К счастью, Эдеард пользовался поддержкой и одобрением всех видов торговцев и ремесленников. И обычные люди, судя по их реакции на присутствие констеблей у мостов, тоже были ему благодарны.

Эдеарду только очень хотелось, чтобы завтра Высший Совет пришел хоть к какому-нибудь решению. Тяжесть ожидания давила на него с неимоверной силой.

Динлей ждал их у главного входа в особняк семейства Кальверит. Первые лучи утреннего солнца уже добрались до верхнего уровня ступенчатой десятиэтажной башни и заблестели на огромных полукруглых окнах. Высокие, окованные железом ворота открыли пятеро вооруженных пистолетами охранников с семейными эмблемами на куртках. Констебли прошли сквозь гигантскую арку и оказались в просторном внутреннем дворе. С обеих сторон от дорожки стояли столбы, увитые пышными плетями желтых вьющихся роз, и строго смотрели высокие гранитные статуи бывших мастеров и мастериц рода Кальверит. У входа в дом их встретил дворецкий и пригласил пройти внутрь. При виде спиральной лестницы Эдеард устало вздохнул.

– Полагаю, семья живет на самом верхнем этаже, – тихонько прошептал он Бойду.

– Семья мастера – наверняка.

Дом на вершине башни был больше, чем помещение участка констеблей в Дживоне, а со всех сторон его окаймляла еще и неширокая полоса оранжереи. Таким было традиционное жилище главы района, где нижние этажи занимали десятки родственников, домашних слуг и клерков, управляющих поместьями.

Во время подъема Эдеард внимательно прислушивался к царящему внутри настроению. В мыслях людей преобладал гнев, смешанный с печалью и страхом.

– В этом месте произошло что-то очень неприятное, – негромко сказал он.

Максен, соглашаясь с ним, лишь коротко кивнул.

Уолсфол и Джулан ждали их в оранжерее, выходящей на Главный канал. Даже в это раннее утро мундир главного констебля сверкал чистотой, а золотые пуговицы могли соперничать с поднимающимся солнцем. Джулан, словно по контрасту, был одним из немногих аристократов, не скрывавших свой возраст. Сто пятьдесят три года придавили его плечи и выбелили волосы. Он вышел в помятом домашнем халате, накинутом поверх пижамы. В запавших покрасневших глазах плескалось отчаяние.

По пути к особняку товарищи по отделению рассказали Эдеарду все слухи, касающиеся семейства Кальверит. В последнее время, как никогда раньше, эта семья стала в Маккатране едва ли не главной темой для пересудов. Мастер Джулан женился довольно поздно, что среди аристократов случалось достаточно часто. Брак он заключил по любви, настолько сильной, что с момента знакомства со своей женой (бывшей моложе его на сто восемь лет) сохранял супружескую верность до самой трагической и преждевременной смерти, настигшей ее шесть лет назад. Но обсуждалось в основном не это, а тот факт, что первенцем в их союзе была дочь Кристабель и вторым ребенком, во время рождения которого умерла супруга Джулана, тоже оказалась девочка. Сына-наследника у них не было. Для Маккатрана этот случай стал почти беспрецедентным. Но, к разочарованию Лорина, младшего брата Джулана, в официально зарегистрированном положении о назначении главы Хакспена имелась оговорка, позволяющая в отсутствие сыновей передавать пост старшей дочери семьи Кальверит. Подобная ситуация за всю двухтысячелетнюю историю Маккатрана возникала только дважды.

В результате у Джулана испортились отношения с большей частью родственников. Тем временем Кристабель стала самой завидной невестой города, и знакомства с ней искали старшие сыновья всех благородных семейств. Приглашения на любое торжество, где она должна была присутствовать, мгновенно расходились среди ее бесчисленных поклонников. «И Заступница свидетель, если вам не известно, она к тому же еще и прехорошенькая», – мечтательно добавил Максен.

– У нас произошло несчастье, – объявил Уолсфол, как только друзей проводили в оранжерею верхнего яруса. – К завтраку о нем, несомненно, будет знать уже весь город. Мирната похищена.

Эдеард украдкой покосился на Динлея.

«Вторая дочь», – объяснил тот направленным телепатированием.

– Я бесконечно сожалею, сэр, – обратился Эдеард к Джулану, – и готов помочь, если только это в моих силах.

Джулан, на мгновение забыв о своем горе, бросил на него гневный осуждающий взгляд.

– Для начала попробуй объяснить вот это, – сказал он, показывая небольшой листок бумаги.

Эдеард недоуменно нахмурился и повернулся к Уолсфолу. Главный констебль, взяв листок из рук Джулана, протянул его Эдеарду.

– Меньше часа назад его принес ген-орел.

С замиранием сердца Эдеард прочел записку.

«Мирната – красивая девочка. Цена ее возвращения живой и такой же красивой составляет восемь тысяч золотых гиней. Если сумма вас устраивает, не позднее полудня вывесьте на башне Дворца-Сада желто-зеленый флаг.

Выкуп должен доставить лично Идущий-по-Воде. Пусть в полночь он явится в таверну „У Якова“, что в Овесторне. Дальнейшие инструкции он получит там. Если с ним придет кто-то еще или если он попытается забрать ее без выкупа, девочка будет убита».

– О Заступница, – простонал Эдеард.

– Я не могу приказать вам доставить деньги, – заговорил Уолсфол.

– Вам этого и не требуется, сэр. Я все сделаю. Э-э… у вас же есть деньги? – спросил он Джулана.

Такой суммы вполне хватило бы, чтобы купить всю провинцию Рулан, да еще осталось бы на несколько торговых судов.

– Да, я смогу их собрать.

– А где находится Овесторн?

– Это деревушка за пределами Игуру, – сказал Динлей. – Часа два езды от Южных ворот.

«Подальше от любых возможных помощников, – подумал Эдеард. – И на таком расстоянии даже я не смогу телепатировать в город».

– Записку доставили после похищения Мирнаты, – осторожно заметил он. – Есть ли какие-то доказательства, что она написана похитителями?

Джулан поднял руку с золотисто-каштановой прядью волос, перевязанных голубой лентой.

– Это принесли вместе с запиской.

– Понимаю.

По лицу старика покатились слезы.

– Эта лента была на ее ночной рубашке. Я целовал ее перед сном. Я каждый вечер целую мою Мирнату. Она такая милая…

Он беспомощно всхлипнул.

Уолсфол подошел и попытался его успокоить.

– Мы вернем ее, друг мой, – уверял он Джулана. – Мы сделаем все возможное. Констебли не прекратят усилий, пока она снова не будет в ваших руках.

– Она ведь еще ребенок, – зарыдал Джулан. – Всего шесть лет! Кто мог решиться на такое? Почему? – Его обезумевший взгляд упал на Эдеарда. – Почему они так поступили? Какое вы имеете к этому отношение? Почему вы? Почему я сам не могу к ним пойти? Она же моя дочь!

– Я не знаю, сэр.

При виде искренних мучений отца Эдеард ощущал себя виноватым.

– Нет, знаете, – раздался высокий пронзительный голос.

Про-взгляд Эдеарда обнаружил ее входящей в оранжерею, но он не хотел оборачиваться.

– Это ваша вина, – настаивала госпожа Флорелл. – И только ваша. Вы спровоцировали похищение своим смехотворным крестовым походом против бандитов. Почему вы не могли оставить все по-прежнему? Никто бы не пострадал. Пока вы не появились, в городе все было спокойно.

Эдеард, пытаясь скрыть нарастающий гнев, сделал глубокий вдох. Госпожа Флорелл предстала в одном из своих обычных старомодных черных одеяний и в высокой шляпе, из которой, казалось, вырастали диковинные красные фрукты. Опираясь на руку мужчины в изысканном костюме аристократа, она медленно приближалась к Эдеарду.

– Лорин, – тихонько шепнул Максен. – Младший брат Джулана. Госпожа Флорелл остановилась вплотную к Эдеарду. Ее плечи поникли, словно от горя, но взгляд выражал безжалостную ярость.

– Госпожа Флорелл.

– Ну, что вы можете сказать?

– Я верну вашу девочку и призову к ответу виновных.

– Ничего подобного вы не сделаете. Вы отнесете деньги, как здесь сказано. И ничего больше. Я не желаю, чтобы ваша глупость усугубляла положение. С этого момента дело возьмут в свои руки офицеры милиции. Надежные джентльмены из хороших семейств. Это то, что нам нужно. А не какие-то деревенские шуты.