Большой Саня бесцельно щелкал пультом каналы, когда увидел боковым зрением Данила. Тот стоял в дверном проеме, хотя даже ползать толком не умел. Стоял ровно на кривых ногах, пузо выпирало вперед и тяжело смотрел на дядю - осмыслено, не как ребенок. Александр потер глаза, волосы его как будто наэлектризовались.
- Чего за херня? - промямлил тихо парень.
- Я убью тебя, козел, - четко проговорил младенец медленно тонки детским голосом.
Александр судорожно бросил в того пульт от телевизора, но пульт попал в дверь и развалился на части.
- Что, кусок говна, не выходит, - ухмыльнулся младенец. - Может мамочку свою позовёшь? Давай, козел, зови!
- Слышишь, ты, мелкий, только подойди ко мне, я тебя самого угроблю, - голос Большого Сани дрожал. - Я тебе все косточки переломаю!
Данил пристально посмотрел на дядю, потом сорвался и побежал в сторону. Комната опустела. Остался только темный дверной проем. Ни звука матери на кухни, ни движения.
- Мам, - неожиданно протяжно завопил Саня и схватил в руки стеклянную вазу, - первое что попалось ему под руку.
Александр встал с дивана, с трудом пошел к выходу тяжелыми ногами, но дверь резко захлопнулась перед ним.
- Мам! - снова заорал Саня.
Дверь заклинило, она не открывалась. Тогда он стал плечом вышибать ее. Слышно стало, как хрустнуло дерево. Дверь распахнулась. Прорвавшись в прихожую, он включил свет и отскочил. Перед ним стоял Данил с ножницами в руке. Эти ножницы лежали в чехле вместе с маминой швейной машинкой. Держал Данил их достаточно осознанно, крепко в крошечной руке и загораживал проход из квартиры.
- Куда намылился, сученок? - младенец сделал пору ложных движений будто собирался метнуть ножницы в дядю. Александр в свою очередь старался отклониться и отступил назад, с воплями помчался на кухню, но матери там не было. Более того самой кухни не оказалось. Вместо нее была совсем другая комната не из его квартиры.
- Помогите! Кто-нибудь! Мама! - запаниковал парень.
- Маминкин петушочек. Кричи громче! Зови мамочку! Ори! - раздался издевательский голос Данила. Он шел прямиком в сторону своего дяди, сжимая рукоятку ножниц все крепче и крепче.
- Только попробуй, тварь, - метнул вазу в младенца Александр, промахнулся, схватился за стул, так как ничего подходящего под руку не подвернулось. - Я проломлю тебе череп.
Когда племянник подошел достаточно близко, дядя резко метнул в него стул, но тот на удивление молниеносно нырнул под летящий предмет, кувыркнулся на полу и вонзил ножницы в ногу Александра. Тот схватился за ножницы в ноге, но тут же в его руку впились десны младенца. Свободно рукой парень постарался отбиться и тут же получил второй удар ножницами в ногу, от чего упал. Данил воспользовался случаем, вцепился в шею дяди мертвой хваткой сторожевого пса, словно пытаясь деснами перегрызть артерию.
Хоть Александр колотил по спине и голове младенца со всей мочи, но хватка не ослабевала, зато сопротивления парня подходили к концу. Его правая рука несколько раз схватила воздух, потом нащупала окровавленные ножницы, который все еще торчали из бедра парня, рванул на себя и с размаху опустил их на младенца. Данил зарычал по-звериному и стал сжимать горло еще сильнее. Из последних сил парень всадил ножницы в тело ребенка, пробивая того насквозь, пока не почувствовал, что сможет его с себя стряхнуть.
Откинув племянника в сторону, задыхаясь Александр откатился к стене, при этом продолжал сжимать в трясущихся руках ножницы. Кровь стекала с боков, но младенец продолжал ползти в сторону перепуганного парня. У Большого Сани тоже все руки были в крови, ножницы выскальзывали, кровь хлестала из ран на ногах.
- Как ты посмел! Мразь! - закричал младенец на него. - Да что ты за животное!? Лучше бы ты сдох и не родился! Зачем?! Чтоб ты сход! Будь ты проклят!
Данил замер, остановился и неожиданно улыбнулся. Александр почувствовал адскую боль в голове.
- Господи боже мой! Как же ты посмел! Почему! За что?! Господи! Убей меня лучше! Будьте вы все прокляты! Пусть это будет неправда! Да что ты за животное?! - послышался голос его матери. Александр обернулся - рядом с ним стояла его мать и била его сковородкой, сковородка была еще в масле, голова его дергалась от ударов, волосы стали влажными от липкой крови. На полу перед телевизором, по которому шли мультфильмы лежал задушенный младенец, с глазами куклы. Александр нависал над ним, как гора и с тупым выражением смотрел в него, а из головы парня текла кровь, из раны, которую его мать оставила ему, пока избивала сковородкой. Била женщина его долго, и очень сильно, пока силы ее не иссякли.
13
Пациентка смотрела на этого парня у двери в палату. На шее у Марьяны был бандаж, который не давал ей повернуть голову в сторону. Она ждала его сутра и он пришел. Коля выглядел уставшим, серые разводы вокруг глаз, взгляд рыскающий по полу.
Мать Марьяны дежурила возле дочери и с неохотой пропустила молодого человека. Ей казалось, что это из-за нее дочь попала под машину. И в чем-то, конечно, она была права. Но девушка была чрезвычайно счастлива, внутри ее души разыгрывался праздник.
Николай сел рядом с кроватью, молча гладил слабую, похудевшую за сутки руку. Они смотрели друг на друга, как два животных без слов. Их взаимное молчание становилось наполненным. У Николая проблеснули слезы и потекло из глаз без смущения. Его плечи дрогнули.
- Ты чего, милый, - ласковым, но слабым голосом погладила его Марьяна.
- Они все мертвы, - полушепотом отозвался Николай.
- Кто мертвы?
- Игорь... Саня Мелкий, Саня Большой, - с усилием сдерживал рыдание парень. Девушка с непонимающим взглядом глядела на своего парня. Из-под бинтов проглядывали светлые волосы. Не все срезали перед операцией. Хорошо, лицо не пострадало. Небольшой синяк пол левым глазом.
Николай немного успокоился и рассказал про свои дела. Как они с приятелями пробрались ночью в квартиру к другу ее матери. Как нашли старые фотографии и украли драгоценности. Не рассказал разве что про убийство странного существа, которое оказалось матерью Евгения Александровича. Наконец, он собрался и рассказал про визит Евгения Александровича к нему прямо перед приходом Марьяны тем вечером. Про проклятье он тоже передал. И про то, как узнал сегодня утром о гибели своих товарищей по новостям в телевизоре.
- Знаю, что звучит как бред, но просто обещай, что будешь держаться подальше от этого человека. Мне не важно, как все сложится. Не знаю, сколько мне осталось, - говорил молодой человек, стараясь не глядеть в голубые точно мятные глаза Марьяны.
- Ты должен пойти в милиция, я думаю, - сказала Марьяна.
- Он сказал, что, если я обращусь в полицию, он будет все отрицать, - разозлился Николай. - Мне что, про проклятье рассказать? Они скажут, что я псих.
- Но вы ведь залезли в чужую квартиру. Совершили кражу.
- Ты мне не веришь? - оборвал ее юноша.
- Верю, - испугалась Марьяна.
- Не веришь, - повторил Коля и замолк. Марьяна наполнила светлые глаза мутными слезами и вздохнула.
- Верю, но... - шепнула она, ее горло пересохла, она сделала глоток. - Ты раньше не был таким. Ты изменился. Я знаю у тебя что-то произошло. Я чувствую. Ты говоришь правду. Я тебе верю... Но... Ты думаешь, Коля, я бы смогла тебя убить?
- Не знаю, - бросил на нее взгляд парень. - Может это произойдет само-собой. Не по твоей воле...
- Как?
- Не знаю. Может однажды ты сойдешь с ума, слетишь с катушек, начнешь кромсать меня ножом...
Марьяна тихо заплакала. Николай остановился и с тревогой поглядел на нее. Она отвернула взгляд к белесому окну, в котором не было ничего кроме света. Кончик носа ее покраснел. Девушка успокаивалась, но справится с собой, со своими чувствами ей было трудно. Возможно, ей просто было больно после операции.
- Медсестру позвать? - спросил парень. Марьяна слабо покачал головой.
- Когда я там лежала, - с трудом произнесла она. - Мне казалась я вижу себя. Я была там. Знаешь, как будто летала над землей. И видела себя и тебя. Это было так реально... Значит, это мог быть на самом деле.
