- Добрый вечер, - сказал он, даже не пытаясь скрыть своего удивления.
- Сейчас два часа ночи, - сухо отозвался Уриенс. - К сожалению, вопрос, с которым я пришел, не терпит отлагательства.
Он посторонился, позволяя двум гвардейцам внести в камеру приземистое кресло, которые те установили посередине комнаты. Наместник опустился в кресло, а гвардейцы вышли, оставив рядом с Уриенсом только его охранника.
- Вы не боитесь посвящать в наш разговор кого-то постороннего? - спросил дан-Энрикс, покосившись на гвардейца. Уриенс даже не потрудился обернуться.
- Он глухонемой.
- Понятно. В таком случае, вы, вероятно, не откажетесь ответить на один вопрос.
- Какой?
- Вы в самом деле верите, что мы с Атрейном замышляли государственный переворот?
- Вы, может быть, и нет, но сенешаль - определенно да. До того, как он покинул Руденбрук, он без конца расспрашивал людей, нарочно посылал за теми, кто когда-то воевал в Древесном городе. Помимо прочего, он спрашивал о том, как выглядела жена Тэрина. Самому ему такая информация без надобности - он знал королеву Амариллис лично. Значит, он хотел убедиться в том, что еще существуют люди, которые помнят ее и могут подтвердить, что она была смуглой, темноглазой и темноволосой. Это послужило бы ему на руку, если бы он вздумал объявить, что Истинный король - на самом деле вы.
- Расспрашивать людей - это не преступление. Я полагаю, что Атрейн просто хотел найти какие-нибудь подтверждения или опровержения своей догадке.
- Слово "догадка" подразумевает, что вы - действительно наследник Тэрина. Обсуждать вопрос в таком ключе - уже значило бы совершить измену. Для меня Истинный король - тот человек, которому я присягал на верность.
- Как и для меня, - заметил Крикс. Уриенс недоверчиво взглянул на Меченого, облизнул сухие губы и сказал:
- Тем лучше... Тогда вы наверняка поймете мою мысль. Если Атрейн умрет, его сторонники поднимут бунт. Если он выживет, то будет суд. Главный вопрос состоит в том, что Атрейн скажет на суде.
Меченый начал постепенно понимать, к чему клонил наместник. Если Атрейн объявит, что он выдал за наследника престола безымянного мальчишку, подходившего по внешности и возрасту, в стране начнется хаос. Еще пару дней назад дан-Энрикс поручился бы за то, что Атрейн никогда не сделает подобного - в конце концов, это бы значило своими руками разрушить все, чего они добились за последние два года. Но сейчас, когда сенешаль был ожесточен несправедливостью ареста и страдал от раны, это уже не казалось невозможным.
Больше всего Меченому хотелось сгрести Уриенса за опушенный беличьим мехом воротник и посоветовать ему самостоятельно расхлебывать ту кашу, которую он умудрился заварить.
- И что, по-вашему, он скажет?.. - спросил он, добавив про себя "после всего, что вы наделали". Уриенс сделал вид, что не понял истинного смысла его слов.
- Вы подразумеваете - кого он ненавидит больше, гвиннов или все-таки меня?.. По правде говоря, не знаю. Но я думаю, что вы способны повлиять на его выбор. Пусть Атрейн признается, что его раздражало то, что Истинный король больше не слушает его советов, и поэтому он попытался убедить вас в том, что после окончания войны вы бы могли воспользоваться поддержкой армии и сами сесть на трон. Вы подтвердите, что не согласились на подобный план, но в то же время не ответили решительным отказом. Вот и все. Признание Атрейна успокоит армию, а сам он получит возможность сохранить себе жизнь.
- Вы полагаете, Атрейн боится смерти? - спросил Меченый. Наместник отмахнулся.
- Умереть боятся все, однако существуют страсти, которые могут перевесить этот страх. Для сенешаля это - его ненависть. Собственно, именно поэтому я обращаюсь к вам, а не к нему. Король уполномочил меня передать свои условия: если вы сделаете так, как я сказал, Атрейн останется в тюрьме, а вам будет позволено покинуть Эсселвиль - с условием, что вы никогда больше не вернетесь в эти земли.
Дан-Энрикс выразительно поморщился.
- Скажите, неужели вы затеяли все это, чтобы отомстить Атрейну? Вы рисковали жизнями своих людей, вы подорвали в войске веру в Истинного короля - и все это только потому, что вы терпеть не можете друг друга?
Уриенс прищурился.
- Мне жаль, что вы упорно сводите вопрос к моей вражде с Атрейном. Настоящая причина в том, что человек вроде Атрейна не должен находиться рядом с троном. У него одна забота - как бы перебить побольше гвинов. Эсселвиль, король, поход на Марахэн - все это для Атрейна исключительно предлог, чтобы вернуться к своему любимому занятию, то есть к резне. Вы помните, что сделал сенешаль, когда настало время для решения реальных государственных проблем?.. Увел людей в леса, чтобы продолжить свою партизанскую войну, поскольку ни к чему другому он не приспособлен. Вы похожи на него, но вы, во всяком случае, не притворяетесь, будто сражаетесь за Эсселвиль. Вы присоединились к нам только из-за того, что мы воюем с Олваргом, и занимаетесь сиюминутными делами вроде чьей-то сломанной ключицы, совершенно не заботясь о более значимых вещах. Да, кстати: вот вам доказательство того, что моя неприязнь к Атрейну в этом деле значит очень мало... Вы, в отличие от сенешаля, мне скорее симпатичны - тем не менее, вы здесь. Страна ослаблена войной, монета не чеканится, дороги в скверном состоянии. В этом году мы не собрали даже половины тех налогов, которые поступали в Руденбрук при гвиннах. Но вам нет дела до подобных мелочей - вы же готовите поход на Марахэн! Я просто должен был вмешаться. Из того, что вы сумели взять пару прибрежных городов и один раз разбить Рыжебородого в сражении, не следует, что вам удастся захватить одну из самых неприступных крепостей в стране. Если бы вы судили здраво, вы бы поняли, что, выступив на Марахэн, мы потеряем все, чего смогли добиться за последние два года. Но люди верят в вашу магию и думают, что она обеспечит нам победу - и это опаснее всего. Как действует магия Олварга, я видел много раз, и выглядело это устрашающе. А о вашей магии я знаю только с чужих слов, и все эти истории звучат как минимум двусмысленно. Единственное, что действительно напоминает магию - это ваше влияние на окружающих людей. Я знал, что не сумею отговорить Истинного короля от этого безумного похода, пока им руководите вы с Атрейном.
Крикс слушал эту речь сначала с удивлением, а под конец - со страдальческой гримасой.
- Вы что, действительно считаете, что, если отменить поход на Марахэн, то можно будет спокойно заняться восстановлением страны? - переспросил он. - А Олварг в это время будет сидеть сложа руки и ждать, пока вы соберете все налоги и построите дороги?.. Уриенс, послушайте меня. Вы правы, Олварг - настоящий маг. Но самая опасная из разновидностей магии - не та, которая позволяет убивать людей и причинять им боль, а та, которая порабощает нашу волю. В моем мире ее называют "Темными истоками".
- Вы считаете, что я стал жертвой этой магии? - надменно спросил Уриенс. - Вы ошибаетесь. Любой нормальный человек на моем месте рассуждал бы точно так же. Аргумент, что Олварг может сам напасть на Руденбрук, я не считаю веским возражением. Обороняться всегда проще, чем атаковать.
- Возможно, но подумайте - почему вы не попытались поделиться этой мыслью с королем или со мной? Ваша идея кажется вам совершенно правильной и очевидной, но при этом вы уверены, что никакой другой человек не согласится с вами, если не заставить его силой или хитростью. Разве это не странно? Вы говорите себе - "либо это магия, либо это мои собственные мысли, значит, я не околдован". Но на самом деле магия влияет не на то, что именно мы думаем, а на то, как мы относимся к своим идеям. Вы, похоже, не допускаете даже мысли, что ваше представление об Атрейне может быть ошибочным! - Уриенс явно собирался возразить, но Крикс опередил его. - Я сейчас не о том, чтобы вы изменили свое мнение... Я говорю только о допущении возможности, что вы тоже способны ошибиться. Пока вы уверены, что правда исключительно за вами, а все остальные заблуждаются, вы всегда будете чувствовать, что у вас нет другого выбора - только добиться своего любой ценой. Один раз вы уже сочли, что у вас нет другого выхода, кроме как настроить короля против Атрейна и меня. Признайте, что ни к чему хорошему это не привело. Теперь вы предлагаете оклеветать Атрейна, чтобы он провел остаток дней в тюрьме - и тоже потому, что из сложившегося положения якобы нет другого выхода. Но вы ведь даже не пытаетесь его найти. Позвольте мне поговорить с Истинным королем.