У страны есть конкретные конкурентные монопольные преимущества: банковское дело, инфраструктура, географическое расположение. По логике рынка, бездельников отсюда надо выселить, коров зарезать. При этом конкурентные преимущества дают приток денег, которые можно направить на сохранение бездельников и коров. Важно не переборщить: бездельников воспитать, коров приспособить под туристический пейзаж. Рынок этого не сделает, он может их только уничтожить. Его надо регулировать, микшируя перекосы. Инициативой снизу, увы, не всегда получается: то воспитание не совсем то и дети не умнеют, то средств нет на сохранение созданий природы.

На макроуровне можно создать такие условия, которые позволят аккумулировать и направить ресурсы на решение подобного рода проблем. Доход от конкурентных преимуществ может быть сконцентрирован внутри или вне страны, то есть складирован в долговых обязательствах других стран, золоте и бриллиантах, или использован внутри страны и тогда все активы вздорожают: зарплата, валюта, недвижимость, рантье и коровы – ну, вылитая Швейцария! Если такую страну огородить забором от окружающего мира, получится СССР 70 годов, то есть товары будут дороги или дефицитны, при гарантированной зарплате рабочая сила дорога или перестает работать, а когда конкурентное преимущество исчезает, по каким либо причинам, то экономика рушится.

Швейцарский франк скакнул вверх. Конкурентное преимущество у страны сохранилось, его влияние на стоимость валюты было в какой-то момент насильственно ограничено привязкой к евро и теперь одномоментно снято. Сделано это было непрофессионально: в страхе то ли от того, что не знали как делать, то ли боялись инсайдеров. (Чем длиннее процесс, тем больше возможность для злоупотреблений.) Так или иначе, проблема осталась, и она вновь проявила себя. Все вздорожало. По крайней мере, для заграницы. В Швейцарии есть много дармоедов и неэффективных производств и усугублять неэффективность дороговизной по меньшей мере глупо. Все это в принципе решаемо при наличии воли и интеллекта. Есть ресурсы. Есть возможности отказать обалдуям в деньгах, открыть границу для ввоза товаров. В теории, глобальное решение проблемы монопольного конкурентного преимущества – его нивелирование, распространение его по всему миру. Это как с образованием: чем больше грамотного народа повсюду на свете, тем меньше проблем у страны с хорошим уровнем образования. Желаю швейцарцам чаще экспортировать свои умения в соседние страны. И капиталы тоже.

В РФ ситуация сложнее. Здесь сейчас смешанная экономика. Есть резервный фонд за рубежом, чего не было в СССР. И есть удорожание активов внутри страны, оправданное лишь политическими причинами, созданием лояльного к политической системе общества. Часть конкурентного преимущества (проще говоря, часть доходов от продажи сырья) было направлено на удорожание активов за счет стабильного рубля и бюджетных расходов. Пока рубль стоял как скала или слабо покачивался – это удавалось. Теперь нефть пала, газ тоже падет, народ психанул на почве национальной идентичности, и работать отказывается, – конкурентное преимущество РФ превратилось в ее недостаток, который свел с ума и население, и власть. Адекватность потеряна и возможности для маневра малые. У населения потому, что нет накоплений и квалификации. У власти проблемы те же, и поменять ее затруднительно.

Есть бог или его нет? – вопрос человеческих возможностей. Человек стремится стать богом – получить власть над обстоятельствами, над миром. Если его желание осуществится, вопрос: есть ли бог или его нет? – для него вопрос риторический: конечно нет, ведь он сам – бог.

На данный момент существование бога – вопрос интеллектуального горизонта. Бог не обязателен. Ограниченность, убогость людей – источник его появления.

От физического мира есть ощущение простоты, которое основано на его логичности, предсказуемости, хотя совершенно не понятно: где он начинается и как он кончается? Поэтому ощущение простоты обманчиво. Можно его классифицировать как таблицу Менделеева или воспринять как элементарную частицу, но невозможно до конца объяснить.

В случае с человеком всё в точности наоборот. Поскольку он содержит в себе две сущности, две натуры, внутреннюю и внешнюю, “животную” и “божественную”, возникает обманчивое ощущение сложности, бесконечного числа вариантов, сочетаний противоположностей, ложного множества, бесконечность конечности или конечная бесконечность. Одним словом, человек – иллюзия сложности и простота законченности как явления физического мира.

Бес пытает разнообразием, а господь – минимализмом. Не думайте, что вашу скуку рассеют ангелы в раю – придется изощряться самим или продать душу дьяволу. В добродетельной жизни основные инстинкты не работают, поэтому в раю до сих пор пусто и скучно. Там нет соблазнов. Там есть покой. Там надо творить самому. Это единственное занятие в раю.

1. Важен процесс, а не результат.

2. Результат будет незапланированным.

Чем примитивнее цель, тем яснее и понятнее, что не цель управляет процессом.

Поясню на примере.

Стая ласточек мечется из стороны в сторону. Причина, по которой они так делают, непонятна даже им самим. Ясно, что летят они на юг, а чем о думают, чем обусловлен ход стаи и личное поведение каждой ласточки – это частность, особой роли не играющая. Поэтому любое, в том числе самое идиотское обоснование личного или общественного поведения, приемлемо, если оно не противоречит процессу похода на юг. Остается только наблюдать: попадают или нет в унисон усилия птиц, сгинет стая или отдельная особь в небытие со всеми своими чувствами и намерениями, возможно, на совсем постороннюю и фальшивую тему.

Наши соображения – делать или не делать, работать или отдыхать, поститься или наслаждаться жизнью – значения не имеют. Имеет значение, что мы находимся в процессе дел, которые через сито обстоятельств либо отсеются в шлам, либо на что-то пригодятся. Станет ли это ребенок, книжка или здравая мысль, канава, дерево или ракета – понять нам нельзя, так как слишком много факторов кругом и привходящих обстоятельств. Наши мысли и отношения определяются внешней средой, но прямого детерминизма тут нет. Либо мы делаем как-то правильно, и среда обитания имеет место быть, существовать и развиваться. Либо ее нет, она исчезает, а вместе с ней и мы. Это два равновероятных процесса. Отсюда вывод, что самые дикие мысли и намерения могут быть полезны, и самые умные – вредны. Все зависит от ситуации, поскольку первые могут вылиться в правильное по направлению действие, а вторые – в ошибку или бездействие.

Люди движутся страстями больше, чем головой, а в страсти, чем она сильнее, тем ущербнее себя чувствует страстотерпец. Мотивы действий ущербных людей изливаются в причудливом виде примитивных размышлений, в которых разумом и не пахнет. Все разумное будет сведено к примитивному постулату веры: этого я хочу, а этого нет, так делать правильно, а так нет, надо делать так и только так. В этом и есть движение огромных масс людей-ласточек, мятущихся зигзагом до гибели или спасения. В этом – феномен живучести примитивного представления о жизни и вырождения сколько-нибудь вразумительного представления о ней в примитив.