При дневном свете сени оказались скорее кухней, большой, довольно благоустроенной и очень светлой, благодаря широким окнам с частым переплетом. Здесь была большая раковина с краном, по виду которого можно было предположить наличие горячей воды, необычного вида плита, множество шкафов и шкафчиков с посудой, кастрюлями и прочей кухонной утварью, и простой деревянный стол. Справа в торце была входная дверь, а на противоположной стороне находилась незаметная дверка, как оказалось, скрывавшая ванну и прочие сантехнические "удобства". Но нигде Вал не заметил ни одной розетки. Что ж хорошо, что у него аккумуляторная бритва - бритье пока оставалось самой актуальной темой этого утра.
Он тщательно побрился и уже заканчивал умываться, когда Маша вернулась, держа в руках большую жестяную банку.
- Вот, - она кивнула на банку, - позаимствовала немного кофе у соседей. Нам не помешает сейчас немного взбодриться!
Сейчас, при ярком свете солнечного утра Маша показалась Валу совсем юной и просто восхитительной, и ей так шли узкие голубые джинсы и обтягивающая футболка с ярким подмигивающим "смайликом" на груди.
Какое - то время он откровенно любовался ею, потом достал из заднего кармана видавшую виды аудиокассету, с полустершейся надписью "Чайф" на наклейке, и протянул Маше.
- Вот, возвращаю. Немного поздновато, правда... - Вал смущенно отвел глаза.
- Та самая? - она поставила банку на стол, взяла кассету и теперь задумчиво вертела ее в руках, - ты мне так и не сказал тогда... Понравилось?
Вместо ответа он крепко обнял Машу, она приподнялась на цыпочках и уткнулась ему в шею. Так они стояли какое-то время, чувствуя, как все плохое и недосказанное растворяется, как прядь тумана под порывом свежего весеннего ветра.
А потом они завтракали: ели яичницу с беконом и пили невообразимо ароматный, обжигающий кофе с каким-то пряным печеньем. Они много смеялись, вспоминали школу, учителей и одноклассников, "последний звонок" и выпускной вечер, и их первый танец: он обнимал ее за талию и старался максимально к ней приблизиться, а она смущалась и все время отстранялась... Им совершенно не хотелось говорить ни о чем печальном или тревожном, но наконец, Вал все-таки спросил:
- Объясни мне, пожалуйста, что это была за гадость ночью. И, вообще, я точно помню, как сидел за столом, а дальше... Не могло же мне все это присниться!
- Тебе, может, и могло, а мне было очень нелегко дотащить тебя, еле живого, до кровати! - улыбнулась Маша - А что касается этой, как ты выразился "гадости", то хочешь ты этого или не хочешь, но сегодня вечером тебе придется узнать о ней, а точнее о них очень много всего... Ладно, - она решительно отодвинула стул и встала - мне нужно ненадолго отлучиться, а ты побудь здесь. Проголодаешься - найдешь что-нибудь в холодильнике, такой большой шкаф слева... И вот что еще: я тебя, на всякий случай, запру, но все равно, ни в коем случае не пытайся выйти из дома и не открывай двери и окна! Помни, это очень важно. Ну все, пока! А то я страшно опаздываю!
Маша на ходу быстро чмокнула Вала в уголок рта и упорхнула, не дожидаясь, пока он ее проводит. Вал услышал, как она тщательно заперла дверь и спустилась с крыльца. Он бросился к окну и увидел, как ее ладная фигурка торопливо направляется к выходу из деревни. Вот она обернулась, на минутку остановилась и помахала ему рукой, а затем окончательно скрылась из виду. Какое-то время Вал разглядывал противоположную сторону улицы. Деревня состояла, в основном, из добротных аккуратных срубов, крытых то ли дранкой то ли еще каким-то похожим природным материалом. Ухоженные цветники, невысокие заборчики, мощеная камнем дорога - деревня как будто сошла с картины какого-то сельского художника-идеалиста. Вал проследил взглядом до противоположного конца улицы, там неожиданно оказалось несколько домов построенных скорее в южно-немецком стиле - балки темного дерева, образовывавшие четкий геометрический узор по фасадам, побеленные стены, черепичные крыши... Эти домики резко контрастировали с остальными постройками. "Интересно", - подумалось Валу, -"надо будет разузнать, как так получилось". Наконец Вал отвернулся от окна и оглядел комнату. Первое, что ему бросилось в глаза, были картины, развешанные по стенам. Они поражали свежестью красок и филигранной точностью, тщательной прорисовкой деталей. На всех маслом были изображены пейзажи, но пейзажи странные, явно не земные. Может это были другие планеты или же, например, другие измерения, но у зрителя они вызывали чувство абсолютной реальности, не было даже сомнения: эти места действительно существуют. Валу особенно запомнились восход двух красноватых солнц над коричнево-рыжей каменистой пустыней, и каскад водопадов под совершенно чужим фиолетовым небом. Какое-то время Вал бесцельно слонялся по комнате. Часов в комнате не было, а его собственные так и не пошли. Минуты тянулись страшно медленно. Вал лег на кровать и решил все обстоятельно обдумать. Результатом было то, что вместо того, чтобы "разложить все по полочкам", он внезапно заснул.
Глава 3
Вал проснулся от звука открывающейся двери. Вошла Маша, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы.
- Спишь?
- Ага...- Вал никак не мог разлепить тяжелые со сна веки.
Маша присела на краешек кровати и нежно его поцеловала. Вал наконец-то достаточно проснулся и сел, и только тут заметил у нее в руках какую-то странную блестящую железку.
- Что это? - заинтересованно спросил он.
- Держи, это тебе понадобится. Это твой пропуск.
- Пропуск? - Вал ничего не понимал, но машинально взял протянутый ему бронзовый цилиндр, похожий на толстый не заточенный карандаш, весь покрытый затейливой резьбой, по виду напоминающей переплетение каких-то сложных рун. Казалось, цилиндр слабо вибрирует и гудит, но едва-едва, почти на грани восприятия. Вал повертел "карандаш" в руках, не зная, что с ним делать.
- Убери его куда-нибудь, но смотри, не потеряй! мэтр Ха́йнкоа другого может и не дать. И давай-ка собираться, нам пора идти.
- Подожди, как ты сказала? Хайн... коа?
- Да, дядюшка Ха́йнкоа, а что?
- Мне кажется, я уже слышал что-то похожее...
- Интересно где? - Маша удивленно приподняла брови. - Вряд ли... Давай, нам нужно спешить, если ты не хочешь пережить еще одну веселую ночь! По пути я все тебе объясню.
Они вышли на улицу. Было тепло, ласковый ветерок приятно освежал лицо, солнце понемногу катилось к закату. Деревня по-прежнему казалась вымершей.
- Слушай, здесь всегда так пусто? - Вал нервно огляделся.
- Нет, что ты, просто сейчас все уехали в соседний город на праздник середины лета. Одна я осталась. Почему? Сама не знаю. Наверное, тебя ждала.
Скоро они миновали последний дом и направились к недружелюбному лесу, темневшему на вершине холма.
- Нам туда? - Вал крепко сжал машину руку.
- Именно. Ты забыл? У тебя же пропуск.
- Ты обещала мне кое-что разъяснить...
- Да... Так. Я не знаю, догадался ты или нет, но ты сейчас совсем не в той географической точке, где должен бы быть. И на карте этого места нет, и быть не может.
- Но это... невозможно...
- Не перебивай! Ты должен мне верить...Так вот, тот лес - она махнула рукой в сторону приблизившегося холма - это не только лес, но и проход между Реальностями. Хотя никто не помнит, чтобы кто-нибудь ими пользовался: уходил туда, или приходил оттуда. Ты - первый. И этот вход очень строго охраняется. То существо, которое приходило ночью, это - Страж. Стражи живут там, глубоко в лесу, они разумны, хотя их разум не просто отличен, он абсолютно чужд нашему. Мэтр Ха́йнкоа притащил их сюда из какого-то гибнущего мира и приставил к делу. Они совсем по другому воспринимают действительность, неважно видят и слышат, обоняние у них не развито. Но человек для Стража - открытая книга. Они чувствуют мысли, распознают эмоции и остро на них реагируют. То, что тебя пропустили, скорее всего на совести мэтра Ха́йнкоа, но так или иначе, когда ты оказался у меня, когда я впустила тебя по доброй воле, Страж не смог войти без моего разрешения, хотя все-таки пытался сделать это позже, ведь воспоминания, а стало быть и эмоции, были сильными и не особо приятными... Потом ты очень кстати отключился, и он согласился уйти. Временно. А теперь у тебя есть пропуск, и ты должен лично его представить старейшине стражей.
