Теперь я понимал, что Луиза совсем не рассказывала о своих увлечениях, и это совершенно сбивало меня с толку. Как правило, я всегда знал, чем на данный момент интересуется моя девушка.

– Нет, для меня это новость, – тихо сказал я и сделал ещё глоток чая.

– Странно, что она тебе ничего не говорила, – сказала Гертруда Андреевна, – да угощайтесь вафлями, я сама их пекла. Луиза их обожала.

Я угостился. Они оказались мягкими и вкусными. Когда я протянул руку за ещё одной, Гертруда Андреевна улыбнулась и подбадривающе закивала. Ну, прямо-таки, милейшая женщина.

– Я, конечно, не думаю, что она всерьез решила заняться магией, – молвила старушка, – когда я спросила, к чему такой азарт, она ответила, что ищет «переход».

– Переход? – задумчиво повторил я, словно пробуя слово на язык, – интересно, что она имела в виду?

– Не имею представления, – ответила она, – вы же знаете Луизу, лучше её ни о чем не спрашивать, а если она посчитает нужным, она сама все расскажет. Как и было раньше.

Мы какое-то время помолчали, поедая вафли и запивая их чаем.

– Можно зайти в её комнату и взять свои вещи, я-то не знаю, что из них Ваше.

Я поблагодарил пожилую женщину за чай и поднялся из-за стола.

Комната Луизы была словно пропитана ею личностью. Во всем виделось настроение умершей девушки. Её книжный шкаф ломился от книг. Лежали они в таком чудовищном беспорядке, что становилось смешно. На полках была просто мешанина из прозы различных авторов, начиная с классики, заканчивая банальной бульварщиной и стихов Китса, Суинберна, Есенина, Евтушенко и многих других.

На стенах красовались репродукции картин Сальвадора Дали и Николая Рериха, серьезность которых разбавляли плакаты, стилизованные под «ретро». «We can do it!» говорила светловолосая американка, показывая мускулы на своей руке. Постель Луизы была аккуратно застелена покрывалом в зелёный горошек.

Я посмотрел на стол и увидел две своих книги. «Кукла» Болеслава Пруса и сборник стихов Федерико Гарсия Лорки. Я сунул томики под мышку. Моего «Карманного Авалона» не оказалось. Наверное, потерялся при несчастном случае. Внимание привлекла другая книга, лежащая на столе. Это был старинный фолиант в кожаном переплете, на обложке которого были оттиснуты крупные латинские буквы «Vulgate Damnati». Библия проклятых авторства Вендри де Савьери, догадался я. Очень редкая вещь. Полистав книгу, я пришел к выводу, что содержание скорее всего касается оккультных тем, но так как я не имел достаточного знания латыни, большего я сказать не мог. Вернув книгу на место, я обнаружил, что из нее выпал небольшой листок бумаги.

Подняв его, я узнал почерк Луизы. Сердце бешено застучало.

Авалон. То самое место?

Нецах и неофиты.      

Михаэль, держись подальше.

Скоро ПЕРЕХОД.

Я несколько раз перечитал эти странные строчки. Напоминало рабочие пометки, которые будут понятны только писавшему их человеку. Я достал из кармана рекламную листовку. Нецах. Закон парных чисел или прямая связь? Сердце моё забилось быстрее. Я сунул записку и рекламный лист в карман и вышел из комнаты.

– Ну что, нашел? – спросила Гертруда Андреевна.

– Конечно, – ответил я, стараясь не показывать свое волнение, – а Вы что-нибудь ещё заметили в поведении Луизы?

– Ну, в основном мелочи, – ответила Гертруда Андреевна, – она стала закрывать шторы, раньше я такого не замечала. Иногда в процессе разговора она ненадолго замолкала, словно отключалась от реальности.

– Понятно, – сказал я, или я совсем ослеп от наркоты, или Луиза успешно скрывала от меня перемены в своей жизни, – пожалуй, я пойду. Спасибо Вам за все.

– Заходи в гости, молодой человек, – сказала бабушка, глаза у нее стали влажными, – я-то теперь совсем одна.

– Обязательно, – сказал я и обнял старушку. Не то что бы я хотел это сделать, просто таким образом обычно поступают персонажи в книгах. Она в ответ крепко сжала меня и заплакала.

Я вышел за дверь, оставив Гертруду Андреевну наедине со своим горем. Почему-то во мне крепла уверенность, что я больше никогда не увижу ее. Она оказалась вовсе не такой плохой женщиной, какой казалась мне раньше. Вполне милая старушка. Чем-то даже похожа на мою бабушку.

Я направился домой. Сегодня мне предстояло попытаться разобраться в каше, которая начинала кипеть вокруг меня. Я планировал очень постараться это сделать.

*

Но, как и следовало ожидать, никакой ясности не появилось, сколько я ни думал над последними событиями. В конечном итоге у меня просто заболела голова, и затошнило от выкуренных сигарет. Если хочешь бросить курить – выкури сразу пачку сигарет. Одну за другой, без перерыва. Гарантия того, что ты месяц не закуришь – стопроцентная. С одной стороны, вреда больше, чем за месяц курения, а с другой – я не собирался бросать курить. Луиза как-то спросила, почему я пристрастился к сигаретам. Ответ слегка удивил ее. Я сказал, что табак – мой единственный друг, который меня понимает: он со мной, когда я счастлив, он утешает меня, когда у меня горе, он меня никогда не бросит, а я его. Это взаимовыгодный обмен. Сигареты забирают у меня здоровье, но дарят дружбу и ненавязчивую компанию.

Мои воспоминания прервал резко зазвонивший телефон. Я даже подпрыгнул на месте.

– Да, – устало ответил я.

– Привет, мужик, – звонил Ким. Он знал, что случилось с Луизой и, зная мой характер, оставил меня в покое на пару дней, чтобы я успокоился и пережил свое горе сам. Ким всегда чувствовал, что мне необходимо. Вот и сейчас, он позвонил, и я был рад его слышать, – как ты?

– Паршиво, – ответил я, – но все же лучше, чем вчера.

– Жрешь колёса?

– Пока нет, но собирался сейчас закинуться немного.

– Ты же ещё жив, Алекс, – сказал он, – хоронить себя ещё рано. Колёса, конечно, это хорошо, но есть и другие стимуляторы. На работе, например, будут рады тебя видеть. Приходи завтра. Отвлечешься.

– Да ну на хрен. Я увольняюсь, Кимми, – сказал я.

– Почему?

– Не смогу адекватно воспринимать нытье звонящих людей. Ну не до чужого горя мне сейчас.

– Да брось ты, – сказал коллега, – а питаться ты чем будешь, святым духом? Или своим горем? На одной наркоте долго не протянешь. Кто тебя возьмет, ты делать ни хрена не умеешь? Ты же бездельник.

– А я уже нашел работу, – вырвалось у меня. Дружеская опека начала немного раздражать.

– И где?

Я подумал, что бы ему сказать. И тут меня осенило. Я достал из кармана рекламную листовку и сказал:

– Корпорация Нецах.

– Ты что шутишь? – засмеялся Ким, – это что за корпорация с таким ёбнутым названием?

Я зачитал ему рекламную листовку, чем вызвал ещё один приступ смеха.

– Нецах – это седьмой сефирот каббалистического Древа Жизни, – сказал он, закончив смеяться, – это что секта? Знаешь, в сектах обычно не платят, скорее наоборот, будешь платить сам. В некоторых религиозных организациях, вообще, паяльник в жопу суют.

– Нет таких сект, не будь ты таким параноиком, – сказал я, – не все же такие просвещенные, как ты. Нецах, вообще-то, в переводе с санскрита, означает «триумф» или «торжество». Может именно этим руководствовались создатели компании, выбирая название?

– А как же дата собеседования?

– А что не так с датой?

– Алекс, 30-ое апреля – это Вальпургиева Ночь, – ответил Кимми, – к тому же, какой нормальный человек, назначит собеседование на девять часов вечера?

– Вечером, как правило, все свободны, Кимми.

Ким тяжело вздохнул:

– С тобой спорить– всё равно, что бисер перед свиньей метать.

– То же самое могу сказать и про тебя, – ответил я, – не старайся меня переспорить, сам понимаешь, чем больше выигранных споров, тем больше потерянных друзей.

– В любом случае, я пойду на собеседование с тобой, – строго сказал Ким, – уж больно интересно узнать, что за корпорация Нецах. И что за приключения они предлагают.

– Хорошо, как хочешь, – сказал я, понимая, что теперь придется идти на это собеседование.