Он приказал остановиться и из головной группы срочно создать штурмовой отряд для удара по позициям противника, которые вели огонь с правой стороны просеки и тут же отправил разведчика во вторую стрелковую дивизию, следовавшую параллельным маршрутом, чтобы она немедленно навалилась на тех немцев, что обстреливали просеку с левой стороны. Лишь бы командир второй дивизии не заплутался, и не отстал. И вторая дивизия не отстала, даже необходимости в посыльном не было. Едва услышав звуки боя, командир дивизии приказал перестроиться в боевой порядок и действовать согласно инструкциям Командарма - ударить в тыл левосторонней группировки противника. Потому обстрел с левой стороны вскоре прекратился. Подвергнувшаяся атаке штурмовой группы немецкие артиллеристы справа тоже прекратили огонь. Первая дивизия тут же повалила через просеку, по пути подбирая оставшихся на большаке своих раненых. Опасность ситуации подхлестывала и более четырех тысяч человек буквально за десять-пятнадцать минут перебежали опасный участок, вслед за ними двинулся обоз с ранеными... Но тут вновь возникла заминка. Напуганные страшным грохотом и близкими разрывами снарядов и мин, лошади в основном отказывались везти увязавшие в расхлябанном проселке телеги из леса, их приходилось буквально тащить, взяв под уздцы. Когда, наконец, подводы с ранеными стали медленно выползать на большак, немцы уже оправились и с правой стороны взревев моторами пошли, стоявшие там в резерве танки, не менее двадцати машин. Штурмовая группа, что атаковала "правых" немцев, не имела противотанковых ружей и гранат, она была вынуждена отступить в лес.
Если штурмовая группа сумела лишь слегка потрепать противника, то вторая дивизия, атаковавшая немцев с тыла, чего те совершенно не ожидали... В общем слева почти все артиллерийские и минометные позиции были уничтожены. Увы, именно большие потери "левых" немцев предопределили печальную судьбу обоза раненых. Вторая дивизия, истребив полностью немецких артиллеристов, в основном штыками и прикладами, выйти на просеку и вступить в бой с танками тоже не могла, и у них с ними нечем было биться. Потому спасти раненых оказалось невозможно. Если то, что происходило до сих пор более или менее соответствовало замыслу Командарма, то здесь "чудо" кончилось, более того с ранеными произошло самое худшее, что могло произойти - их не стали брать в плен. Если бы обоз остался в лесу, может немцы немного успокоившись и не стали бы его уничтожать, но половина подвод успела выехать на дорогу и немецкие танкисты, начали просто давить, телеги, лошадей, людей... А когда передние машины доехали до позиций и увидели что там оставили после себя успевшие скрыться в лесу части второй дивизии... они развернулись и начали давить и расстреливать не только те подводы, что выехали на большак, но остававшиеся на подходе в лесу. Что не сделали танки, доделывали автоматчики, расстреливая раненых и медперсонал.
Все это не видел, но слышал Командарм - крики, мольбы о помощи... Что он мог сделать? Только отдать приказ скорее двигаться вперед, чтобы подальше уйти от этой просеки от этих душераздирающих криков, посылать посыльного к командиру третьей дивизии не было необходимости, он имел строгие инструкции, в подобных случаях менять направление движения и выходить из окружения самостоятельно.
Заметно уменьшившаяся колонна продолжала продвигаться по хляби проселков согласно согласованного со штабом фронта маршрутом. Скорость продвижения увеличилась, ибо теперь колонну уже не тормозил обоз с ранеными. Тяжесть легла на грудь Командарма, трагическое стечение обстоятельств привело к тому, что он не смог спасти госпиталь, более того даже "сдать" его в плен не получилось. Он понимал, что немцы вряд ли бы стали их лечить и большинство все равно погибло, но наверняка кто-то бы выжил, а так получилось совсем плохо, даже смерть от пули лучше, чем судьба быть раздавленными гусеницами танков.
Тем не менее, большая часть армии продолжала упорно продвигаться к внутреннему обводу "котла". В головной и штабной группах, в рядах первой и второй стрелковых дивизий сейчас насчитывалось что-то около семи тысяч человек. Двухметровая фигура Командарма, появлялась то в голове, то в середине, то в хвосте колонны - генерал торопил, уговаривал, ругался. До деревни, пункта, куда с этой стороны должны были выйти окруженцы, а с той пробиться части фронта оставалось не более трех-четырех километров. Со стороны линии фронта слышалась артиллерийская канонада. Возродилась надежда, что даже без резервов Ставки фронт сможет нанести достаточно сильный деблокирующий удар, и до спасения совсем недалеко. Люди шли напрягая силы, которые приумножала эта вера и звуки канонады. Лишь Командарм в это не верил. Он как никто понимал, что фронту просто нечем пробить прочную, многослойную оборону противника, а кононада, это всего лишь нечто предпринимаемое для очистки совести и отчета перед Ставкой, дескать, делали все что могли. Скорее уж они с тыла смогут если не пробиться так просочиться... На это он только и надеялся. Хотя уже и не очень.
К означенной деревне подошли уже поздно вечером. Как стемнело, не выходя из леса, выслали разведку, на всякий случай с разных направлений сразу три группы. Увы, ожидания не оправдались, разведка напоролась на немцев, вспыхнула перестрелка, вернулась всего одна группа, да и та не в полном составе. Командир группы доложил: в селе немцы, не менее батальона. Штурмовать село, ввязываться в бой - это было по силам, но не имело смысла. В эту точку так и не вышли, не пробили брешь в обороне противника основные силы фронта и по всему немцы в деревне переполошились и вызвали подмогу. Командарм ничего не сказал офицерам своего штаба, но сам сделал еще один горестный вывод - всем вместе не пробиться, слишком умел и силен противник. Позволяя окруженцам гулять по своим тылам, он наглухо перекрыл все подступы к линии фронта. Уже в ночном полумраке остатки армии обошли село и пошли в сторону противоположную линии фронта, надеясь таким маневром запутать преследователей, которые уже наверняка со всех сторон спешили к деревне. Это позволило уже на рассвете второго дня сделать привал на большой лесной поляне и провести последнее совещание командного состава частей третьей армии центрального фронта. Впрочем, частями они уже только считались, полки по численности не превышали рот, дивизии полков, а вся армия едва ли соответствовала половине полнокровной дивизии. С выдвинутых вперед постов докладывали, что на них постоянно с разных сторон выходят небольшие разведгруппы немцев и после коротких перестрелок тут же отходят. Это означало, что противник вновь нащупал их местоположение. Пока армию спасало, что весь первый день стояла пасмурная нелетная погода и немцы не могли использовать авиацию, но предстоящий день обещал быть более ясным.
После докладов командиров о состоянии их частей и подразделений, Командарм вынес свой, давно уже им осмысленный вердикт:
- Дальше выходить из окружения всем вместе нельзя. Немцы все равно где-нибудь нас обложат и наверняка всех кончат. Приказываю всем дивизиям и полкам разбиться поротно и выходить из окружения самостоятельно в расходящихся направлениях. Примерные маршруты движения каждая группа получит у начальника штаба. Через полчаса всем быть готовыми к движению, боюсь больше времени у нас нет.
Но немцы не дали и получаса для подготовки к раздельному движению. Сначала со всех сторон окруженцев стали обстреливать снайпера. Потом с постов доложили, что немцы накапливаются в разных точках и по всему готовят атаку одновременно с разных направлений. К тому же недалеко от поляны имеется довольно сносная дорога, которую оседлало не менее роты противники, наверняка сюда будут подвезены артиллерийские орудия. Ничего не оставалось, как срочно расходится "веером". И все же Командарм, несмотря на острый дефицит времени, нашел нужным вновь собрать командиров, чтобы те довели до личного состава его последнюю волю.
