========== Глава 1 ==========

Не бечено!

*****

Последние два года выдались самыми гадкими в жизни. Нет, с работой все было хорошо, даже здорово, но все остальное посыпалось, как карточный домик. Вначале близкий друг оказался слишком близок с моей женой, затем умерла мама, следом развод, а завершающим аккордом стала авария, в которую попал мой младший брат.

— Прошло уже три месяца, он не очнется, — с вежливым участием сообщил врач.

— Вы бы хоть соврали за те деньги, что я вам плачу. Или присесть предложили, — окинув взглядом доктора, привычно отметил, куда лучше бить. В переносицу для начала, высокомерие снимет.

С Львом Николаевичем мы сразу друг друга невзлюбили, хотя причин для этого особо и не было. Но его дело лечить, а не мне нравиться, чай не барышня.

— Я могу вам врать, но лечить труп — не мое. Завтра снимем показания, если мозг умер, то все бесполезно. Дмитрий Сергеевич, тогда начнут отключаться органы, — врач сел и добавил искренне: — Мне действительно жаль. Девятнадцать лет парнишке.

— И двадцать будет. Оставите все как есть, приборов там добавьте, лекарства инновационного. Мне скоро должность дадут, деньжат подкину. Держите его, он встанет, — я отошел к автомату с кофе и, сунув полтинник, бездумно потыкал на кнопки. Машина ожила, зажужжала и выплюнула мне стаканчик.

— А если не встанет? — насмешливо спросил кто-то за спиной. Я обернулся и уставился на парнишку лет двадцати-двадцати двух. Одетый в явно дорогой костюм, даже со шляпой, смуглый, с черными вьющимися волосами, он изучал меня внимательным взглядом карих глаз. Высокий, немногим ниже меня, но худощавый, слабый противник.

— Слышь, грибок, — я потянул шляпу вниз, — топай отсюда, тут взрослые дяденьки ведут взрослые разговоры о взрослых делах, в которых ты нихрена не смыслишь.

— Я бы на твоем месте, смертный, вел себя повежливее, — рассмеялся он, и я увидел рожки на его голове. Парень хлопнул в ладоши, и все окружающие замерли, даже шляпа, которую я отпустил, зависла в воздухе. Он спокойно взял ее и надел обратно. — Поговорим, смертный, или ты будешь понты кидать?

— Не идет тебе, выражопываться, — скривившись, оглядываюсь. Обстановка не мне на пользу. — Да и мне не сподручно. Что за маскарад?

— Ты бы, идиот, подумал, КАК и с КЕМ говоришь, — ухмыльнулся парень и, развернувшись, пошел к палате моего брата. — Думал тебе сделку предложить, но, видимо, ты даун. Пойду душу Никиты заберу. Тушка сдохнет минуты через три.

— Э-эй, рогатый, слышь, убери тапок с газа, куда втопил? — ухватив за хвост (гладкий такой и теплый, с черной стрелой на конце), дернул на себя. — У него душа чистая, не смей марать.

Он ахнул и влепил мне пощечину, от которой щеку обдало, словно кипятком.

— Пусти хвост, даун. Судят по последнему поступку, а его последним поступком было убийство — он раздавил кошку. Душа Никиты моя. Поговорим, или ты хочешь вылететь из безвременья, давая мне сделать мое дело?

— Говори, пока у меня с тебя кукушка не крякнула, — почесав щеку, уставился на него.

— У тебя есть выбор. Либо я забираю душу Никиты, и он умирает, либо я делаю так, что через три недели его уже выпишут, — он зевнул. — Выбор за тобой. Если хочешь, чтобы он жил, значит ты будешь принадлежать мне с семи вечера до семи утра.

— Это что «От заката до рассвета» Russian version? И что мы будем делать в это время? Сказки друг другу рассказывать? — прищурившись, уже серьезно спрашиваю. — Так ты мне дело предлагаешь или так пришел, рожками с хвостом похвастаться?

— Я предлагаю договор. Двадцать три твоих ночи и вечера меняю на жизнь брата, — черт ухмыльнулся. Или лучше называть его демоном? — А делать я буду с тобой что захочу. Решай.

— Жизнь заставит и не так раскорячишься, ха-ха. Не о том говорили люди, не знали они. Ладно, рогатый, не знаю, как там тебя по батюшке, я еще не решил, откуда у меня такое чудное мгновение. По рукам, но помни, без подстав, я контракт-то прочту. И мелкий шрифт тоже.

Он ухмыльнулся и достал из воздуха кипу бумаг, стал их перебирать, комментируя:

— Это договор на кредитку, пусть банк потом меня ищет. Это тоже не то… О! Читай! — черт впихнул мне договор. — Три экземпляра. Мне, тебе и в архив.

Читать там оказалось особо нечего. Я должен был с сегодняшнего вечера и на двадцать два следующих, включая ночи, быть с чертом. Я не имею право в это время задавать ему вопросы, обязан выполнять все пожелания, вплоть до сексуальных. Он же должен сделать Никиту здоровым и не имеет права меня калечить.

— Что? Всего страница? Про вопросы ты погорячился, а секс… Смотрю, рогатый, тебя приперло. Давно лысого не гонял? Так я знаю местечко, там и без души и без контрактов за налик принимают. Слыхал? Нал за анал. Прям хохма какая-то, сам только что придумал.

Повертев бумажку, глянул на просвет, но водных знаков не обнаружилось.

— Мне твоя душа нафиг не упала, — черт нахмурился. — Я, пожалуй, добавлю еще один пункт.

Он достал из воздуха ручку и дописал, что в то время, когда я буду принадлежать ему, я должен выражаться литературным языком.

— Я анал предпочитаю бесплатный. Подписывай или я пошел.

— Не, рогатый, ты там своей затиркой махни, я литературно не могу, нервничаю, а башка больная, — поплевав на пальцы, потер буковки ногтем.

— Нет. Либо так, либо никак, — уперся черт.

— А, понял, у тебя чердак тоже того — с мышами этими… летучими. На моем вообще гризли буянят. Ладно, давай, поставлю крестик, — достав ручку, размашисто подписываю бумажки, глядя в глаза черту.

Он подписал следом и отдал мне мой экземпляр.

— Сейчас шесть часов десять минут. В семь ты должен быть в своей машине, — черт ухмыльнулся. — Скоро увидимся, солнышко.

Черт хлопнул в ладоши, все задвигались, а он пошел, нагло вертя хвостом. Меня же отпустило, и по телу прошелся запоздалый ужас от произошедшего разговора. Видимо, ранее черт блокировал чувства. И верно: бесстрашный человек — глупый человек.

— Скучать ты будешь по богатому русскому языку, — тихо сказал я вслед.

Забрав свой кофе, обжигаясь, выпил в три глотка и выкинул стакан в урну. Посидел у брата, держа его за руку, уйдя без пяти минут семь. Вообще, провел время, как и в последние три месяца. Дом — работа — больница — дом. Схема четкая и прозрачная.

Черт сидел на переднем сидении моей машины, играя в телефоне. В этот раз он был в джинсах и майке. Когда я сел за руль, он пристегнулся и приказал:

— К ближайшему от твоего дома супермаркету.

— Кстати, там про вопросы уточнения особого нет. То есть, могу ли я в вопросительной форме размышлять вслух или нет. Как уточнять всякие мелочи наподобие: хочет ли кое-кто конфету или жвачку. Но тест-драйв показывает, что кое-что все-таки могу. И отсюда вытекает: в аду не кормят что ли или кое-кто рогатый магазин крышует. Ну, заботится о малом сетевом бизнесе. Присматривает.

Вырулив с парковки, выезжаю на проспект.

Черт рассмеялся и спрятал телефон в карман.

— Ты можешь, но это не значит, что я отвечу. Хотя… Ты меня приятно удивил, малыш. Сообразительный. Но ты ошибся. Все предположения неверны.

— Значит, сладкое не любишь, куплю тебе морковку с сельдереем, — набираю скорость. Светофоры как по заказу, что не исключено, горят зеленым, а пробки, если и есть, то где-то в другом месте. — Хочу ли я? Могу ли я? Говно ли я? О, вот и «Магнолия»!

Паркуюсь у супермаркета и вылезаю, прихватив сумку.

Черт выходит следом, с любопытством осматривается. Странно, но на его рожки и хвост никто не обращает внимания. Он взял тележку и, весело напевая, принялся неспешно ходить по рядам, выбирая овощи, фрукты, прихватывая вино и мясо.

— Детка, ты готовить умеешь? — спросил он.

— Так, ты не рогатый, а я не детка. Я — Дима. А ты… — приглашающе махаю рукой.

— Дима, ты хоть один ужастик про изгнание смотрел? Что священники спрашивают у демонов чтобы изгнать?