- … и оказалось, что они не встречаются, - закончила девушка черт знает когда начатый разговор. Донован красиво поджал нижнюю губу, секунду-другую изучая подставку для ног на барном стуле.
- И ты думаешь, она не врет?
Вайолет саркастично усмехнулась, хотя усмешка и получилась вялой от выпитого алкоголя.
- Она бы не стала приукрашивать на эту тему. К тому же, кажется, у нее есть кто-то, а влюбленные редко когда хотят портить жизнь другим… - вновь накатило отвращение к самой себе. Вайолет потянулась к бутылке, дабы унять это тревожащее чувство. – Что ты об этом думаешь? – спросила та, утирая блестящие губы.
Донован сделал еще один глоток. Жидкость вкусно булькала, переливаясь в стекле. Было видно, что мужчина подбирал слова, не желая обидеть Вайолет.
- Ты же и сама прекрасно понимаешь, что мы не общаемся с девушками, к которым не испытываем хотя бы малейшего интереса.
Вайолет закивала, проглатывая полный рот виски. Что хорошего принесла ей взрослая жизнь работающего человека? Возможность напиваться с людьми, которые вызывали симпатию и доверие. Один мужчина учил ее пить, другой высказываться. Да чем же после такого плох круг ее знакомств?
- Меня так бесит, что я не знаю, что он чувствует. Куда тяжелее быть уверенной, что он не в отношениях с ней, потому что теперь я с каждым часом все больше убеждаюсь, что не нравлюсь ему, потому что… - губы Вайолет дрогнули, брови непроизвольно сдвинулись у переносицы. Донован подался вперед, словно боясь того, что по всем законам жанра должно было случиться. Но Вайолет утерла нос кистью руки, тяжело втягивая воздух. Раньше она плакала часто, и это никак не зависело от времени суток, а теперь на слезы ее пробирало лишь от выпивки и только по ночам.
- Мы гораздо легче для понимания, чем вы думаете, - с легкой улыбкой продолжил Донован, но вновь остановился, понимая, что делает только хуже. Ему хотелось рассказать Вайолет то, что он знал, в чем он разбирался, попросту потому, что был мужчиной и довольно симпатичным, но не мог, потому что Вайолет была на грани нервного истощения, а еще один глоток виски означал бы ночь в обнимку с белым предметом интерьера уборной. Он тактично пододвинул бутылку ближе к себе.
- Я просто… - Вайолет подперла тяжелую голову рукой, - … просто так хочу быть свободной. Знаешь, как когда я не знала Кита. До этого всего я была просто ребенком, жаждущим стать писательницей, и ничего больше. Он все разрушил, - Вайолет часто закивала, глядя куда-то, словно сквозь Донована.
- Ты смазала ожог?
Вайолет вздрогнула, инстинктивно пряча руки между коленей.
- Что? Откуда ты знаешь? – ее лицо так вытянулось, что не задай он этого вопроса, то можно было подумать, что фарфоровый друг нужен уже незамедлительно. Донован улыбнулся.
- У меня очень острый нюх на такие вещи.
Вайолет прищурилась, но не ответила, надеясь, что он продолжит. Он и продолжил:
- Ты же понимаешь, что просто бежишь от своих проблем?
Она закатила глаза, хоть и не имея сил сдержать улыбки.
- Ну а ты сам что же? Тоже ведь бежишь, - она вскинула бровь, видя непонимающую модельную мордашку. – Сторонишься своей матери, ведешь себя как полная скотина.
Донован прыснул со смеху. Да он и сам прекрасно понимал, что это правда.
- Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Айрис.
- Но я хочу узнать, - подалась вперед девушка. Вновь смешок.
- Это долгая история, - потер тот брови, массируя лоб. – Долгая и очень грустная.
- Но ведь было же что-то, что заставило тебя так пренебрежительно относится к ней!
Донован посасывал нижнюю губу.
- Я так сильно хотел сбежать от нее, что, кажется, обогнал и самого себя, - произнес он так тихо и загадочно спокойно, глядя при этом поверх макушки собеседницы, что испугался загрузить ее и без того набитую разным хламом головку. Он задумался. - Нас обоих с тобой меняют в этом отеле. Я был отвратительным подростком: подсел на наркотики, когда связался с плохой компанией – один из них, - Донован сглотнул, - привел меня сюда, к Салли. С тех пор моя жизнь кардинально изменилась. Но я об этом не жалею, потому что тот, кем я являюсь сейчас, намного лучше того малодушного пацаненка, каким я был. Но ты, Вайолет, ты раньше была хорошей! А теперь это… - Донован слабо приподнял руку по направлении недавнего «украшения» на кисти девушки. – Поверь мне, стать злой, закрытой для других так легко. Делать вид, что на все плевать, избавиться от эмоций, потому что твое сердце разбили – самое простое. Но попробуй потом вернуться на дорожку добродетельности, - Донован изогнул бровь, выдав полуулыбочку. – Вот почему я не могу наладить отношения с матерью. Возможно, где-то в глубине души я и хочу, но я не знаю как, потому что я… потому что я просто-напросто забыл как это делается.
***
Всю неделю Вайолет жила в некоем волнении и даже страхе перед двадцать седьмым числом, что с такой стремительностью приближалось. Было обидно расселять новых постояльцев по номерам, когда низ живота так скручивало и тянуло, что мешало наслаждаться своей выполняемой работой. Заселилась новая пара с ребенком. Вообще с некоторых пор за таких вот гостей Вайолет переживала больше всего, хоть и знала, что Джеймс не посмеет никого тронуть. Но а что будет после ее ухода? Или даже, что еще хуже, что если она однажды попробует что-нибудь на пару с Джеймсом, а ей понравится?
Чудесная рыжая девчушка скакала по кабине лифта, подбрасывая плюшевого медведя.
Анну Вайолет, к своему разочарованию, не встречала за эту неделю, хотя ей этого очень хотелось. Страшно нужно было спросить у нее, откуда та все узнала и что еще может рассказать. Но, что самое странное, Вайолет хотелось знать, как та себя чувствует. Прошло ли горло, и как там отношения с ее музыкантом…
Но никого знакомого ей не попадалось в поле зрения. Словно все действительно готовились к предстоящему дню. Двадцать пятого Вайолет помогла дотащить до большой кладовой на седьмом этаже огромную посылку с хлопушками и, не найдя нигде Айрис, самой же и расписавшись за доставку. Левая рука ныла, волдырь с горем пополам уменьшался.
А двадцать шестого, давая Лиз на время “Шагреневую кожу”, Вайолет услышала вопрос:
- Ты ведь знаешь, какое завтра число?
Вайолет шумно выдохнула, распластываясь по полированной поверхности стойки регистрации.
- Ну как тут забудешь…
Комментарий к Fall guy
Fall guy (ам. слэнг) - тот, кто расплачивается за чужие преступления; легкая жертва обмана.
* - в английском существует несколько версий этого имени: в Американской истории - Kit, тогда как Keith - более распространенное написание.
Ребята, которые писали мне с сообщения как незарегистрированные пользователи, надеюсь, вы это читаете и знаете, что я не могу вам ответить просто потому, что для сообщений от незарегистрированных пользователей, увы, нет кнопки “ответить”.
========== Putting on the Ritz ==========
Вайолет часто пыталась думать. Пыталась потому, что мысли попросту не удавалось удержать в голове – они разлетались, как канарейки из клетки, устремляясь под потолок, откуда их так тяжело вылавливать. Нужно прилагать усилия, для которых у Вайолет было слишком сильно развито за эти дни состояние апатии и почти что полного безразличия. Почти что потому, что она все же остановилась в тот раз. Она отпустила Анну, стараясь после не особо задумываться о том, что ей на самом деле понравилось. Понравилось чувствовать контроль, власть над кем-то, понравилось ощущать, как стремительно уходит чья-то жизнь. Услышь она еще год назад по радио сводку новостей, где ведущий монотонным голосом сообщал бы об «удушении на бульваре Сансет», Вайолет, хоть и на мгновение, а ужаснулась бы. Но сейчас же Джеймс превращал все в игру, в увлекательную шалость, где правильным изгибом губ и безумным взглядом добирался до самых потаенных уголков души девушки, вытаскивая наружу все скрытые темные желания.
И если на данном этапе ее жизни она пыталась размышлять, то раньше это удавалось совсем легко, порой даже без ее собственного желания. Мендельсон считал, что любовь настоящая лишь тогда, когда ты готов пожертвовать ради нее всем, включая собственную жизнь. И Вайолет свято в это верила, чаще чем нужно задумываясь над этим, и равно так же часто приходя к выводу, что еще три года в одном учебном заведении с этим юношей она не выдержит. И где-то совсем далеко, где-то в самой-самой глубине ее сознания Вайолет знала, что разорвать эту дьявольскую связь, как бы ни было болезненно, придется именно ей, и в тайне она стремилась к несчастному случаю. К любому; что угодно. Раз каким-то неведомым природе образом умершие души Джеймса – и точно Хейзел – остались в «Кортезе», то это и один из ее собственных возможных выходов.
