Необходимость пребывать на руках и получать внимание и заботу от одного из старших членов вида настолько инстинктивно сильна, что все дети в мире спонтанно издают крик ужаса и паники, когда их оставляют в одиночестве, особенно в темноте. В наше время постепенно приживается понимание того, что это – не злой каприз природы, цель которого – испортить родителям уютный вечер, а основополагающий инстинкт, благодаря которому стало возможным выживание человечества. Еще совсем недавно в эволюционном смысле ребенок, позволяющий оставить себя в темноте, вдали от общего очага, и крепко спящий всю ночь напролет, попросту не выжил бы. Он был бы немедленно сожран, или забыт, или замерз бы, или погиб бы по иной причине.

Во взрослых заложен ответный эквивалент этому интенсивному детскому стремлению к близости: матери или оба родителя больше всего желают быть вблизи своего потомства. И они хотят наилучшим образом его обеспечивать, часто за счет невыразимых жертв или даже самопожертвования. До тех пор, пока мы сохраняем хотя бы искру контакта с собственными эмоциями, мы находим младенцев неотразимо милыми, нам хочется взять их на ручки, потискать и защитить. Именно поэтому в настоящее время, к примеру, в канадских школах на занятия к детям с поведенческими нарушениями и сильно очерствевшими чувствами приносят младенцев и детенышей животных (этот проект называется «Babywatching» – «наблюдение за малышом», его сейчас пытаются внедрять в Москве. – Прим. ред.). Даже дети, которые в значительной степени утратили доступ к собственным чувствам нежности и заботы, обычно не могут противостоять очарованию малышей и таким образом открывают для себя заново мягкую сторону своей души.

Феномен привязанности не ограничен нами, людьми, он не ограничен также ни миром животных, ни даже самой жизнью. Привязанность является тем, что как в субатомарном, так и в космическом масштабе, начиная от силы притяжения, магнетизма, химии и вплоть до любви, удерживает глубинную целостность нашего мира.

Мы, люди, будучи млекопитающими, предрасположены к привязанности, к связи с другими людьми. Эта потребность настолько сильна и вездесуща, что на нее долго не обращали внимания и не изучали. Я представляю себе это так: привязанность для нас – то же, что вода для рыб. Даже если бы рыбы могли думать, им не пришло бы в голову задумываться о существовании воды. Вода всегда тут, а думающая рыба, оказавшаяся на суше, уже вряд ли сможет сообщить о своем опыте. Рыбы без воды умирают, а без возможности привязанности действительно умирают дети. Именно поэтому нам необходимо знать и понимать свойства этого мощнейшего инстинкта привязанности.

Как все в нашей Вселенной, привязанность заключает в себе противоположности. Восхищение может превратиться в презрение, подражание в сопротивление, любовь в ненависть.

Противоречивость этих полюсов может быть преодолена с помощью интеграции. Как мы увидели в главе 1, эта способность к интегрирующему преодолению полярности является плодом длительного развития. Маленькие дети в этом отношении еще весьма «односторонни». Если папа сегодня – герой дня, то только папа может помогать чистить зубы, читать книжку и петь колыбельную: «Мама, уходи! Пусть папа!» (или наоборот). Однако и для некоторых взрослых мир остается разделенным на белое и черное, крайне полярным образом. У них тогда в придачу к любимой футбольной команде обязательно будет и особо ненавистная команда-соперник. Никто в мире не будет им казаться столь отвратительным и мерзким, как бывший партнер, – до тех пор, пока разрыв отношений не будет внутренне по-настоящему синтегрирован.

Иллюстрация 1. Полярность привязанности

Если мы будем помнить о полярности в восприятии, мышлении и особенно в чувствах детей, то мы наверняка сможем спокойнее относиться к их порой резким и категоричным реакциям. Кроме того, мы сможем использовать силу полярности, чтобы самим оказаться на правильном полюсе привязанности и осознанно выстраивать мосты к другим значимым для ребенка людям. Так возникает своего рода «деревня» привязанности, в которую включены все люди, к которым привязан ребенок и которые находятся на положительном полюсе привязанности. Проявления негативного полюса привязанности – отталкивание, настороженность, дистанцированность, будут проявляться по отношению к людям, не входящим в деревню привязанности ребенка. Это естественный защитный механизм, за счет которого люди, заботящиеся о ребенке и несущие ответственность за него, являются одновременно и теми, на кого ребенок ориентируется.

Привязанность является сильнейшим инстинктом «социальных» млекопитающих и человека. Задача этого инстинкта – устроить так, чтобы беспомощное потомство автоматически искало и принимало защиту, руководство и ориентировку. Одновременно привязанность обеспечивает желание и готовность ответственных взрослых предоставлять защиту, задавать направление, осуществлять руководство. Поэтому существуют две формы в привязанности, идеально дополняющие друг друга. Гордон Ньюфелд обозначает их как привязанность в «зависимой позиции» и привязанность в «альфа-позиции»..

Иллюстрации 2 и 3 показывают зависимость привязанности ребенка к ответственному за него взрослому, что дает возможность последнему осознать заботливую ответственность, присущую его альфа-позиции.

Иллюстрация 2. Привязанность облегчает зависимость

Иллюстрация 3. Привязанность помогает действовать

Только сочетание обеих форм привязанности делает возможным успешное развитие потомства.

Понятие иерархии, несколько сомнительное в то время, когда демократия и равноправие имеют (справедливо!) высокую ценность, не должно нас тревожить. Взаимодействие зрелых взрослых демонстрирует нам, что иерархии не являются застывшими. Они изменяются в зависимости от ситуации: при демократии, к примеру, – в зависимости от результатов выборов; в личных отношениях между взрослыми – в зависимости от требований, ответственности, распределения компетентности и резерва сил. Когда вы в полном истощении после долгого рабочего дня приходите домой и надеетесь, что ваш партнер побеспокоился об ужине, в этот момент вы желаете, чтобы он взял на себя ответственность, а вы могли бы позволить позаботиться о вас, принимая «зависимую позицию». Но если вы обнаруживаете партнера на диване с гриппом и высокой температурой, вы автоматически внутренне переключаетесь, вытесняя вашу собственную усталость на задний план (возможно, на время даже переставая ее ощущать), и, в первую очередь, делаете все необходимое для партнера. Таким образом, иерархия в контексте психологии развития обозначает следующее: кто принимает на себя ответственность и тем самым берет на себя роль альфы?

Будет ли развитие наших детей протекать без помех, зависит от того, чувствуют ли они себя защищенно и безопасно. Взятие на себя альфа-роли по отношению к родителям превосходит их силы, поэтому нам, взрослым, на протяжении длительного времени принадлежит отчетливая альфа-функция (см. гл. 4). Мы – это те «большие», которые заботятся, которые несут ответственность и задают ориентиры, неизменно осознавая: именно эта защищенность насыщает нашего ребенка так, что в нем просыпается желание дерзать – «сам, один!» Чем больше защищенности мы даем, тем сильнее разворачивается в ребенке естественное стремление к независимости и самостоятельности.