Мы хотели изменить полярное представление о мире и политике как о борьбе идеологий правых и левых, поскольку подобный взгляд приводит к тому, что многочисленные возможности для преобразований попросту упускаются. И еще мы хотели разрушить традиционную установку журналистики – «чем больше крови, тем интереснее», – которая искажает наше видение мира, делая акцент лишь на бедствиях и не рассказывая о том, что дает реальные положительные результаты. Мы уважали лучшие традиции журналистики, такие как честность и точность, умение говорить правду властям и проводить подробные расследования. Но мы хотели открыть общую платформу обмена информацией не только для тех, кто умеет освещать бедствия, но и для тех, кто умеет находить эффективные решения.

И лишь когда благодаря платформе и партнерскому сотрудничеству наши беседы уже шли полным ходом, когда проект стал успешным в глобальном масштабе, мы сумели увидеть реальный потенциал для применения «третьего критерия» – благополучия – в дополнение к традиционным критериям богатства и силы, чтобы использовать его в качестве меры собственного успеха в деле помощи всем тем сообществам, на благо которых мы трудились. Я написала об этом в «Thrive», и мы запустили многочисленные разделы в «Huffington Post», посвященные всем новым способам, которые начинаем сейчас практиковать в подходе к собственным ценностям, приоритетам и образу жизни.

«Выходя за рамки лучшего» вносит критически важный вклад в интеграцию этого третьего критерия, в наше видение социальных инноваций и социальных изменений. Мы уже привыкли наблюдать за победами в сфере бизнеса, правительственных структур, образования и СМИ. Салли и Роджер показывают нам, как несколько выбранных ими «разрушителей систем» – социальных предпринимателей – развивают, строят и увеличивают масштаб своих свершений способами, влекущими за собой поистине революционные перемены.

Как указывают Роджер и Салли, даже одно изменение, один новый способ решения вопросов способен дать окружающим новые возможности, создавая своеобразный каскад из следствий, предвидеть которые порой очень трудно. В «Huffington Post» мы называем подобные явления «решения-подражатели». Печатный пресс Гутенберга подарил людям возможность читать книги и получать опыт видения мира глазами другого человека. Благодаря этому значительно развилась общая способность к сопереживанию наряду со способностью рассуждать и анализировать первопричины тех или иных вещей. И на сегодняшний день массовое участие в системах оповещения о происходящих событиях, сопровождаемых комментариями, помогает добиваться не менее грандиозных перемен. И мы до сих пор не знаем, куда все это нас приведет.

Истории из этой книги оказывают колоссальную помощь не только потому, что демонстрируют нам работу, выполняемую социальными предпринимателями для борьбы с существующим злом, но и потому, что помогают, поддерживают и торят дорогу для всех тех, кто тоже мечтает об изменении мира.

Мать Тереза без устали трудилась в борьбе с бедностью вместе со своими соратницами из «Сестер миссионерок любви». Мартин Лютер Кинг наряду с другими основателями «Конференции южного христианского руководства» боролся за равные права для всех американских граждан. Эндрю Карнеги инициировал создание современной публичной библиотеки. Генри Форд предпочел платить своим работникам вознаграждение, достаточное для того, чтобы они могли покупать те машины, которые сами же и производили.

Каждый из этих лидеров оказывал колоссальное влияние на окружающий мир. Но были ли они социальными предпринимателями? Стремление некоторых людей называть их именно так продиктовано желанием оценить их немаловажный труд, ведущий к реальной и значительной социальной пользе. Подобное желание вполне понятно, но бессмысленно – ведь если термин «социальное предпринимательство» применять для любых действий, которые ведут к общественной выгоде, то он будет значить одновременно все и ничего. Стремление к общественному благу, которое проявляла Мать Тереза, или защита социальной справедливости, за которую боролся Мартин Лютер Кинг, не делают человека социальным предпринимателем, как не делает его таковым и создание прибыльного бизнеса, который при этом оказывается еще и полезным людям, как это было в случае Генри Форда. Что же тогда представляет собой «социальное предпринимательство»? Для исчерпывающего ответа рассмотрим пример Карнеги.

Карнеги был стальным магнатом и одним из богатейших людей своего времени. Он родился в бедной шотландской семье, вместе с которой иммигрировал в Америку еще ребенком. В молодости Карнеги работал посыльным и, как потом писал в своей автобиографии, «эта работа не оставляла достаточного количества времени для саморазвития, а семейные нужды не позволяли выделять деньги на покупку книг»[2]. Тем не менее Карнеги стремился к самообразованию и в итоге нашел для себя выход, заручившись поддержкой одного местного бизнесмена.

В одном городе с ним (Аллегейни, Пенсильвания) жил полковник Джеймс Андерсон, ветеран войны 1812 года и новатор в области чугунной промышленности, владевший библиотекой примерно из четырех сотен книг, которой он регулярно разрешал пользоваться своим рабочим – те могли брать книги каждую субботу при условии возврата на следующей неделе. Карнеги, у которого не было собственной библиотеки, написал через газету Pittsburgh Dispatch к нему обращение с просьбой позволить пользоваться библиотекой еще и местным посыльным, клеркам и другим молодым людям. Андерсон откликнулся на эту просьбу.

Карнеги рассказывал: «Таким образом, в стенах моей темницы открылись окна, сквозь которые пролился свет знаний. Ежедневная рутина и даже долгие часы ночной службы озарялись светом книги, которая всегда была у меня под рукой и которую я читал в те моменты, когда мне удавалось сделать перерыв… Эти книги я никогда не смог бы получить в собственное распоряжение ни в одном другом месте, если бы не мудрая щедрость (Андерсона), открывшая мне эту возможность»[3].

Америка конца девятнадцатого века, в которой Карнеги впоследствии преуспел, была местом экономического роста и прогресса. И одновременно с этим – местом бедности и раздора. Индустриальная революция создавала огромные экономические возможности, но не допускала равных условий для всех участников системы. Неравенство, усиливаемое разницей в уровне образования, оставалось (и остается) типичной чертой американского общества. Тот же Карнеги после завершения государственного обучения уже не имел никакого доступа к книгам – они были просто-напросто слишком дорогими для того, чтобы средняя семья могла позволить себе их покупку. Богатые американцы, напротив, владели семейными библиотеками и могли непрерывно увеличивать объем своих знаний, чтобы пользоваться ими в жизни. Так и создавался замкнутый круг привилегий и доступа – стабильный статус-кво.

Карнеги был глубоко признателен Андерсону и считал, что доступ к книгам стал определяющим фактором его собственного успеха. Значительно позже он решил помочь и другим получить доступ к книгам, основав три публичные библиотеки. Он понимал, что это должно помочь в создании информированного общества, поддержать демократический строй и свободную предпринимательскую систему, которая сделала богатым его самого. Но он не стал строить библиотеки всюду, где только возможно, а сначала создал систему, которая систематизировала и определяла условия, необходимые для этого строительства. Эти условия, впоследствии названные «формулой Карнеги», заключались в том, что потенциальные получатели помощи были обязаны продемонстрировать необходимость в публичной библиотеке, предоставить место для ее строительства, взять на себя обязательства по выделению путем поднятия или распределения налогов ежегодной суммы, равной 10 процентам от стоимости строительства, на дальнейшее функционирование библиотеки, и гарантировать бесплатное обслуживание для всех желающих. Если условия в городе соответствовали этим требованиям, то Карнеги – а позднее фонд его пожертвований Carnegie Corporation of America – начинал сотрудничать с местной администрацией, предоставляя им средства, необходимые для постройки.