хватке, Вильям предложил мне стать его личным вассалом. Я ни секунды не колебался.

Внезапно, в пещере послышался топот. Пара вампиров быстро забежала внутрь. Фаргон, Сарэн и Эренвин замерли.

— Они здесь! — торопливо заговорил один из них. — Невероятно! Я думал, что их орден давно сдох! Сгнил в веках!

— Заткнись, если не хочешь, чтобы нас услышали! — двое обращенных оказались жутко напуганными.

— Нам конец, Ребрад. Пора смириться со своей судьбой… Забудь обо всем и последний раз насладись вкусом крови… — сказал один из обращенных и начал шастать по пещере. — Так, что тут у нас… Сладенький темный-темный эльф… Ха-ха!

— Отлично, сожри его кости, а я займусь светлым. — подхватил второй. Фаргон собрал последние силы в кулак и попытался высвободиться из оков. Попытки в который раз не увенчались успехом.

— Только тронь меня убл… Ааагх… — голос Сарэна резко поник. Человек услышал звук разрывающейся на куски плоти.

— Иди сюда! — Фаргон закричал, что есть сил.

— Сарэн! Проклятье! Что…? Нет… что ты делаешь, остановись н… Ааааа! — замолк и голос Эренвина. Последний пленник пещеры замер и вгляделся во мрак. Через мгновение, он узрел лицо орка, забрызганное алой кровью. Тот рассматривал Фаргона, будь тоновую игрушку.

— Ну давай, мразь! — оскалился тот, смотря в глаза своему убийце.

— Ох… Как пожелаешь, душа моя! — вампир улыбнулся и сделал низкий поклон. А затем, вновь посмотрел на Фаргона. Улыбка орка сменилось животным оскалом, и тот резко вцепился в горло своей жертвы. В глазах Фаргона помутнело… Легкий холод пронзил все его кости. Он почувствовал, как жизнь крупица-за-крупицей покидает бренное тело… Человек в предсмертном бреду закрыл глаза, затем открыл их вновь и увидел, как воин в броне из невиданного металла, оторвал от него вампира и пронзил того копьем…

Фаргон погрузился в вечный сон…

В мраморном склепе бил холодный фонтан. Стены помещения украшали свечи, а легкий ветер покачивал мерцающий огонь. Тьма и сырость пропитали воздух. На гравированном камне лежал Фаргон… Тело его было голым и руки покоились на ногах. Внезапно, дверь открылась. Босые ступни гостя, медленно шагали по мраморному склепу. Тело незнакомца скрывала ряса, с роскошными, белыми беркутами на плечах. Человек подошел к Фаргону и приложил руку к его груди.

— Время пришло. — прошептал гость загадочным голосом. Ветер пробрался в помещение, погасив свечи и Фаргон открыл глаза…Из его горла вырвался крик. Он быстро присел на свое ложе и, схватившись за виски, завопил снова:

— Ааа! — Фаргон услышал удар молота по наковальне и свалился на пол: звук разорвал его барабанные перепонки. Спустя мгновение, звон колокола громом пронзил его и без того шаткое сознание. И почти сразу же, скрежет стали о сталь загудел в кровоточащих ушах. Фаргон, от бессилия, ударил кулаками по мраморному покрытию пола. Оно стремительно разошлось трещинами. Человек рассмотрел свои руки: кисти Фаргона были переломаны. Он с ужасом в глазах огляделся и наконец, заметил безмятежного незнакомца. Затем, его отчаянный взгляд упал на фонтан. Фаргон ринулся к нему очертя голову, умыл лицо раздробленными пальцами и увидел свое отражение. Глаза его пылали, словно проклятое, зеленое пламя. Он упал на землю и начал терять сознание.

Фаргон видел во сне листья красного древа, изящно падающие с ветвей. Он чувствовал, как оно пульсировало. Каждое биение наносило ему нестерпимую боль… Затем, Фаргон увидел другой сон: человек над склепом перелистывал книги: сверху доносился шелест страниц.

— Проснись. — раскатилось громом в его голове. Фаргон открыл глаза и увидел, что тот же незнакомец держал ладонь на его лбу. На этот раз, громкие отзвуки покинули сознание человека и боль перестала сводить с ума. Фаргон присел на ложе, и, упираясь локтями в колени, обнял свою голову. Неожиданно для себя он заметил, что держит виски перебитыми ладонями, но совсем не чувствует боли. Чуть погодя, он вновь взглянул на жреца. А затем обратился к нему:

— Что произошло со мной…? Я ведь теперь…?

— Нет… Не совсем. — ответил жрец будто прочитав его мысли, и присел рядом с ним.

— Мои кисти. Они раздроблены… Но я не чувствую, что получил увечье. И тот удар — Фаргон смотрел на треснувший пол… — Это сила… Что со мной происходит? — он подошел к фонтану и умыл лицо.

— Ты был найдем единственным, оставшимся в живых в глубине пещеры, когда мы перебили всех обращенных. Меня зовут Дромис. — представился жрец. — Ты в Черном оплоте. Рунические символы на твоей груди… — Фаргон не заметив их по началу, сразу же взглянул на рунные надписи. — Магия, сдерживающая проклятие. Ты не такой как они. И тебе не нужна кровь.

— Почему мои глаза пылают огнем? — спросил Фаргон.

— Так действует магия рун, питая своего носителя.

— А из-за чувствовал боль, когда впервые очнулся? И перестал ощущать её сейчас…

— Я не могу знать ответа на этот вопрос. Возможно, твое тело все ещё перестраивается. Назови свое имя. — голос жреца по-прежнему был безмятежен.

— Фаргон. Сколько я пролежал здесь? — человек прилег на каменное ложе и закрыл руками глаза.

— Два месяца. — ответил жрец. Человек снова присел и посмотрел на Дромиса:

— Что со мной? Что я за тварь…? — в глазах Фаргона читалось истинное отчаяние.

— Ты — первый перерожденный за последние пол века.

— Что это за слово «перерожденный»? Дромис, или как там тебя… — Фаргон схватился за голову. — Что все это значит?

— Это значит, что руны сдерживают заразу в твоей крови и не дают тебе обратиться в вампира. Ты по-прежнему смертен и нуждаешься в еде и отдыхе. Не в том количестве, как здоровый человек, но все же… В твоем теле уже произошли изменения. Ты обладаешь силой вампира и не чувствуешь боли. Но, не рассчитав свой удар… — Дромис показал рукой на пальцы Фаргона — Ты можешь причинить больше ущерба себе, чем врагу. Я не знаю точно, на каком этапе превращения мы остановили проклятие. Твои силы пока не предсказуемы. Что ещё необычного ты заметил? — Дромис протянул Фаргону коричневую рясу.

— Звуки… — тот начал одеваться. — Я слышал, как в кузне бьется молот о наковальню. Чувствовал скрежет мечей и ясный отглас колокола… — Фаргон прилег на каменное ложе, а затем резко встал.

— Значит, у тебя есть… — Дромис хотел было, что-то сказать, но человек сразу же его перебил.

— Ты говорил, что я пролежал здесь два месяца. Мне нужно попасть в Рофданхем…

— Тебе нечего там делать. Я получил письмо от Долиана неделю назад. Он писал от имени Вильяма и сообщил об убийстве Фелиции… — Фаргон тут же вздрогнул, услышав знакомое имя. — Ещё, помимо материалов о вампирах, он интересовался тем, доехал ли ты в Черный оплот или нет.