Рассказ о появлении торжественного небесного огня.

В Великую субботу, с раннего утра, в храм святого Гроба стекаются все находящиеся в Иерусалиме поклонники всех христианских наций, в особенности местные жители христианского исповедания едва-ли не поголовно приходят в этот торжественный день и располагаются все в разных частях Воскресенского храма, кто где место найдет для себя удобным. В храме находящиеся лампады и светильники с утра тушатся, затем приходит отряд турецкой пехоты, которая располагается вокруг св. Кувуклии и в более значительных местах храма и бдительно следят и устраивают тишину и спокойствие. Иначе могли бы произойти беспорядки при столкновении в храме множественного народу разных государств и религий. Вход в св. Кувуклию запирается и припечатывается особою печатью привратников храма. Перед началом велико-субботней заутрени, арабы, православного исповедания, совершают, дозволенный с давних лет султанским фирманом, обычай: шумною толпою они обегают вокруг св. Кувуклии, бьют в ладоши и громко восклицают на своем наречии: „нет другой веры, кроме веры православной!" В алтаре соборной церкви греков собираются патриарх иерусалимского престола со всем православным духовенством, также армянское духовенство и клирики остальных христианских наций. По наступлении местного вечернего четвёртого часа, царские врата греческого алтаря растворяются, и разоблаченный патриарх, в одном белом подризнике, со связкою восковых белых свечей, назначенной для принятия святого огня, предшествуемый всем духовенством, в полном блестящем облачении, направляется к часовне св. Гроба Господня, при пении стиховны шестого гласа: „Воскресение Твое Христе" и т. д. Процессия обходит трижды св. Кувуклию, после этого печать с дверей снимается, и патриарх иерусалимский, вместе с патриархом армянским, входят в вертеп святого Гроба, затворив за собою входную дверь, а духовенство возвращается в алтарь соборной церкви. В эти торжественные минуты волнение от десятков тысяч присутствующих в храме затихает, все исполняется ожиданием и царствует мертвая тишина. Вдруг громовой, разноязычный крик десятитысячной толпы, потрясающий нервы, раздается под высокими сводами обширного храма. Святой огонь раздается через правое овальное отверстие придела Ангела патриархом иерусалимским, а в левое патриархом армянским; из правого отверстия св. огонь принимает обыкновенно знатное семейство из местных православных (вероятно староста) и переносит его в алтарь собора, где ризничий св. Гроба раздает уже всем в храме присутствующим; армяне же, копты и сириане, приняв св. огонь от патриарха армянского через левое отверстие, переносят его в свои часовни и раздают своим. Патриарха иерусалимского арабы на руках переносят обратно в соборный алтарь, где немедленно начинается великосубботняя заутреня.

Палестина.

Древнейшее название Палестины было — земля Ханаанская, от Ханаана, сына Хамова, родоначальника первых обитателей этой страны. По выходе из Египта на ней поселились евреи; хананеяне занимали страны, лежащие между Иорданом и Средиземным морем. Название Палестины употреблялось римлянами, греками, а прочие называли ее различно: земля евреев, земля израильская, земля Иудина, земля обетованная.

Поверхность Палестины гориста и по преданию очень плодородна. Моисей в (книге бытия), обращаясь к евреям, говорит: „клялся Господь отцам вашим дати им и семени их по них землю, кипящую млеком и мёдом; есть бо земля, в ню же вы идете и тамо наследите ю, не яко земля египетская есть, отнюду же изыдосте: егда сеют семя, напояют ю ногами своими (т. е. искусственными приспособлениями), аки вертоград зеленый; земля же, в ню же входите, тамо наследите ю, земля нагорная и равная, от дождя небеснаго напояется водою”. Впрочем, в настоящее время необходимо признать, что плодородие Палестины далеко нельзя приравнивать к плодородию Палестины древней; число жителей, по-видимому, значительно уменьшилось, обильные прежде потоки и источники земли Ханаанской, о которых упоминает Моисей, иссохли, так что знаменитый святой Иерусалим остался без водицы. Жители Иерусалима, посещающие святые места, от жажды пьют дождевую воду, которая запасается следующим родом: каждый домохозяин, при постройке своего дома и прочих зданий, вначале избирает место, где сохранять ему воду, выкапывает глубокую яму, укрепляет в ней дно и стены подходящим материалом, чтобы из неё не уходила в землю вода; с крыш зданий устроены проводники (трубы) в эту яму. Во время зимних месяцев в Иерусалиме бывает вместо снега дождь, который с крыш по трубам стекает в яму или подвал. В случае, когда бывают зимние засухи, много народу расходится по иным местам, где усмотрят в избытке воды. Вообще теперь Палестина мало напоминает блаженную страну, которую Моисей так одобрял за плодородие. В окрестностях Иерусалима камни (дикарь) и сплошная галька.

30 июня, в 6 1/2 часов утра, мы отправились в карете на вокзал железной дороги, а в 40 М. восьмого тронулся поезд направлением к Яффе (87 вёрст). Ехали 3 ч. 20 минут. С вокзала пешие извозчики понесли наш багаж на морскую пристань, а я зашел в яффское русское консульство для отметки в наших паспортах, что мы были в Иерусалиме. Нужно было сделать это в Иерусалиме, но перед выездом нашим из Иерусалима консула в канцелярии не было, вследствие двух праздников (дня Петра и Павла и воскресенья). По заявлении паспортов в русском агентстве купили пароходные билеты. Погода была ветреная, море расколыхалось, волны ходили как горы, а в яффской пристани, вследствие подводных камней, пароходы не доходят версты две к берегу; надо было плыть в лодке. Наняли мы лодочника и, отъехав сажен 200 от берега, в левой стороне, не в дальнем расстоянии увидели сверх воды пароходную трубу. Спросили мы гаваса: что это такое? — „Это русский пароход, — объяснил нам гавас, — раньше подходил к яффской пристани, но во время сильного ветра набежал на подводный камень, отчего прошибло ему дно, и пароход потонул”. —„А народу много было на этом пароходе?" — спросили мы. — „Мало ли было одних паломников, но, благодаря лодочникам, спасли от гибели народ". Очень трудно было нам добраться до парохода: нас то подымало с лодкой на высоту, то опускало вниз, в ущелья между пенистых волн. Всё-таки добрались до парохода.

Отплытие из Яффы. — Молодой монах и келейница. — Порт-Саид. — Затруднение с пароходами и остановка в Порт-Саиде. — Празднование дня французской республики. — Состязания французов и англичан. — О переводчиках. — Прибытие парохода „Херсон". — Встреча с донскими казаками. — Непреклонный капитан. — Начальник Палестинского Общества. — Неудача с „Херсоном”. — Отплытие на французском пароходе. — Разговоры с французами. — Картина, изображающая русско-французскую дружбу. — Суэцкий канал и Чермное море. — Предание о „фараонах”, выходящих из моря. — Дельфины. — Буря в Индийском океане. — Остров Цейлон и город Коломбо.

В 4 часа пополудни пароход пошел по направлению к Александрии, с нами было 50 человек русских поклонников, в числе коих молодой монах, лет 23-х, который с младых лет посвятил себя на эту жизнь. Но в нынешнем году приехала в Иерусалим из России, в числе прочих, одна келейница, на поклонение святым местам. Но, вместо того, чтобы посещением святых и чудесных мест облегчить бремя прежде содеянных грехов, она смутила этого молодого монаха, который вознамерился попрать данный перед Богом вечный обет, согласился с келейницей ехать в Россию и там на ней жениться. Достигнут ли они заветной цели, — так что за ними поручено было преследовать (следить) одному из поклонников, запасному унтер-офицеру (Пензенской губ.). Этот унтер-офицер строго следил за всеми их движениями. Я на пароходе поместился с ним рядом, и он мне о монахе и келейнице подробно передавал. У них даже и в мыслях не бродило, что есть человек, который, не отходя за ними следит, и не стеснялись тем, что на них все пассажиры смотрят, в особенности женский пол, во весь путь про них шушукались, а матросы даже вслух смеялись и говорили келейнице: „Сестра Мария, теперь ты осветилась монашеским к тебе подвигом!” А монаху: „брат Иван, или жениться вздумал? Время!" Они, несмотря ни на что, усердно один за другим ухаживали. Унтер-офицер намерен за ними следить до Одессы, в Одессе же в монастыре находится монаху брат, который быть может отговорит своего брата от недоброй мысли.