Маори неспешно гладил меня по спине, изредка прикасаясь к ягодицам. Я застонал в рот, не сдержавшись. Через мгновение я уже оказался лежащим на диване. Я чувствовал, как слегка дрожат пальцы Риса, то ли от волнения, то ли от возбуждения. Маори ласкал бедра, целуя уже шею. Я запустил пятерню в волосы, оттягивая, выгибаясь на встречу.

— Что за… — глухо отозвался Рис и резко отстранил меня, распахнул рубашку и уставился так, будто видит впервые. А потом зеленые глаза заполнила тьма. — У тебя вся шея в синяках, родной, ты ничего мне не хочешь рассказать?

Вот черт! Я запахнул рубашку, вновь поднял воротник и ответил:

— Нет, я ничего не хочу рассказать.

— А придется! Я очень хочу послушать, почему на шее отпечатались ладони. Тебя же кто-то душил! Новок, — рыкнул маори, и я испуганно сжался. — Милый, что случилось…

Рис невесомо обнял, привлек к себе, и глаза вновь наполнились слезами.

— Это было… страшно, Рис, я не хочу вспоминать, — я с силой вцепился в Риса. Маори погладил меня по голове.

— Не держи в себе, я никому ничего не скажу, Новок, пожалуйста, доверься мне.

И я вдруг испытал волну тепла и признательности к Рису. Позже я догадаюсь, что он воздействовал на меня магией.

— Я вернулся домой, собрал сумку и поднялся на крышу… Там был Далмар, — говорил я и, прежде чем одумался, то успел все выложить Рису. Слова будто сами вылетали изо рта. Когда смог прийти в себя, то кроме Риса рядом оказалась и Булочка. Чих жалась к щеке, и я чувствовал волну тепла и поддержки от нее. Она так же показала, что ребенок в порядке, а то за него я как раз больше всего и беспокоился. Какое облегчение! Я благодарно погладил Булочку, она лизнула меня в щеку и перелетела на спинку стула, а я обнял Риса и поцеловал в губы. Не оставляй меня сегодня, хочу продолжить с того, на чем мы остановились. Рис понимающе углубил поцелуй, и мы ласкались, пока возбуждение и настрой не вернулись к обоим.

— Ты точно уверен, Новок?

— Да, — глухо ответил я и спросил: — Может, в комнату?

Ладони прошлись по моим бедрам и забрались под попу.

— Согласен, — выдохнул в губы маори. Чужое желание горячей волной отзывается в теле.

Рис улыбнулся, встал, поднимая меня на руки и целуя подбородок, понес в комнату. Уронив на кровать, тут же взялся раздевать.

— Кажется, я тебя вынудил, — облизнувшись, приподнимаю бедра. — Совратил.

— Не вынудил, — стащил с меня штаны с бельем маори. — Я сам боялся тебя спугнуть.

Рис скинул свою рубашку и поспешно принялся целовать меня, спускаясь вниз, уложив мои ноги себе на плечи.

— Ты что собираешься… Давай по-простому? — прикрыл я пах, смущенно улыбаясь.

— М? — оторвался от поцелуев живота Рис. — По-простому?

Он поднялся, нависая надо мной.

— Ты не любишь, когда тебе делают минет?

— Люблю исключительно после душа, — щеки обдало жаром.

— Душ за дверью, да и то, что нужно для «по-простому», там прячется, — Рис неспешно, тягуче меня поцеловал. — Чего ты хочешь, маленький?

— Сам не знаю. Чтобы разом не закончилось, — грустно хмыкнул я, выползая из-под Риса. — Я быстро. И смазку захвачу.

Сбежав в ванную, прислонился спиной к двери. Закончится ли сегодняшний день и ночь сожалением? Не знаю. Я немного боюсь доверять, но ведь Рис большего не просит. И не предлагает. Сполоснувшись, нашел смазку и пошел обратно. Я же понимаю, что физически точно хочу Риса, что мне теперь: воздерживаться, пока замуж не позовут?

Маори расстелил постель и, едва я вернулся в комнату, он утащил меня в койку, неспешно, с явным удовольствием целуя, откидывая за ненадобностью мое полотенце. Маори действовал уверенно и неторопливо, изучая мое тело ладонями, губами, языком.

Напряжение отступало, жар разгорался, в паху потянуло, и член стоял уже по стойке смирно. Рис улыбнулся мне и начал быстро спускаться, мимолетно целуя все, что попадалось по пути. Только вобрав мой член в рот, маори с явным удовольствием принялся посасывать неспешно, но уверенно. И только тогда я понял, как же мне хотелось близости именно с Рисом. Всегда собранный, уверенный, серьезный и взрослый, а сейчас страстный, чуткий, горячий и соблазнительный. Желанный. Меня ощутимо повело, каждое движение Риса вызывало молниеносный отклик во всем теле.

Маори провел ладонью по ногам, устраивая их у себя на плечах. Я не успел понять, когда смазка перекочевала в его руки, только почувствовал, как влажные пальцы скользнули между ягодиц. Я вытянул руки вверх, цепляясь за подушку, и прогнулся в пояснице, подаваясь к Рису. На Айка такой жест действовал, как спусковой механизм.

Рис едва слышно рыкнул, почти ложась на меня. Пальцы скользнули внутрь, готовя. Маори страстно, жадно целовал, чуть кусая губы. Обняв за шею, я блаженно прикрыл глаза, отдаваясь в чужую власть, дразня чужой язык своим. Рис глухо застонал, гладя по бедру, вскоре пальцы исчезли, и головка его члена одним движением вошла внутрь. Маори замер, ожидая моей реакции.

Дыхание перехватило, и я приподнял бедра. Сзади мне нравилось больше и легче было, но предупредить не успел, так что ожидал не самого лучшего. Но чувства наполненности и растянутости приятно будоражило. Почувствовав отклик, Рис начал двигаться, вначале неспешно, давая привыкнуть, затем быстрее и резче. Дыхание маори сбилось, голос стал хриплым, я почти не узнавал его, когда Рис шептал мне что-то на непонятном языке.

Я с наслаждением провел ногтями по спине маори, уловив темп, начал подаваться на встречу. Кожа горела, по вискам скользнули капли пота, волосы прилипли к лицу, а мне хотелось все сильней и глубже, о чем я тут же попросил. Рис послушался, слизывая капли пота, целуя шею, не скрывая хриплых стонов. Я не заметил, когда выпустил когти, царапая спину маори, он же не заметил, как появились крылья, которыми он скрыл нас от всего мира.

Я ошеломленно огляделся, но, когда тебя берут властно и сильно, и тебе до дрожи хорошо — мысли сбиваются. Мое желание продержаться дольше рухнуло бесповоротно, стоило Рису ускориться. Я потерял контроль над собой и утратил связь с миром, утонув в собственном удовольствии. Осознавать происходящее я начал с того, что маори нежно целует мое лицо, гладя по голове.

— Я тут, — улыбнувшись, целую в скулу в ответ. — Ты лучше всех. Ты как?

— Обалденно, — отозвался Рис. Маори нагнулся и прикусил мое ухо, добавив глухо: — Я хотел бы, чтобы ты всегда был рядом.

Нервный смех вырвался сам собой.

— После хорошего секса чего только не сболтнешь, — взъерошив волосы и оглядевшись, с сожалением понял, что крылья пропали.

— Знаешь, вчера, когда ты просто спал рядом со мной, я думал так же, — заверил маори. — Хочешь крылья потрогать?

— Хочу, а насчет остального не станем спешить. Кому охота о чужом ребенке заботиться, а мы друг друга несколько дней знаем, давай будем реалистами, — погладив по щеке Риса, поцеловал в уголок губ. — Да и я не подарок.

— Давай поговорим об этом при следующей встрече. Только обещай, что выслушаешь? — маори раскрыл внушительные крылья. — А сейчас посмотри на крылья — и спать. Завтра сложный день.

На вид они словно из черной, отливающей синим, ткани. Я прикоснулся к шелковой глади, и в крылья захотелось завернуться, как в плед.

— Красота, а поговорить… Можно, но все это из области фантастики.

— Боги… У меня только один вопрос: ты настолько не хочешь этого или просто не веришь?

— Не верю, — ответил я честно. — Даже если и говоришь правду. Внутри — не верю.

— Ясно, — чуть грустно сказал маори и прижался лбом к моему плечу. — Прости. Давай поговорим об этом в другой раз. А теперь спать, мой хороший, день выдался длинным.

Это уж точно — даже слишком длинным.

========== Часть 20 ==========

Я скармливал Булочке креветку за креветкой, та мило прижимала каждую к груди и разве что не урчала. Ела поначалу жадно, потом все более лениво и сонно, но останавливаться даже не думала. Меня интересовало, сколько в нее вообще может влезть. Так мы с ней и обменивались эмоциями: от меня исходило любопытство, а от нее — счастье и жадность. Элмар ходил по комнате и перепроверял поклажу.